Читаем без скачивания Шпион - Павел Астахов

Смирнову не было слышно их реплик, да он и не прислушивался. Улыбка не сходила с его лица, а себя он чувствовал неким подобием планеты, вокруг которой, словно по орбите, кружились заслуженные похвалы. Вместе с комплиментами вращалась немного и голова профессора. Только сейчас он почувствовал, что слегка перебрал и теперь нуждается в чашечке крепкого кофе.

— Люсенька, милая!

— Да-да, Коленька! Бегу! — отозвалась из глубины квартиры жена.

Несмотря на очень позднее время, она все еще не ложилась спать. Нечасто в их квартирке бывали столь важные иностранные гости, особенно в последние годы. Ей и самой было очень любопытно рассмотреть их получше, но она старалась лишний раз не отвлекать их академическое внимание. Она появилась, запыхавшаяся, в дверях кабинета с подносом и четырьмя чашечками дымящегося кофе. Британцы удовлетворенно задвигали бровями, губами, а Кудрофф даже ушами. Смирнов еще больше расплылся в широчайшей улыбке:

— Вот так, господа! Стоит только подумать, а умная женушка уже тут как тут. Спасибо, милая! Спасибо!

— Да-а-а! Восхитительно! — продолжал сыпать похвалами Дэвид.

Людмила Константиновна Смирнова скромно опустила глаза и выскользнула из кабинета, оставив мужчин пить кофе и коптить потолок своими дымными сигарами. Все дружно пригубили кофе. Он был не самый лучший, но горячий, сладкий и вовремя поданный.

Смирнов опрокинул чашку в рот:

— Это лишь часть. Остальные материалы и образцы ждут вас в моей лаборатории. Завтра, то есть уже сегодня, мы вам их передадим. Уф-ф-ф… — Он вытер выступивший на лбу и лысине от волнения и горячего кофе пот.

Кудрофф захлопнул последний файл и протянул его сидящим на диване. Повернулся к Смирнову и привстал, запустив руку за пазуху.

— Николай Иванович, мы приготовили для вас сюрприз. — Он подошел к столу и положил перед Смирновым аккуратный конверт, извлеченный из внутреннего кармана мягкого твидового пиджака.

— Что это?

— А вы посмотрите. — Англичанин хитро подмигнул декану.

Николай Иванович подцепил край конверта и вытянул небольшую, но очень плотную пачку серо-оранжевых купюр. Пятидесятифунтовые бумажки с изображением какого-то толстяка в буклированном парике приятно холодили пальцы. Смирнов не мог определить, сколько на взгляд было в пачке денег, но явно не две и не три тысячи. Скорее всего, пять, а может, и больше. Декан облизал мигом пересохшие губы, дыхание его участилось, а голова закружилась. Как будто сквозь дрему он слышал слова британского профессора:

— Если все пройдет хорошо и бумаги действительно готовы полностью, то вы получите еще столько же. Мы очень благодарные партнеры. Эти деньги лишь подтверждение наших самых серьезных намерений.

— Правда? — Смирнов еще больше раскраснелся и вспотел. Он не заметил, как пепел упал на полированную поверхность стола. У него внезапно закружилась голова. Он на мгновение закрыл глаза, и перед глазами заскакали в безумном хороводе золотые монетки. Они издавали странный металлический звук: динь-динь-блям-блям! Профессор помотал головой. Звук не проходил.

— Блям-блям! Дзинь-дзынь! Трям-дрям! — надрывался звонок входной двери.

Сосед

Соломин вцепился в подлокотники кресла и замер. На экране перед ним было превосходно видно, как на площадке перед дверью Смирнова стоит невзрачный мужчина в тренировочных штанах с оттянутыми коленками и в майке-«алкоголичке». Он почесывал выглянувший волосатый живот и настойчиво давил на кнопку звонка.

— Ай, молодец, — не мог не отметить полноты перевоплощения Юрий Максимович.

Он видел все: и стоящих на ступеньках за углом стены готовых к штурму молодцов, и то, как хозяйка квартиры заглянула в глазок:

— Коленька, это, похоже, сосед.

Соломин видел даже хозяина квартиры Смирнова.

— С чего ты взяла?

— Да посмотри сам. Он в тапочках и в трениках. Похож на соседа снизу.

Николай Иванович с сомнением покачал головой. Звонок снова засвиристел. Профессор сморщился:

— Вот же быдло! Детей перебудит.

В наушниках Соломина заскрипело.

— Порядок, он идет… — доложил старший смены.

— Приготовились… — распорядился Юрий Максимович.

— А если он не откроет? — поинтересовался кто-то.

Но на мониторе было прекрасно видно, что профессор уже выглядывает в глазок — сам, и чувствовалось: не выдержит, откроет — просто чтобы не лишать себя наслаждения послать этого алкаша подальше лично.

— Что вам надо?

— Эй, сосед! — Мужик в майке оживился. — Баба моя к вам зашла полчаса назад. Открой! Слышь! Точно она у вас!

— Да нет у нас вашей супруги. Не-е-е-ет!

— Слышь, братан! Я не уйду! Ты мне мою бабу верни! Открывай!

Смирнов раздраженно заворчал, и Соломин напряженно замер:

— Ребята, скажите ему, пусть полегче… не напирает… не дай бог, если Смирнов струсит и не откроет!

И в следующий миг алкаш в майке всхлипнул и вытер нос ладонью.

— Сосед, ты мужик или где? Ну, я же точно знаю, что она где-то в подъезде… Почем я знаю, что не у тебя?

Смирнов закряхтел и повернул верхний замок. Затем открыл нижний и потянул дверь.

— Пошли! — заорал Соломин. — Давай! Давай!

В тот же момент профессор получил мощный толчок дверью, а в квартиру ввалились человек восемь-десять, и все тут же молча разбежались по ней. Смирнов растерянно хлопнул глазами, осел на тумбочку, и над ним тут же нависли.

— Гражданин Смирнов?

— М-м-м-м, — только и смог промычать профессор.

— Поднимайтесь!

Елена

Стандартная девятиэтажка на окраине Москвы светилась редкими окнами. В этот уже не поздний, а скорее очень ранний час не спали немногие. Говорят, что в годы правления Иосифа Виссарионовича специальные автомобили с работниками ГПУ объезжали ночами жилые кварталы и записывали, в каких окнах горит свет. Артем с детства слышал шутку дедушки по материнской линии о том, что ночью не спят только враги народа. Что, в общем-то, не всегда далеко от истины.

Артем оглядел дом. Борис жил на пятом этаже, и в квартире горел свет, но только на кухне. Он закрыл автомобиль и пошел к подъезду. Перешагнул через двух спящих бомжей; они часто забираются на ночь в подъезды. Вокруг — остатки еды, пустая бутылка какой-то неопознанной бормотухи, газеты, тряпье, окурки. Между четвертым и пятым сидела парочка юнцов, шарахнувшихся от поднимавшегося мужчины и заспешивших вверх.

«Ну, вот я и у цели».

Дверь. Тусклая лампочка в пятнадцать ватт (заботливые работники ЖЭКов экономят на спичках). Артем дважды позвонил, и за дверью завозились. На обитой дерматином двери появился светлый пятачок открытого глазка, лязгнул замок, второй, третий.

«Ух ты!» — невольно подумал Павлов. Осторожный оказался Борис, возможно, боялся чего-то или кого-то. Затем открылась тяжелая металлическая дверь… На пороге стояла худенькая, миниатюрная женщина с измученным лицом и ввалившимися глазами. Артем лишь с огромным трудом, призвав на помощь все свое воображение, узнавал в ней когда-то яркую красавицу Лену, которую даже Борис иначе как Елена Прекрасная и не называл.

— Свен, дорогой, здравствуй! Заходи, быстро! — Она дернула его за рукав и втянула в квартиру. Захлопнула дверь. И лишь теперь обняла. — Артем, спасибо тебе, что приехал. А то я одна, сижу, дрожу от страха. Детей отправила к свекрови. Они ничего не знают. Боже мой, что происходит? Артем? — Она смотрела снизу вверх полными слез глазами.

Артем погладил ее по остаткам пышных когда-то волос — теперь они были собраны в крысиный хвостик — и вздохнул. Неведомое горе и страх превратили красивую женщину в тень.

— Лена, успокойся. И давай по порядку.

— Давай.

— Тогда сделай-ка мне чайку. Я люблю с лимоном и медом, — улыбнулся он, а Черкасова удивленно подняла на него заплаканные глаза.

— Чай… чай? Ой… хорошо. Пойдем на кухню?

— Давай. Где тебе удобнее.

Он скинул пальто и шарф в прихожей и прошел вслед за ней на кухню. Грязная посуда в раковине, сковорода и кастрюля на плите с остатками какой-то еды. На кухонном столе масса каких-то лекарств, настойки, пилюли, микстуры, порошки. Артем покачал головой. Видимо, ситуация действительно была критической. Он присел на стул. Елена поставила чашки и чайник и растерянно пошарила по полкам в поисках банки с медом.

— Где-то был здесь. Боре привозил из Екатеринбурга какой-то товарищ. Где же он? — Она всплеснула руками, и снова глаза наполнились слезами.

Артем решительно поднялся со стула.

— Так, садись. Давай-ка я сам этим займусь, — почти силой усадил он Елену и, не давая думать о печальном, начал рассказывать: — Вообще, заваривать чай — это мужское занятие. Знаешь, в Шотландии живет человек… Он собрал несколько сот рецептов заварки и вообще посвятил чаям всю жизнь. Я как-то был у него в гостях, так он сам заваривает каждому гостю специальный чай. Смотрит на человека, определяет его характер, наклонности и подбирает нужный вкус. А потом дарит маленький пакетик с вашим именным чаем. У меня до сих пор лежит приготовленный им чай «Артьом».