Читаем без скачивания Портрет по завету Кимитакэ - Николай Александрович Гиливеря

Она — расписанная формула. Я — ошибка, захотевшая изменить порядок вещей хотя бы в собственном восприятии. Но по сути — это и означало бы изменить мир, ведь его без личного взгляда просто не существует.

Готов поспорить, многие захотели бы опровергнуть такой взгляд, сославшись на факт о: «количество равняется бо́льшей силе». Но в случае с умением воспроизведения окружающего многообразия и самим окружающим многообразием — это правило не работает по той же причине, по которой мы никогда не поймём друг друга: невозможность неосязаемой единицы стать не собой.

Эта пропасть рождает много вопросов, на которые не суждено получить ответы при жизни. Но в то же время, факт невозможности избавляет нас от необходимости страдать из-за этого пробела, разрешая себе плевать на ближнего без зазрений совести.

Я ещё играю свою роль. Театр продолжается. Но от Н. мне больше ничего не нужно.

Глава четвертая

Одиночество каждого человека обусловлено невозможностью «поглотить» чужое сознание своим, как бы смешав их в качественно новый продукт. Честное слово, масло и вода. Вторая просто не может схватиться за углеводородные молекулы масла. Диагноз — неполярность молекул.

Если немного развить тему, то окажется, что на земле не существовало ни одного человека, который мог бы похвастаться подлинным общением с себе подобным. Непривычно и удивительно становится ровно тогда, когда идея симуляции переходит из «чего-то далёкого и связанного с технологиями» во вполне бытовой повседневный вопрос.

Никто из нас с вами не общался напрямую, только через посредника. Личность другого сокрыта собственными домыслами о ней. Связанное с нашим опытом и возможностями, чужое сознание волей-неволей переформировывается, как бы подстраиваясь. Или, если точнее: мы переформировываем собственное сознание, пытаясь притвориться другими.

Вот откуда столько осуждения. Вот откуда столько ответов на чужие вопросы. Вот откуда рождается любовь и ненависть. А конфликт, если смотреть вразрез сверху, окажется до смешного жалким, ведь его база будет строиться на личном неведении.

Только подумайте, сколько на планете людей, а затем возведите это число в степень на самого себя. Сотни копий одного и того же сознания в разных интерпретациях. Можно просто сойти с ума, поэтому советую не сильно заострять собственные мысли на этой идее. Ведь именно так и рождается паранойя.

К такому открытию в подарок идёт два важных дополнения.

Первое заключается в понимании факта личного стыда в обществе. Разумеется, сама степень сильно варьируется, обуславливаясь конкретной группой людей, с которыми вы находитесь.

Чем ближе ваши интеллектуальные показатели, финансовое положение, интересы и внутренняя модуляционная синхронизация, тем меньше риска напороться на чувство стыда и сожаления.

Может вы замечали, когда рассказываешь новым людям о своих увлечениях или высказываешь мнение, иногда возникает некомфортное чувство уязвимости. Начинаешь чувствовать, как вся одухотворённость, которая была присуща собственному «я» и личным интересам, начинает испаряться, словно эти люди стали зеркалом, в котором проявилась правда; Где то, что было так любимо и к чему имелось трепетное отношение — превратилось в ржавое посмешище.

Такое происходит именно из-за явного различия интеллектуальных возможностей и симуляции чужого мировоззрения в собственной голове. Причём стоит отметить, такой эффект наступает не из-за того, что кто-то лучше вас, а скорее потому, что этот кто-то начинает доминировать своей личностью.

Второе дополнение состоит в добровольном отказе от оценочной шкалы творческого потенциала. Разумеется, это можно было применить не только к интеллектуальному продукту, но лично для меня такой пример имеет свою актуальность.

Старая привычка выставлять оценку тому или иному литературному труду, или, скажем, песне — ошибочна. Скажу больше, по-хорошему автор вообще имеет мало чего общего со своим произведением. А произведение ещё меньше имеет собственной ценности. Её попросту нет, по крайней мере, в контексте доминирования человеческого сознания и для фундаментальной иллюзии видимой окружающей среды.

Как бы любой текстовый шифр имеет зачаточную конструкцию, где взамен собственной индивидуальности приходит индивидуальность именно читающего. Каждый мозг, каждый «двуногий опыт» видит свою историю, от чего ценность истории всегда разная.

Одно остаётся неизменным: человек всегда читает себя. Именно себя он видит в музыке. Собственная тень лежит на всех картинах. Самые сокровенные личные вещи читаются между строк в произведениях неизвестных авторов. Поэтому, в каком-то смысле, у созданных произведений нет автора. Абсолютно любое открытие принадлежит каждому. Написанные мною строки — это и ваши строки, написанные собственным сознанием.

Если бы вы могли заглянуть сейчас в уборную заправки на улице Цветочная, 16, то вам открылась очень стереотипная картина. Молодой человек под предлогом «сходить по-маленькому» заперся в провонявшем квадратном метре, где с опаской и тревогой достаёт из кармана подозрительный пакетик.

Через бумажку в нос проникают муравьи-альбиносы. Холод и ток прошибают тело, обдавая голову сомнительным наслаждением. Если вы думаете, что я начал «баловаться» в ошибочной погоне за удовольствием, то спешу расстроить — это далеко не так.

Человеческие пути неисповедимы. Наслаждение слишком быстротечно для восприятия его всерьёз. Куда больше меня интересуют последующие страдания.

Мне семнадцать лет, и спустя два года я куда пуще поверил в сказку о своей печальной судьбе. В собственном уме — я всё ещё поэт с распланированной трагичной судьбой. А раз так, то помочь себе достичь цели — милое дело.

Через пару часов меня ждёт подавленность и тревога. На следующий день тело покроется испариной. Гусиная кожа станет конденсатом и плевать, что за окном стоит ужасная жара. Родители не должны видеть своего любимого сыночка в таком состоянии, поэтому придётся не выходить из комнаты. А если нужда заставит, то можно списать на обычный грипп. Что уж тут поделать?

И вот когда будет совсем плохо, тогда можно будет взяться за ручку и начать писать много интересного. Период подростковой одухотворённости строится на важности собственной трагедии. Зрелые люди, разумеется, не являются исключением, но их страдания можно причислить к более бытовым или, если кому будет проще для восприятия, — прикладным.

Говорят: в здоровом теле — здоровый дух. Мой же вариант базируется на противопоставлении: из сломленного тела и духа рождаются самые честные слова. Всё ли я знаю о себе? Конечно, нет.

В дверь туалета недовольно стучат. Сколько я здесь? Самое время начать тратить наслаждение впустую, как бы игнорируя его и презирая. Отодвигаю засов, протискиваюсь в узкий коридор через маленькую щёлочку между стеной и шарообразным животом дядьки.

В парке ложусь под самое старое дерево с худыми листьями. Сейчас моя кожа обжигающе чувствительна. Муравьи начинают колонизировать ноги, получая удовольствие от лазания по кудрявым