Читаем без скачивания Звездная дорога - Олег Авраменко

– Но ведь у тебя есть семья – отец, мать, братья, сёстры, другие родственники.

– Да, есть. Но они далеко и ничего не знают о жизни, которую я веду.

– Неужели они так оторваны от внешнего мира?

– Даже больше, чем ты можешь себе представить.

– Ты хоть изредка видишься с ними?

– Время от времени я их посещаю.

– И ничего не рассказываешь им?

– Нет.

– Почему?

– Боюсь, они не поймут и не одобрят моих поступков. У них свои ценности, свои взгляды на жизнь, и я... Мне очень тяжело, Дженни. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я нуждаюсь в твоей поддержке, в твоём понимании.

– Я буду с тобой, Кевин. Что бы ты ни задумал, я поддержу тебя, чем только смогу.

– А ты не сочтёшь меня сумасшедшим?

– Нет, ни в коем случае.

– Я собираюсь стать властелином Галактики.

– Ты серьёзно?

– Вполне.

– Это было бы здорово.

– Ты вправду так думаешь?

– Да. Особенно, если ты намерен установить в своих владениях законы, подобные земным. В отличие от самих землян, земные порядки мне нравятся. Но зачем тебе это?

– Стремление к власти не нуждается в обосновании. Власть уже самоцель. Это такой же слепой инстинкт, как самосохранение или продолжение рода. В течение многих столетий неоднократно предпринимались попытки создания мощных звёздных государств – королевств, империй, республик, диктатур, федераций и конфедераций, – но все они неизменно заканчивались провалом. Главная причина прошлых неудач – в отсутствии надёжной связи. Когда несколько звёздных систем объединялись в равноправный союз, то созданный ими центральный орган власти имел лишь чисто символические полномочия, поскольку не мог оперативно управлять государством как единым целым. Реальная власть всегда оставалась в руках планетарных правительств, и такой союз был не более чем коллективным договором об обороне, партнёрстве и взаимовыгодном сотрудничестве; яркий тому пример – Сицилианский Протекторат в период между Второй и Третьей Волной Экспансии. В случае же завоевания менее развитых планет силами более развитой колониальные администрации получали в свои руки всю полноту власти и уже сами становились суверенными правительствами. Подобные империи были колоссами на глиняных ногах и рушились ещё быстрее, чем добровольные союзы. Ты понимаешь, к чему я веду?

– Да, – кивнула Дженнифер. – Теперь, с появлением станций гиперсвязи, ситуация изменилась.

– Вот именно. Сеть межзвёздной связи только зарождается, но уже сейчас она оказывает огромное влияние на всё человеческое сообщество и прямо на глазах меняет лицо мира. А с дальнейшим её развитием активизируются интеграционные процессы, пробьёт час властолюбцев, завоевателей, идеалистов всех мастей и оттенков. В конце концов кому-то удастся объединить под своей сенью Галактику или большую её часть – и я совсем не уверен, что этот «кто-то» будет лучшим правителем, чем я.

– Гм. Ты определённо принадлежишь к категории идеалистов.

– Ошибаешься, дорогая. Я жёсткий прагматик. У меня есть веские причины желать единства Галактики.

– Какие же?

– Параллельные миры. Почти наверняка в них обитают мыслящие существа, и человечество должно встретиться с ними не разрозненным, а сплочённым.

– Мыслящие существа, – скептически повторила Дженнифер. – Раньше их искали в нашей Галактике, но не нашли. Затем фантасты стали писать о Чужих из других галактик и пугать нас их нашествием. А теперь вот появилась свежая идейка насчёт параллельных миров. Лично я не верю ни в братьев, ни во врагов по разуму.

– Блажен, кто не верует, – сказал я и погладил её мягкие шелковистые волосы. – Несмотря на наши разногласия по этому вопросу, я счастлив, что мы вместе.

– Я тоже счастлива, Кевин. Ведь я тоже была одинока до встречи с тобой. Отец никогда не любил меня, Купер относился ко мне как к части домашнего интерьера, у меня не было близких подруг, друзей... совсем никого. Я стала преступницей, беглянкой, меня ожидала тюрьма – и тут появился ты, мой спаситель, мой принц на белом коне.

– Если честно, я предпочитаю вороных.

– Что?

– Моя любимая масть вороная. На белых лошадях я плохо смотрюсь.

– Ты умеешь ездить верхом?

– Естественно. Любой уважающий себя принц должен уметь обращаться с лошадью.

– Ты в самом деле принц?

– Да, ты попала в точку. Так получилось, что мой отец – король, правитель Земли Артура, а я – его старший сын.

Дженнифер поднялась, села рядом со мной и закурила сигарету.

– Я уже ничему не удивляюсь, – наконец произнесла она. – Слишком много сюрпризов. Боюсь, мне будет трудно играть роль твоей кузины.

– А я не говорил, что это легко.

– На Астурии меня сразу раскусят. Ведь я не аристократка.

– От тебя не требуется изображать аристократку. Ты единственная, кому я рассказал о своём происхождении. Остальные считают, что мой отец – ушедший на покой космический пират.

Дженнифер в растерянности покачала головой:

– Нет, надо же! Принц, старший сын короля... Ты наследник престола?

– Да.

– И отец позволил тебе покинуть планету?

– В некотором смысле он даже рад, что я не путаюсь у него под ногами.

– Странно.

– Совсем наоборот. Дети великих королей становятся плохими монархами не только потому, что природа отдыхает на них. Иногда это происходит вследствие невольного подавления личности сына авторитетом отца. Так ведь и случилось с моим дядей Амадисом. Говорят, он был скверным королём.

– Поэтому твой отец сместил его с престола?

– Амадис сам отрёкся, когда понял, что не может управлять государством.

– Постой! А как же ещё один старший брат твоего отца? Александр – тот, который пытался убить его.

Я до боли прикусил губу. Оказывается, говорить полуправду ещё труднее, чем просто лгать.

– Давай условимся так, Дженни. Ты не услышишь от меня ни слова лжи, но кое-что я рассказывать тебе не стану, на некоторые вопросы откажусь отвечать.

Она немного помедлила, затем согласно кивнула:

– Хорошо, договорились.

– Только не обижайся...

– Я не обижаюсь. Напротив, ценю твою откровенность. – Дженнифер встала с кровати, подошла к иллюминатору и посмотрела наружу. – С какой скоростью мы летим?

– Около пятнадцати светолет в час. А через три часа разгонимся до восьмидесяти.

– Невероятно! «Макьявелли» набирал скорость два дня, а твоей малютке понадобится чуть больше трёх часов, чтобы лететь почти втрое быстрее.

– Сравнения здесь неуместны, – заметил я. – «Никколо Макьявелли» грузопассажирский лайнер, а «Красный дракон» спортивный челнок. Пять лет назад я выиграл на нём трансгалактические гонки.