Читаем без скачивания Полюби лучшее в себе и худшее в других. Книга прощения, принятия и обретения спокойствия - Роберт Турман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя культурные установки и дискриминация играют большую роль в возникновении ненависти к себе, ситуация может измениться и уже меняется.
На этом этапе наш выбор способа взаимодействия со страдающими людьми уже не обусловлен необходимостью извлечь из ситуации материал для собственного развития. Больше нет никакого личного интереса, потому что теперь мы самореализовавшиеся, переживающие за других, экстатичные, блаженные, совершенно удовлетворенные существа. Мы воплощаем бескорыстие с состраданием, протягивая руку помощи, чтобы забрать у других муки и боль, обменяв их на блаженство.
И снова мы обращаемся к Шантидэве, идем по его пути размышлений к победе над нашим сверхсекретным врагом. Чтобы избавиться от ненависти к себе, от самоуничижения, мы должны представить, что можем полностью осознать глубочайшую реальность свободной пустоты и ее бесконечной энергии, действительную матрицу жизни и смерти, и сделать себя источником этой просветляющей энергии.
Теперь мы обращаемся к универсальному состраданию. Начнем с размышлений о полном равенстве других и себя: мы хотим удовольствия и не хотим боли, другие хотят того же. Мы стремимся к свободе и блаженству, другие стремятся к тому же. Мы все равны в том, чего мы хотим, где мы хотим быть и куда мы хотим идти. Физически мы отличаемся друг от друга, но мы все одинаковы в том, что не хотим, чтобы нас обижали, не хотим чувствовать боль. Поэтому, естественно, мы хотим защищать других так же, как и себя.
«Но позвольте, – скажете вы. – Руки и ноги других людей соединены с их телами, а не с моим, и наоборот, значит, я не чувствую их боль в буквальном смысле, как и они не чувствуют моей. Почему я должен защищать их так же, как себя?»
Короткий ответ заключается в том, что чувство идентичности возникает вовсе не автоматически, Я чувствую свою боль только потому, что запрограммирован идентифицировать ее как свою. Меня можно загипнотизировать, чтобы я не обращал внимания на ожог; я могу спать, когда меня кусает комар; я могу быть сосредоточен на достижении цели, когда кто-то толкает меня, – в каждом случае я не буду отождествлять себя с болью в этот момент. Таким образом, даже ощущение собственной боли содержит в себе элемент научения. А раз так, то я могу научиться чувствовать боль других людей, по-настоящему сопереживать им. А когда я сопереживаю им, я глубоко чувствую их боль, и мое сострадание заставляет меня стараться уберечь их от дальнейших страданий.
Если мы все одинаково жаждем удовольствий и бежим от боли, то почему я должен ставить себя выше других? Что такого особенного во мне, что именно я должен быть счастлив? Что такого особенного во мне, что я должен беречься от боли, но пренебрегать другими людьми? Если я всячески предохраняюсь от возможной боли, то почему бы мне не защитить других от их боли? Если я представляю себе только свою собственную боль, то это опять-таки привычка к себе, лежащая в основе зацикленности на себе, которая отсекает мое сострадание. Мне необходимо освободиться от концепций, которые не позволяют мне чувствовать и естественно реагировать на любую боль, кто бы ее ни испытывал.
Сострадательный человек прежде всего помогает самому себе.
Простительно бояться того, что, взяв на себя чужую боль, мы будем страдать вдвойне. Но это спорный вопрос. Ведь когда мы ясно осознаем свою взаимосвязь со всем сущим, мы видим, что уже страдаем от чужой боли, часто подсознательно, в виде чувства тревоги, страха, вины или беспокойства за то, что не выполнили свой долг перед ними. Сострадание признает нашу связь, наше осознание того, что отрицать нашу взаимосвязь бесполезно. Это мужественный выход навстречу волне огромных страданий, испытываемых другими существами. Сострадание дает нам энергию, чтобы вынести все страдания и по возможности сделать что-то для их уменьшения. Оно позволяет нам двигаться навстречу боли, а не в сторону от нее. Мы знаем, что способны добровольно терпеть боль, чтобы обрести нечто большее, будь то сила, стойкость или удовольствие. Так что если мы добровольно разделяем боль других людей ради более тесной связи с ними или удовольствия видеть их облегчение, то чего еще можно желать? Сострадание, желание избавить других от страданий – это то, что освобождает от страданий нас самих. Сострадательный человек прежде всего помогает самому себе.
Самолюбие против самосострадания
Психологи проводят различие между самолюбием и состраданием к себе. Они отмечают, что самолюбие зависит от впечатления успеха, измеряемого объективными стандартами (достаточно ли я хорош? достаточно ли умен? достаточно ли богат?), а самосострадание – это безусловная открытость сердца, которая сохраняется и в хорошие, и в плохие времена.
Самолюбие предполагает соревновательность и легко покидает нас в ситуации, предвещающей неудачу.
По мнению психолога Кристин Нефф, самосострадание состоит из трех основных компонентов. Первый – это доброта к себе, которая означает, что мы должны быть снисходительны к себе, когда не оправдываем собственных ожиданий. Вместо того чтобы ругать себя, мы признаем, что несовершенство, неудачи и болезненные трудности неизбежны в жизни. Люди, способные к самосостраданию, понимают, что в ситуации, когда мы не можем соответствовать собственным идеалам, мягкость полезнее гнева.
Второй компонент самосострадания – осознание нашей общей человечности. Во многом причина наших страданий перед лицом внутренних врагов кроется в глубоком чувстве изоляции. Нам кажется, что мы единственные, кто испытывает разочарование или совершает ошибки. Но сострадание к себе требует признать, что несовершенство – это состояние, которое мы разделяем с каждым человеком, хотя на него влияют такие внешние факторы, как гены, окружающая среда и воспитание. Признание нашей взаимосвязи позволяет нам с меньшим осуждением подходить к своим недостаткам.
Самолюбие предполагает сореВноВательность и легко покидает нас В ситуации, пред Вещающей неудачу.
Третий аспект самосострадания – это
