Читаем без скачивания Она уже мертва - Виктория Платова

– Вот же они, следы!

– Да. Но это – не те следы. Те, что поменьше, – Татины.

– А вторые?

– Мои, – помявшись, тихо произнес Шило. – Пришлось нагадить, иначе ее было не вытащить. Но когда я подошел, когда увидел ее… никаких других следов не было. Можешь мне поверить. Память у меня фотографическая, фиксирует любые мелочи. А следы – не мелочь. О чем говорят нам Татины отпечатки?

– О чем?

– Она пришла сюда так же, как и мы, – через пролом. Глина – оттуда, из зарослей. Здесь, у края, она стояла. Довольно долго.

– Откуда ты знаешь?

– Окурки! Тата курит сигареты «Эссе Филд». Такие… тонкие.

– Ты и это заметил…

– Говорю же! Фотографическая память, – Шило самодовольно улыбнулся, присел на корточки и достал из кармана маленький прозрачный пакет.

– Здесь их четыре. Все – от «Эссе Филд». Сколько нужно времени, чтобы выкурить четыре сигареты почти что до фильтра?

– Понятия не имею. Я некурящая.

– Допустим, около пяти минут, если не выпускать их изо рта. А если курить одну за другой, без всякого перерыва… Сколько получается?

– Двадцать.

– Что мы в таком случае имеем? – Шило один за другим поднял измочаленные окурки и сунул их в пакет. – Как минимум двадцать минут она стояла здесь под проливным дождем и дымила.

– Не очень представляю, как можно дымить под проливным дождем…

Где-то внизу шумело море, но шум его был монотонным и совсем неявным. Во всяком случае, он не солировал, а лишь оттенял скупую партитуру тишины. Изредка ее нарушало одинокое и робкое потрескивание веток в саду – никаких других звуков не было. Выходит, Шило прав: добраться до смотровой площадки незамеченным, неуслышанным – невозможно. Если только…

– Он мог прийти и не по дорожке. Тот, кто напал на Тату, – сказала Полина. – Подойти сюда справа или слева. Вот почему она не слышала шагов.

Шило, который высматривал что-то под скамьей, даже не обернулся:

– Исключено.

– Почему исключено?

– Посмотри внимательнее на участок. Что ты видишь?

– Ничего особенного. Дом. Террасу. Бассейн, – послушно принялась перечислять она. – Кусочек сада с деревьями…

– Вот! И между домом, бассейном и садом – открытое пространство. Земля влажная и глинистая. Кое-где она присыпана щебнем, но это мелочи. А теперь скажи, чего ты не видишь?

– Не понимаю тебя…

Полина и впрямь не понимала, чего добивается от нее архангельский Шерлок Холмс. Вот дом с плотно закрытыми жалюзи на окнах, вот терраса с несколькими – поставленными друг на друга – плетеными стульями. Вот несколько деревьев – они выглядывают из-за угла, таращатся на мир круглыми глазами переспевших, никому не нужных плодов. Вот прямоугольник бассейна. А между всем этим – прямые, как стрелы, галечные дорожки. Скукоженная листва на земле. Всё.

Ах да, еще огромные непросохшие лужи. И общее ощущение неухоженности. Если архитектор, построивший виллу, справился со своим заданием на отлично, то ландшафтный дизайнер явно подкачал. Не додумался даже до альпийской горки. Его хватило только на то, чтобы проложить дорожки и разбить цветники перед домом. А может, у него не было времени, чтобы устроить все по уму. Но вряд ли неугомонный провинциальный полицейский хотел обсудить с Полиной особенности ландшафта.

– Если бы тот, кто напал на Тату, подошел справа или слева, как ты предположила… не по дорожке… он обязательно оставил бы следы! – Шило торжествовал. – А никаких следов на земле нет. Теперь понимаешь?

– Их мог смыть дождь, – подумав, возразила Полина.

– Говорю же – земля слишком мягкая. Глинистая. Попробуй пройтись по раскисшей глине – сплошная морока! Увязнешь по самую щиколотку. Из-за дождя четких отпечатков может и не остаться, но их общие очертания все равно должны сохраниться. Я прав?

– Возможно.

Полина еще раз оглядела прилегающее к площадке пространство. Следы все же были – но птичьи: несколько цепочек шло от бассейна к ближайшим деревьям. Скорее всего, птицы появились здесь уже после дождя. И, кроме них, никто больше не тревожил размякшую от влаги землю.

– А Тата? Что она говорит?

– Она никого не видела. Не слышала, чтобы кто-то подходил к ней. Почувствовала только удар, страшную боль в затылке, а дальше – темнота.

– Не мог же нападавший материализоваться из воздуха? – Полина пожала плечами.

– Мне такие случаи неизвестны.

– Кому понадобилось нападать на невинного человека? Да еще средь бела дня. У нее… ничего не украли?

– А нечего было красть. Никто не берет с собой деньги и ценности, отправляясь на прогулку.

– Какая-то бессмыслица. Это место казалось мне самым тихим на свете. Самым спокойным. Рай на земле.

– Неужели? – Шило пристально взглянул на Полину. – Неужели ты все забыла?

Она выдержала взгляд и с горечью произнесла:

– У меня было гораздо больше поводов, чтобы забыть, чем у тебя. Чем у всех остальных.

– Прости.

– Ничего.

Снова начал накрапывать дождь, и Полине захотелось уйти отсюда. Вернуться в дом Парвати, а еще лучше – уехать прочь, первым поездом, первым самолетом, в такой понятный и безопасный Питер. Люди, которые окружают ее сейчас, – в сущности совершенно чужие, несмотря на номинальное родство. И, если бы не смерть бабушки, вряд ли все двоюродные братья и сестры собрались бы вместе. И вообще когда-нибудь увидели друг друга.

Стоп-стоп. Парвати и ее завещание. Имущество достанется лишь тому, кто будет присутствовать у нотариуса. Быть может, именно с этим связано нападение на Тату?

– Ты подумала о том же, что и я? – неожиданно спросил Шило.

– Я подумала о завещании.

– Да. Вывести из игры слабонервных дамочек. Сначала актрисуля, затем наш доморощенный экстрасенс, который всех здесь достал своими мутными откровениями… Возможно, пуганут кого-нибудь еще.

– Хорошенькое «пуганут». Человек едва жизни не лишился.

– Но ведь не лишился же! Да и я вовремя подоспел. Думаю, на Тату напали за несколько минут до этого.

– Не сходится, – покачала головой Полина.

– Что не сходится?

– Тот пролом в стене – единственный путь сюда?

– Других я не знаю.

– Ты говорил о спуске к морю. Вроде бы он был здесь…

– Теперь все изменилось. Мы стоим ровно на том месте, где он начинался. А теперь его нет. Новый хозяин дома все перестроил.

– В таком случае… Если речь идет о нескольких минутах… Ты не мог не встретиться с налетчиком. Возле пролома или на улице…

– Никого я не видел, – Шило досадливо поморщился. – Ни одной живой души. За эти три дня мне вообще никто на глаза не попадался, кроме драгоценных родственников.

– Тебе не кажется, что это странно? Сначала все эти сюрпризы под подушкой, потом Аля с ее обмороком, теперь вот Тата. И никаких концов не найти.

– Может, мы просто не там ищем?

– А сам-то ты знаешь, где искать?

– Пока размышляю над этим, – к Шилу вернулась его обычная самоуверенность. – Но на традиционный для следствия постулат «ищи, кому выгодно», вырисовывается довольно оригинальный ответ…

– Какой же?

– Выгодно всем нам.

– Чушь! – возмутилась Полина. – Как мне… или Ростику, или Гульке, или несчастному Лёке может быть выгодно несчастье с Татой?

– Что, если она, оклемавшись, захочет убраться отсюда? Не дожидаясь дележки имущества. Одним соискателем станет меньше, нет?

– Ты это серьезно?

– Шучу. Будем исходить из того, что все мы – благородные и совестливые люди, а не какие-нибудь охотники за дармовым наследством. И что все мы – худо-бедно – братья и сестры. Родная кровь. Но лучше нам держаться вместе. Приглядывать друг за другом. Чтобы не возникало лишних подозрений.

– Я никого не подозреваю.

И снова в глазах Шилу зажегся уже знакомый Полине недобрый огонек. И снова она подумала о том, что совершенно не знает этого молодого мужчину с бугристым лбом и крепкими кулаками. Если теория о том, что преступники и люди, которые их ловят, представляют собой один психологический тип, верна, то бежать от него нужно уже сейчас. По раскисшей глине, не разбирая дороги. И не в сторону дома Парвати – прямо в противоположную. Туда, где находятся вокзалы и аэропорты, и масса людей, среди которых можно затеряться. Вся история с внезапным нападением на Тату оставляет больше вопросов, чем ответов. И строится лишь на рассказе самого Шила, но что бы сказала Тата?

Именно Шило не пустил к ней Полину.

И о состоянии маленькой художницы известно лишь то, что ее жизни ничто не угрожает. Но ведь Шило не врач, и его наспех поставленный диагноз не стоит ровным счетом ничего. Когда Полина столкнулась с ним на лестнице, он выглядел не просто озабоченным, – взволнованным и немного суетливым, как человек, который явно пытается что-то скрыть.

– Я бы хотела вернуться к Тате.

– Да, – Шило все еще не сводил с кузины пристального взгляда.

– Ты останешься здесь или пойдешь со мной?