Читаем без скачивания Сафьяновая шкатулка - Сурен Даниелович Каспаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так закройте воду, и все! — отозвался пастух Мушег. — Эта вода у всех поперек горла застряла!
Агаджанян сделал вид, будто не расслышал.
— Вы, конечно, можете спросить: а где были мы, почему мы допустили, чтобы дело дошло до преступления?
— Не спросим, братец, не беспокойся, — подала голос жена Русагета Хачатура. — Мы знаем, что вы ни в чем не виноваты. Делай спокойно свой доклад.
— К нам, — продолжал Агаджанян, с досадой убеждаясь в том, что все, что в Карабахе говорят про гарихачцев, — все это чистая правда… — К нам поступило письмо из области, товарищи… А там факты!
Агаджанян стал перечислять все смертные грехи Арташеса Бабаяна и перечислял их до тех пор, пока Русагет Хачатур не сказал громко:
— Ара, оказывается, этот Арташес настоящий разбойник, а мы даже и не знали!
«Нет, все правда, — подумал Агаджанян, — все, что говорят про этих гарихачцев! И самое лучшее — это сделать вид, будто ты их не слышишь».
— Я продолжаю, товарищи. Ко всему тому, что здесь было уже сказано, мне остается добавить следующее…
Следующим оказалось то, что товарищ Бабаян за последнее время вообще распоясался настолько, что отказывался приезжать в район для соответствующих объяснений в вышестоящих органах. Так случалось несколько раз. В конце концов, руководство не может без конца мириться с этим безобразием! Тем более что, ценя способности и былые заслуги товарища Бабаяна, оно хотело только одного: помочь ему без ненужных осложнений выйти из этой некрасивой истории. Поначалу руководство решило так: никто не застрахован от ошибок, вполне возможно, что товарищ Бабаян тоже ошибся. Но дальнейшее его поведение, скажем прямо, вызывающее поведение, вынудило руководство пересмотреть свое отношение ко всей этой истории… В этом месте своего выступления Агаджанян сделал паузу и многозначительно оглядел ряды гарихачцев, как бы подготавливая их к сообщению, которое он собирается сделать.
— Я, товарищи, уполномочен сообщить вам, что в настоящее время дело товарища Бабаяна находится в прокуратуре, им заинтересовались следственные органы. — Тут он снова сделал многозначительную паузу. — Мы, товарищи, приехали сюда, чтобы от имени районного руководства просить общее собрание вашего колхоза сделать из моих сообщений соответствующие оргвыводы. А именно: может ли товарищ Арташес Бабаян дальше оставаться руководителем Гарихачского колхоза? Руководство считает, что не может…
Последние слова он произнес таким тоном, что у гарихачцев не осталось никаких сомнений в том, что судьба председателя окончательно решена. По их понурым лицам Агаджанян тоже понял, что дело, ради которого он приехал сюда, в основном уже решено, остается пустая формальность — голосование.
— Все понятно, товарищи гарихачцы?
— Все понятно, Арташеса надо снять! — ответили товарищи гарихачцы.
— В таком случае позвольте…
Стали голосовать — кто за снятие, кто против. Оказалось, все против, кроме одного — Авага Саруханяна. Впрочем, он воздержался.
Агаджанян и его коллеги обескураженно переглянулись.
— Товарищи, тут, по-моему, произошла какая-то путаница.
— Какая путаница? — спросили товарищи. — Мы поднимали руки, как нам велено!
— Да нет, вопрос ставился так: кто за то, чтобы Бабаяна снять с работы? Прошу еще раз. Кто за это предложение?
Ни одна рука не поднялась. Агаджанян растерялся.
— Товарищи, я еще раз спрашиваю: вы меня правильно поняли?
— Правильно, — сказали товарищи, — Бабаяна надо снять.
— Так какого же черта… Ладно, ставлю вопрос иначе: кто против того, чтобы Бабаяна сняли?
Все подняли руки.
— Товарищи колхозники, — сказал Агаджанян, — так не годится!
— Что не годится? — спросили товарищи колхозники.
Агаджанян, наконец выходя из терпения, заорал:
— То не годится, черт вас побери, что вы говорите одно, а…
— …а молчим другое! — рассмеялся Юрик и посмотрел на свою благоверную дуреху Лусик.
Дуреха улыбнулась ему и крикнула с места:
— А мы такие! Мы гарихачцы!..
После этого все встали и разбрелись по домам, оставив ошарашенный президиум за столом, поскольку председательствующий не объявил о закрытии общего колхозного собрания.
_____В середине сентября по дороге, ведущей к гарихачским токам, тащилась повозка, запряженная быком и буйволом. Впереди повозки шагал, попыхивая самодельным кизиловым чубуком, возчик Макич. «Ха, техника! — ворчал он после каждой затяжки. — Далеко ей, вашей технике, чтобы, значит, возить такой груз! Это еще заслужить надо!» Но сейчас Макич ругал технику за то, что она чуть не отняла у него право перевозить груз, который он считал едва ли не самым почетным из всех, какие он перевез за последние два десятка лет. Груз этот сейчас покоился в повозке, бережно укрытый соломой, и поначалу предполагалось, что его перевезет на своем грузовике Юрик, сын Макича. Но Макич пригрозил, что, если Юрик, собачий сын, вздумает это сделать, он, Макич, будь он проклят, если не проткнет шилом все четыре колеса его техники. Юрику пришлось уступить, и теперь почетный груз тащился малым ходом по проселочной дороге. Почему Макич считал этот груз столь почетным — он и сам бы не смог толком объяснить. Может, с ним связаны какие-то воспоминания о благословенных днях далекой молодости, а может, потому, что возле токов его с нетерпением ждали гарихачцы и, таким образом, его появление будет окружено ореолом торжественности, которой на старости лет тоже не грех вкусить, — кто знает!
А в это время толпа гарихачцев, человек двадцать, собралась возле последнего, тысяча пятисотого метра водопровода, из которого веселой, сверкающей на солнце струей стекала вода, уходя по канавкам к токам и коровнику. Гарихачцы с интересом наблюдали за приготовлениями к приему почетного груза: вездесущий Беник выравнивал мастерком небольшую квадратную площадочку
