Читаем без скачивания Потерянная - Сергей Плотников

Спасибо тому трупу, что любезно предоставил нам не только ганшип, но и лично мне возможность снять с себя рабочую систему пустотного маневрирования, – двигаться пешком в поисках подходящего места для проникновения внутрь было некогда. Прежде чем нырнуть в подходящий пролом, я нашёл глазами медленно наводящуюся на очередную точку на броне «Панцирной рыбы» турель. Медленно и как-то рывками – явно привод частично повреждён. Как она вообще уцелела и осталась боеспособной после такого плотного обстрела? Держу пари, я, скорее всего, смог бы добить орудие из «пулемётов» ганшипа… Вот только что делать с остальными двумя? Проникнуть и испортить изнутри? Та же проблема: замолчавшая пушка – повод объявить тревогу, а в одиночку изображать из себя штурмовой отряд с одним «дыроколом»? Можно было бы и попробовать, если бы не было другого пути… И если бы у меня был вагон времени.

В интерфейсе дополненной реальности серое и неактивное окно состояния моей группы налилось зеленью: дети и Флоя высадились, проникли под обшивку и вступили в бой. Надо торопиться!

В двигательный отсек удалось проникнуть довольно легко: там даже успели частично разрезать деформировавшиеся переборки и вскрыть контрольные панели уцелевших двигателей и узла энергопитания: команда борьбы за живучесть начала отрабатывать аварийный протокол ещё под огнём корпов. Потом их срочно отозвали – то ли ремонтировать турель ПКО, то ли усилили абордажные штурм-группы: техники при захвате чужих баз и кораблей никогда не бывают лишними… Первым делом я замкнул шину передачи данных, одновременно выведя из строя и сенсоры, если какие уцелели, и резервную сеть управления двигателями. Несколько дублирующих линий основной шины управления маршевыми двигателями я без особых раздумий просто перерезал, не разбираясь, какие из них ещё рабочие, а какие после стольких попаданий по среднему транспорту уже никуда не ведут.

Минус пять минут. Теперь настало время чипов с кодами управления. Сколько раз я это за последний год проделывал? Физически извлечь старые из контроллеров маршевых ионников и поставить свои. Порядок. Самотестирование… Ага, как я и предполагал, от ударов близких взрывов и нештатных деформационных нагрузок «поплыла» внутренняя калибровка электромагнитов, позволяющая без потерь формировать поток очень быстрых заряженных частиц.

Иначе говоря, если обойти автоматическую защиту и включить двигатель, то находиться рядом строго не рекомендуется, даже броня не спасёт от проникающей радиации. Это как заставить работать открытую микроволновку, только вместо бытового прибора – термоядерный реактор. Н-да. Ну, буду надеяться, что капсула безопасности двигательного отсека всё ещё в состоянии меня защитить. Отрубить плату автоматической защиты. Сменить управляющий сигнал для контроллера двигателя с цифрового (с кодом подтверждения и сертификатом) на простое замыкание контактов 106 и 107.

Ещё минус десять минут. Я выбрался на обшивку, таща за собой хвост толстого многожильного кабеля, и первым делом впился глазами в окно состояния группы. Зелёные! Все зелёные! Чёртова экранировка двигательного отсека, блокирует любые излучения! Не удивлюсь, если после найду у себя седые волосы. Ещё лишних пять минут пришлось провозиться, выделяя и коммутируя управляющие кабели от кормовой группы газовых сопел. Блок носовых двигателей ориентации мне за вменяемое время было не подключить, слишком долго добираться. Или нужно было как-то доказать своё право на подобную команду управляющему кластеру корабля – Флоя или Юн с последним, возможно, справились бы, но не я. Я – мерх, и моё «оружие» – не убеждать электронику и механику в своей правоте, а просто… включать. Жила 8, жила 9, стило… Замыкание!

Мучительнее всего в такие моменты – ждать. Кажется, секунды утекают, и ничего не меняется, но это не так: невидимый мне из-за изгиба корпуса, бьёт из сопла ориентации фонтан газа. Толкает, и корабль сначала медленно, буквально по миллиметрам в секунду, а потом со всё большей скоростью начинает двигаться в противоположную от направления выброса реактивной массы сторону. Поданная всего с одной из оконечностей корпуса тяга неминуемо не только сдвигает массивную тушу транспорта, но и закручивает вокруг центра масс. Закручивает – и поворачивает побитый нос судна в сторону второго стреляющего корабля свободных.

Я этого пока не вижу, но знаю: сейчас уцелевшие приборы посылают оставшимся на корабле канонирам и их командиру сигнал: «Мы движемся». Возможно, кто-то прямо сейчас пытается отдать команду на остановку манёвра, отчаянно посылает на кластер распоряжения со всё более высоким приоритетом… которые никуда не приходят. Просто потому, что одни провода перерезаны, а другие – соединены. И вся многосоттонная груда композитных материалов и металла сейчас подчиняется тому, кто замыкает и размыкает пары подключённых напрямую к контроллерам контактов.

Бойтесь инженера, получившего прямой непосредственный доступ к оборудованию! Хотя бы потому, что он понимает, как оно работает.

Наконец-то. Нос моего корабля перекрывает силуэт другого любителя пострелять в наёмников. Кстати, за время моего пребывания здесь характер стрельбы дважды сменился, а теперь все орудия вообще замолчали. О. Ну надо же, сообразили наконец: в сенсоре, установленном мной у прорезанной вместо перекошенного люка дыры в кормовой отсек, появляются силуэты в скафандрах. А ещё целый десяток противников отделяется от брони «Рыбы» и врубает ранцевые движки.

Опоздали. И те и другие.

Разомкнуть восьмой и девятый. Замкнуть шестой и четвёртый… Поехали! Я сижу, и потому перегрузка бросает меня на спину, а вот тем, кто внутри, не завидую, гравитации-то нет. Правда, перегрузка плёвая – и четырёх g не наберётся: оба двигателя работают едва на треть своей мощности, зато как здорово излучают! Тех, что влезли в отсек, буквально за пару десятков секунд прожаривает заживо. Изолированные специальной защитой части системы управления двигателями держатся дольше, но и там радиация спекает электронику и оптику в один горелый ком, после чего тяга пропадает сначала на одном, потом на другом. Всё, вместо ещё условно ремонтопригодных высокотехнологичных устройств остаётся окончательно убитый радиоактивный мусор.

Корабли стремительно сближаются. Вижу, что обе турели ПКО начинают обстреливать мой борт, будто это может что-то изменить. Только не на таком расстоянии. Только не на транспорте с повреждённым силовым каркасом. Интересно, я успею отстыковать ганшип?

Надо же, успел. И радиация внутри почти в норме для объекта, столько времени проведшего в открытом космосе.

Успеваю даже немного отлететь и со стороны вижу редкое зрелище: столкновение двух космических кораблей. Удар приходится частично вскользь, но этого хватает, чтобы переломить и так разбитый корпус мишени пополам. Один из обломков походя стёсывает замолчавшую пушку с корпуса… Так, где там высланная в помощь группа абордажников? Ага, кажется, противники решили, что я – один из спасшихся. Идиоты. А вызывают-то как активно: запрашивают, что случилось? Сейчас объясню. Орудия, прицельная сетка… Ответы – очередью. Или по очереди, как правильно?

А теперь – к «Рыбе»… и наконец-то можно разрешить броне установить двустороннюю связь. Знакомая по нескольким ремонтам проекция покрывается разноцветными точками: свои, чужие, захваченные отсеки (всего несколько)… А вот и Флоя, и дети! Телеметрия… А это ещё что? Почему они перемещаются и ведут бои одни? Почему защитники корабля где угодно, но только не рядом? Почему маркеры Гора и Лиссы перемигивают с зелёного на красный и назад? Что за?..

– Мерх? Столкновение артиллеристов – твоя работа?

Не узнаю голос.

– Кто спрашивает?

– Здесь Кобра.

– Здесь мерх. Подтверждаю оба пункта. Что за хрень с тактическими метками моих детей?

– Детей… – Голос у капитана наёмников какой-то… не такой. – Срочно направляйся к аварийному люку тридцать шесть и выведи их из боя.

– С ними рядом старший техспек Флоя.

– Она не может выполнить приказ.

Проклятье. Что там происходит?

– Флоя, на связь!

– На связи.

– Что у вас?

– Обеспечиваю поддержку. На принятие решений автономной боевой группы не влияю.

– Флоя!

– Обеспечиваю поддержку. На принятие решений…

Чёрт!

Торможение.

Касание.

Откинуть внешний аварийный люк.

Пространство между бронёй и прочным корпусом.

Открыть внутренний люк.

Коридор.

Нет времени на бег. Импульс маневровыми.

Поворот. Коридор. Вот они!

Наверное, так может почувствовать себя человек, нарвавшийся лбом на удар кувалдой. Голова просто взрывается болью – вся и сразу, и, прежде чем погрузиться во тьму, перед глазами всё краснеет. Кажется, ещё обожжены мочки ушей, но по сравнению с океаном боли под черепом я этого почти не чувствую.