Читаем без скачивания Домик тетушки лжи - Дарья Донцова

Я призадумалась:

– Двадцать пять.

– Вот, могли бы серебряную свадьбу справить!

– Мы бы давным-давно развелись, – засмеялась я, – а так дружим. Впрочем, никогда не горели желанием вступить в интимные отношения.

– Это верно, – хмыкнул Дегтярев, – знаешь, я баб боюсь, ну пугает меня перспектива увидеть на кухне некую особу, которая начнет жарить котлеты и звать меня Шуриком. И потом, как посмотришь кругом! У всех не жены, а оживший кошмар.

– Не тоскливо без семьи?

– Я давно считаю вас родственниками, – разоткровенничался Дегтярев, – ты вроде как сестра, а Кешка с Машкой – племянники. Все ведь свободное время провожу с вами.

– Вот и переехал бы совсем, – предложила я, – дом огромный, места хватит.

– Ну, – замялся Александр Михайлович, – мне бы очень не хотелось, чтобы в наших отношениях что-то менялось, потому я и пришел пошептаться.

– Случилось чего?

– Ну, в общем, пойми меня правильно, извини, коли что не так, – занудил приятель.

– Ты влюбился?!

– С ума сошла, – подскочил толстяк, – в моем возрасте.

– При чем тут года? И вообще «любви все возрасты покорны», классик сказал.

– Ладно, – решился полковник, – если ты полагаешь, что мы после стольких лет безмятежной дружбы должны пожениться, изволь, пойду навстречу твоему идиотскому желанию, хотя предвижу, какие мерзкие разговоры о ментах, польстившихся на богатую даму, поползут по министерству. Но, коли хочешь, пожалуйста. Только извини, я отношусь к тебе по-братски и боюсь, не смогу…

Я, забыв, что на мне сверху только один кружевной лифчик, резко села в кровати, не снимая одеяла с ног. Полковник деликатно отвернулся. Я схватила футболку, висевшую на спинке кровати, натянула ее и сказала:

– На фиг ты мне нужен!

Александр Михайлович подскочил.

– Но весь вечер… Кеша сказал: иди к матери объясняться.

– О боже, – вздохнула я, – никаких чувств, кроме родственных, я к тебе не испытываю, просто тебе надо следить за здоровьем.

– И все?

– И все.

– Ладно, пойду спать, – ответил явно повеселевший полковник.

Он встал, потом пригляделся к изножью кровати.

– Что там болтается?

– Где? – лениво спросила я.

– Вот, из-под одеяла свисает, на грязный шнурок похоже.

Не успела я сообразить, что к чему, как Александр Михайлович резко наклонился. В следующую секунду моя правая нога дернулась и высунулась из-под одеяла.

– Ты спишь в джинсах и грязных кроссовках? – воскликнул полковник и нахмурился.

– Послушай, – обозлилась я, быстро пряча конечность под одеяло, – у каждого человека имеются свои привычки. Один обожает ковырять в носу, другой ест в постели и вытирает руки о простыню, а я сплю в кроссовках, да, я сплю в кроссовках, обожаю спать в кроссовках, могу проводить ночь только в кроссовках! Если уж хочешь знать правду, все четыре мужа бросали меня из-за этого пристрастия, им не нравилась жена, залезающая в кровать, обутая в спортивные ботинки. Хотя, если вдуматься, ничего плохого тут нет! Сущая ерунда!

– Но зачем ты спишь в «Адидасах»? – только и сумел вымолвить Дегтярев.

– Мне холодно! Страшно мерзну! Отстань!

– Ну-ну, – пробормотал Александр Михайлович, – спокойной ночи.

Вымолвив последнюю фразу, он ушел. Я в изнеможении откинулась на подушки – ну почему у меня всегда так? Вечно попадаю в идиотские ситуации.

Сон пропал окончательно, вернее, его и не было. Кое-как, сломав два ногтя, я разодрала шнурки, вылезла из джинсов и попыталась счистить с простыни ошметки грязи. Представляю, как обозлится завтра Ирка, когда увидит пятна. Впрочем, я скажу, что вечером нашла под одеялом Снапа, который заполз туда с вымазанными лапами. Ира любит ротвейлера и мигом замолчит.

Сев в кресло, я включила телевизор и, глядя на экран, по которому носились два мужика с лестницей, принялась думать о своем.

Было от чего тронуться умом. Полина – проститутка! Девочка по вызову! Нет, такого просто не может быть! Наверное, Соня наврала мне, чтобы выкрутиться… А если нет? Что тогда?

Я сидела с совершенно пустой головой, наблюдая за актерами. Теперь парни кидались друг в друга тортами. Приходится признать, я не знаю, кто убил Полину, более того, не понимаю почему или, если угодно, зачем? Кому выгодна смерть девушки?

Руки сами собой схватили телефон. Не слишком прилично звонить незнакомому человеку в три часа утра, но Молоков сутенер, следовательно, сейчас у него в самом разгаре рабочий день. Такого человека нужно ловить ночью, утром и днем он спит. Соня дала мне номер мобильного, он начинался с тех же цифр, что и мой, – 792.

«Бип-бип-бип-бип», – неслось из трубки. Небось не слышит, сама сколько раз находила потом в окошечке сигнал «повисшего» звонка.

– Алло, – пробурчал хриплый голос, – кто там?

– Здравствуйте, Кирилл Олегович, – бодро провещала я, – ваш телефон мне дала Соня Кристалинская…

– О боже, – простонал мужик, – кошмар, зуб болит невыносимо, только заснул…

– Простите, – растерялась я.

Но Молоков, очевидно, взял себя в руки.

– Ерунда, слушаю.

– Мне нужно побеседовать с вами лично, когда можно приехать?

– Сейчас!

– Сейчас? В три утра?

– А что такого? – хмыкнул Молоков. – Вы не спите, да еще и меня ухитрились разбудить… Где находитесь?

– Коттеджный поселок Ложкино…

– А, Ложкино, знаю, вам по МКАД до меня пять минут, пишите адрес.

Интересно, кто из наших соседей заказывает у мужика девочек?

Понимая, что прилечь не удастся, я начала одеваться. Потом, покорившись обстоятельствам, открыла балкон, занесла ногу над перилами и услышала за спиной шорох! Вот кошмар! Кто-то из домашних полуночничает и решил заглянуть ко мне.

Я обернулась и увидела Снапа, медленно входящего в комнату.

– Черт тебя побери, напугал!

Ротвейлер завертел задом.

– Ложись и спи.

Снап сел у кровати. Я заперла дверь изнутри и вылезла наружу. Стоял отвратительный холод. Щелкая зубами, я донеслась до «Рено» и тихо-тихо, на первой скорости покатила к воротам. Уже нажав на брелок, при помощи которого автоматически раздвигаются створки, я оглянулась. Наш дом был погружен в темноту, только в моей спальне горел ночник, я забыла выключить свет.

Молоков жил в симпатичном кирпичном домике. Здание пряталось за железными воротами, охранник, очевидно, привычный к потоку гостей, молча пропустил «Рено». Я подрулила к крыльцу и нажала кнопку. Дверь распахнулась, на пороге стоял сам хозяин, одетый в джинсы и голубую водолазку. Сразу стало понятно: Кирилл не лгал про больной зуб. Правая щека мужика выглядела полнее левой.

– Вы Дарья? – вздохнул он и поморщился. – Проходите.

В шикарно обставленной гостиной Молоков сказал, открывая бар:

– Наверное, не станете пить коньяк?

– Нет, спасибо, лучше минеральной воды…

Кирилл открыл бутылку «Перье», отхлебнул из своего бокала и скривился.

– О боже!

– Так болит?

– Жутко, – простонал Молоков, – измучился до предела…

– Чего к врачу не пошли?

– Боюсь, – ответил мужик, – бормашину увижу и умру. Прямо в момент.

– Все равно придется идти…

– Ни за что!

– Заражение крови может произойти…

– Не-а, уже не в первый раз, – вздохнул Кирилл, – дней пять поболит и утихнет.

– Вы прямо пещерный человек, – возмутилась я, – сейчас придумали изумительные обезболивающие…

– Не, – тянул свое Молоков, – ни за какие баксы. Может, и больно не будет, только от страха скончаюсь. Все эти инструменты, крючки, палочки… Прямо камера пыток. Буду терпеть!

Я сочувственно вздохнула: если я кого и боюсь, так это стоматологов. Милейшая Танечка Рудых, которой я изредка разрешаю заглядывать в свой рот, один раз призналась:

– Обожаю, когда ты садишься в кресло!

– Почему? – удивилась я.

– А так орешь, так визжишь…

– Что же в этом хорошего? Извини, сдержаться не могу. Ведь не больно совсем! Воплю от страха.

– Знаю, – веселилась Танюша, – а больные в коридоре этого не знают и думают, будто я несчастной бабе челюсть пассатижами выламываю. Отпущу тебя, выгляну в коридор… Никого! Все смылись! Можно идти пить чай. Красота! Приходи почаще.

Так что я очень хорошо понимаю Кирилла. Впрочем, могу попытаться помочь мужику.

– Вы верите в колдунов?

Молоков проглотил коньяк.

– Нет, конечно, разве я похож на идиота? Почему вы спрашиваете?

– Видите ли, у меня была бабушка, очень своеобразная женщина. Все в ней было необычно, начиная с имени, бабусю звали Афанасия. Она курила, с удовольствием прикладывалась к рюмке, обожала компании, до самой смерти носила каблуки, словом, вела себя отнюдь не как пожилая дама. Более того, бабуля самозабвенно играла в карты, в преферанс. Надо отдать ей должное, делала она это великолепно, потому что обладала великолепной памятью и логическим мышлением. Иногда везение покидало ее, нам, например, пришлось переехать из центра в Медведково, потому что Фасенька ухитрилась проиграть гигантскую сумму… Но чаще она все же побеждала. Ее великолепно знали во всех московских квартирах, где шла крупная игра. Вот видите это кольцо?