Читаем без скачивания Дед (роман нашего времени) - Эдуард Лимонов

Обескураженный и тихий, Навальный ушёл вместе со своим изгнанным протеже. Тот зло поблёскивал караимскими очами.

И вот крупного телосложения, уже известный, уже адвокат Навальный предложил либералам «Голосуйте за любую партию, только не за партию “Единая Россия”». По сути дела, именно такой призыв больше всего устраивает власть. Такой призыв заманивает граждан на несвободные, на уже сфальсифицированные тем, что в меню их отсутствуют партии оппозиции, выборы.

Навальный дурак? Скотина? Предатель?

А что, если всё вместе?

Уже в декабре, уже 5 декабря Навальный выйдет на митинг против результатов выборов, на которые он зазывал! Умным политиком такого фрукта не назовешь. Но это Россия. Страна без опыта, граждане её ещё не научились ясной политической мысли.

Вопреки здравому смыслу формула Навального становится всё более популярной, чем ближе к выборам.

На то, что Дед призывает к бойкоту, средневзвешенный либерал реагирует своеобразно, пожимает плечами: «Бойкот – это смирение. Нужно же хоть что-то делать».

Глупцы. Почему они такие тупые глупцы?

Буржуазия.

Буржуазия – это обыватель в квадрате. Все недостатки обывателя гротескно увеличены в буржуазии. Его трусость, его жадность, наглость обывателя у буржуазии превратились в агрессивную идеологию трусости, жадности и наглости. Потому буржуазия никогда более не будет революционной, после того как она повсюду добилась своего господства. Природа её – контрреволюция.

Личная жизнь

С Фифи Дед не «является» Дедом. «Мой любовник», – так называет его Фифи. Он называет её «моя девка». Фифи ничего отрицательного в «девке» не находит. Её бабка, та, которая русская и с Севера, называет девушек и молодых женщин «девками». «А ну-ка, девки!» – будила она всех и раздавала «девкам» корзинки для сбора ягод. «Пора по ягоды!»

Он придумал ей прозвище «Фифи», и на французский манер, и одновременно ориентируясь на её «ник» в электронной почте в Интернете. Её реальное двусложное имя также отдавало иностранной державой Францией, вот исходя из этого букета соображений он и назвал её. Получилось легкомысленное имя, годящееся для кобылки, задирающей ноги в канкане.

Ноги у неё длинные и задирать она их любит, однако профессия его тридцатилетней подружки шокирующая, она – эффективная дама-госслужащая. Пробесившись в ранней юности в качестве группи, пробегав несколько лет с подружками в охоте за прославленными модными музыкантами (удачная охота заканчивалась постелью с вокалистом или с бас-гитаристом, неудачная – с барабанщиком или с менеджером), Фифи остепенилась и закончила экономический факультет известного специализированного вуза. Та её половина, которая еврейская, взяла вверх над русской и подчинила её. Еврейская кровь сделала её эффективным и энергичным работником. Только чёрные взоры больших выпуклых глаз и эксцентричные одежды выдают бешеный темперамент этой дочери древнего народа. «Я – древнее тебя!» – провозгласила она ему как-то с вызовом.

От музыкального периода у неё осталось широкое и углублённое знание современной музыки, она может продолжить с одной ноты любую иностранную, так же как и российскую, музыкальную пьесу. Деду, называемому «мой любовник», её знания недоступны, такого багажа у него нет, хотя ему привелось быть знакомым и даже быть другом многих известных музыкантов конца XX века и начала XXI, да и женат он был на талантливой и пропащей девке-певице целых 13 лет. Та девка покончила с собой, намеренно приняв over-doze героина (что, впрочем, тщательно скрывается её близкими). Вот эта погибшая пропащая жена послужила, по всей вероятности, ещё одним аргументом для Фифи в её решении пойти с Дедом в постель, превратить его в «моего любовника».

Она намеревалась всего лишь присоединить его к своей коллекции. Однако Дед оказался в постели далеко не Дедом, она в первый же раз с удивлением сказала ему: «А ты энергичнее многих моих молодых любовников». С этого они начали.

Точнее, началось всё с Интернета. Дед заметил короткую и восторженную запись неизвестной. «Вот с кем я мечтаю познакомиться, – писала неизвестная, – с Дедом!» Он был в это время свободен. В том смысле, что спал со случайными несколькими самочками, но, что называется, «сердце его было свободно», как писали некогда в старых романах. Что-то в её коротком вздохе, всхлипе, вскрике в Интернете, видимо, намекнуло ему на её темперамент. Он поручил своим «штабным» отыскать e-mail девки, издавшей всхлип. Написал ей. Она ответила.

Он пригласил её зайти, выпить вина. Сослался на то, что его политическая деятельность вынуждает его жить под постоянной опекой охранников (на самом деле это – члены партии, охраняющие его). Что именно поэтому он предлагает встретиться на его территории. Так будет проще.

Был август. Он тогда снимал квартиру на 3-й Фрунзенской улице, в двух шагах от первого «бункера» партии.

На встречу с Дедом её привёз, как потом выяснилось, её тогдашний любовник. На модном автомобиле. Дед отправил встретить её и привести Димку-белоруса. Носатый, спортивный, футбольный фанат Димка первым прошёл в дверь, чуть кривее обычного улыбнулся, и кивком головы в сторону лестничной площадки обозначил её: «Вот …ард…инович, привёл».

И храбро занеся ножку над порогом квартиры, вошла она, в памяти навсегда остались две третьих тела – голые тёплые ноги. Она надела в тот день шорты и встала на высокие каблуки. Изысканно тонка, с головы стекали на плечи чёрные локоны.

Она потом пеняла ему, и продолжает пенять, что Дед трахнул её во вторую, а не в первую встречу. «Никогда не прощу тебе», – смеётся она.

Дед самокритично думает, что-таки нужно было наброситься на неё с порога. Но историю не прожить заново.

– Я вообще-то ни с кем долго не встречаюсь, – предупредила она его после первого совокупления.

– Да я тоже, – сказал Дед. Он успел заметить её повышенную страстность. – Ты, как я понял, кончила?

– Два раза, – сказала она с вызовом.

Дед подумал, что ему повезло. Досталась страстная молодая женщина. Не все молодые женщины страстные, по опыту знал Дед. Больше нестрастных или плохо страстных.

В первые же несколько свиданий она поспешила уведомить его, что расставалась с предыдущими любовниками всякий раз, когда они, влюбившись в неё, требовали увеличения своих полномочий, хотели жениться на ней и жить под одной крышей. Она не хочет. Она поспешила сообщить Деду об этом. Как бы между прочим. И со смешком добавила почти виновато: «В меня все влюбляются».

– В меня тоже, – сказал Дед, стараясь звучать как она, виновато. И добавил доверительно: – Я не стремлюсь к совместной жизни. С меня хватит. К тому же не хочу никого отягощать собой. Мужчина в моём возрасте должен жить один.

– Ты очень ОК, – сказала она. И, подумав, добавила ту запомнившуюся Деду фразу: – Ты энергичнее многих моих молодых любовников.

– Повышенная сексуальность – вторичный признак гениальности, – сообщил Дед несколько насмешливым тоном, потому что нельзя же такое произнести серьёзно. – Обещаю тебе, что никогда на тебе не женюсь.

– Очень хорошо, – сказала она весело.

Впоследствии постепенно выяснилось, что ни один из них не соврал. Как говорили, так и стали жить. С единственной поправкой, что недолгого романа не получилось. Получился долгий.

Дело в том, что оба оказались большими любителями «этого». В старой русской литературе их назвали бы «очень похотливые мужчина и женщина». Ну очень.

Обычно Дед встречается со своей Фифи на weekend(bi) по субботам и воскресеньям. И по праздникам, а когда обоим мало «этого», то и среди недели. Вечером. Это уже называется «приехать на ужин».

Фифи приезжает в такси и обычно не опаздывает. Если задерживается, аккуратно сообщает по электронной. Если опаздывает, употребляет телефон. Крайне неохотно. Дед заранее кладёт в холодильник шампанское и бокалы. Шампанское, впрочем, совсем скромное, не спешите обнаружить в несгибаемом…арде…иновиче буржуазную слабость: «Советское шампанское» или «Российское шампанское» брют затягивает менее чем на двести рублей.

С женщиной нужно пить шампанское – убеждён старомодный Дед. Женщина должна быть праздник, так почему же не шампанское. Шампанское!

Фифи всегда привозит что-нибудь. Бутылку хорошего модного итальянского prosecco, его пьёт вся прогрессивная московская молодёжь, либо итальянское вино, его она покупает всякий раз в одном и том же магазине, специализирующемся по винам, рядом с учреждением, где работает. Владелец и продавец магазина – капризный гомик, – утончённый знаток вин, он как-то поразил Фифи тем, что долго отказывался продать ей бокалы, не соответствующие, по его мнению, купленному ею вину. Бокалы она всё-таки купила, огромные, с загнутыми во внешний мир краями, Фифи упряма как коза, животное, на которое она похожа. Опытный Дед согласился с мнением гомика-винопродавца.