Читаем без скачивания Разрешенное волшебство - Ник Перумов

Джейана неожиданно смутилась. Да что это со мной, Силы лесные? Сама роды принимала и помогала разродиться когда заклятием, а когда и острым, прокипячённым в ключевой воде ножом. Малышей на руках держала, сама понимая, что здесь, в клане, у неё детей уже не будет. Может быть там, потом, на небе, у Великого Духа. Хотя кто знает, бывают ли там дети? Вдруг защемило, заныло сердце — вспомнился малыш Альтик, которого она, Джейана, в своё время самолично вынимала из материнской утробы, объясняя при этом дрожащей Фатиме, что и как. Сероглазый, беловолосый малыш, эдакий розовый щекастик, бегущий по траве на ещё неверных, заплетающихся ножках и твердящий как заклинание — мама, мама, мама! — смешно делая ударения на последнем звуке.

— Подумай, Джей, подумай! — настаивал Учитель. — До Летучего Корабля тебе совсем немного осталось. Меньше года. Только-только и успеешь.

Джейана опустила взгляд. Внутри ворохалось что-то тёплое, незнакомое, ласковое. Вдруг до одури захотелось почувствоватьь на руках тяжесть детского тельца, тяжесть своего ребёнка, не чужого, пусть даже тобой принятого.

— Подумать надо, — с трудом выговорила она под пристальным взором Наставника. — Такое ведь не сразу…

— Да нету у тебя времени раздумывать! — Учитель даже всплеснул руками.

Твердислав поежился. Отчего-то проникновенный голос Наставника казался неискренним и потому неприятным. Такое с вожаком клана случилось впервые; и он мало что не испугался. Авторитет Учителя всегда был непререкаем; он, Учитель, являл собой деятельное, зримое Добро, и ничего, кроме Добра, от него никогда не видели.

— Да уж больно страхов-то вокруг много, — неожиданно призналась Джейана. — Вон, Отвечающий взбесился, на меня напал.

— Ты об этом не говорила, — нахмурился Учитель.

— Да что тут говорить… Это перед тем, как неведомого зверя на Ближнем Валу завалили…

Когда она закончила, Учитель долго молчал. Пальцы рук его непрестанно и неприятно шевелились, точно громадные розовые насекомые.

“Да что это со мной?! — с уже настоящим испугом подумал Твердислав. — Это же Учитель! У-Ч-И-Т-Е-Л-Ь! Сколько раз он спасал тебя! И Джей! И весь клан!”

Однако ничего не помогало. Шевелящиеся пальцы: розовые, отмытые, ухоженные, с аккуратно подрезанными чистыми ногтями… Твердислав невольно покосился на собственную ладонь — темная, почти что бурая кожа, иссечённая шрамами, взбугрённая мозолями; ногти обломаны, обкусаны, на мизинце левой руки половины ногтя не хватает. Ну да, конечно, Учитель живёт совсем по-иному, ему нет нужды в поте лица гнуть спину, собирая урожай толстяков, или день-деньской гнать по лесу оленя, потому что иначе в клане будут голодать детишки. Ему нет нужды ухаживать за молочным стадом, выхаживая и выпаивая телят, чтобы, не приведи Великий Дух, они пали бы по осени — иначе что будет есть клан в весеннюю бескормицу?

А Учитель всё говорил и говорил. Он объяснял, растолковывал, разъяснял. И всё становилось вдруг таким простым и понятным.

— Ведуны решили напасть всеми силами. Их чары запутывают, сводят с ума даже те создания, которые никогда не враждовали с вами. Так и с Отвечающим. Не знаю, каким именно заклинанием его опутали, но уверен — без Ведунов дело не обошлось. Укрепляйте Пэков Холм. Да, и ещё, Твердислав, я бы на твоём месте попытался бы собрать общий поход кланов на Змеиный Холм. Это было бы достойное дело.

“Не то, — вдруг подумал Твердислав. — Всё не то. Не то, что мне надо. Почему Учитель ничего не говорит о том, как победить этого злого чародея, чьи твари утащили Лиззи? Разве Учители не могут собраться с силами и покончить с ним?”

В иное время Твердислав уже повторил бы то же самое вслух. Но после битвы с летающей тварью в нём что-то изменилось. Глубоко внутри копилось смутное, пока ещё не осознанное раздражение — вот он тут учит, учит, учит, а попробовал бы сам!

Чего Учитель должен был “попробовать сам”, Твердислав, пожалуй, сейчас бы и не сказал.

— А вы, Учитель, вы бы вылечили Лиззи? — вдруг спросила тихо, как мышка, сидевшая в углу Фатима.

— Да, наверное. Болезнь у неё была сложная, но, наверное, я бы справился. Однако что толку теперь говорить об этом! Лиззи больше нет.

— И её погубитель не будет наказан? Возмездия не будет? — от волнения голос Твердислава срывался.

— Пока — нет. Пока наши силы ещё не столь велики, как хотелось бы. Но не горюй, Твердислав, настанет день — и соединённые силы Лесных кланов сотрут этого некроманта с лица земли. А ты, пребывая на службе Великого Духа, увидишь всё это своими глазами. Я обещаю.

И вновь Твердислав не поверил. Он не знал, почему. Не поверил, и всё тут. Охотничье чутьё, помогавшее загнать зверя, предупреждало и сейчас — тут что-то не так. О, это всесильное что-то! Неуловимое, неосязаемое, невыразимое словами — оно всё-таки есть и не дает покоя.

На сей раз Учитель и в самом деле задержался в клане. Скрупулезно проверил чистоту ладоней у малышни. Отчитал кое-кого за нерадивость — лето идет, а задания, данные им, Учителем, ещё куда как далеки от исполнения. Выслушал поневоле бессвязные оправдания и горячие заверения в том, что всё, с завтрашнего дня начинается новая жизнь.

Вместе с Твердиславом и Джейаной наставник обошёл все окрестности, долго стоял над ямой возле Ближнего Вала, где были зарыты останки подземного зверя, ворожил над тем, что когда-то было Отвечающим. Лицо Учителя оставалось спокойным, речь — ровной, однако Твердиславу отчего-то всё время казалось, что Наставник напряжен едва ли не до предела. Что всё его спокойствие — показное. Негромкие слова скрывают страх. Учитель, похоже, столкнулся с чем-то, что и сам объяснить не мог.

Замечал ли это сам Учитель? Что один из лучших его учеников ловит каждый его взгляд, каждое его слово — и притом отнюдь не от восторженных чувств? Наверное, нет. Наверное, он просто забыл, что его мальчики, оттачивая охотничье мастерство, могут в один прекрасный день использовать обретённые силы против него самого.

И потому Твердислав неожиданно для себя испытал немалое облегчение, когда облаченная в серый плащ фигура Наставника скрылась за поворотом.

Глава тринадцатая

Никогда раньше Учитель не приходил в клан так часто. Никогда раньше не гибло разом так много лучших воинов. На одни вопросы Наставник ответил, а другие, напротив, только пробудил. Почему, если загадочный некромант так силен и Учители не могут с ним справиться, то почему же они тогда оставляют в покое Ведунов? Почему Учитель никогда, никогда, никогда ни разу не сказал — я возглавлю ваши рати, и мы сотрём Зло с лица земли, изгоним его из наших пределов! Почему клан всегда оставался с напастью один на один? А Учитель всегда только помогал, объяснял, втолковывал, подсказывал, как и чем излечивать больных и раненых — да и то небезвозмездно? Так заповедал Великий Дух, дабы испытания вас закалили — это объяснение Твердислава уже не устраивало. Перестало устраивать после похищения Лиззи. Это было чудовищно, это было кошмарно, это было… было неправильно! Чем провинилась эта кроха? Какие-такие заповеди Великого Духа успела она нарушить?