Читаем без скачивания Ушли клоуны, пришли слезы… - Иоганнес Зиммель

Норма смотрела мимо бассейна, лужайки, стоянки для автомобилей и ближайших домов — на море, сияющее, волшебное море. Стайка бабочек — белых яхт — была словно совсем рядом, и белизна их парусов слепила глаза. Потом Норма отвернулась и перевела взгляд на свой магнитофон. Вот-вот придется менять кассету. Да, сейчас. Вставив новую, Норма опять включила запись. Тогда, подумалось ей, море было таким же сияющим и грандиозным. Тогда… Нет, сказала она себе, довольно! Не думай об этом! Слушай, что рассказывает маленький японец.

Норма наклонилась вперед. Мне нужно собраться с мыслями, подумала она.

— Я читала документы, из которых следует, что врачи стерилизуют женщин уже, можно сказать, в массовом порядке, извлекая совершенно здоровые яичники.

— Поверьте, мадам, я не понимаю, куда вы клоните.

— Отлично понимаете. Очень часто — я сама проверяла — перед операциями на матке появляются специалисты по трансплантации органов. Они предлагают гинекологам вместе с маткой удалить и яичники. Это стало прибыльным делом. Настолько прибыльным, что у этих специалистов появилось даже устойчивое прозвище. Вы знаете, какое?

— Представления не имею.

— Противники таких операций называют их «яйцекрадами».

— Ваши обвинения не по адресу, мадам. — Доктор Сасаки снисходительно улыбнулся. — «Яйцекрады»! Подобные действия мне всегда претили!

— Откуда же вы получаете яйца для ваших предварительных опытов?

Сасаки просиял.

— А-а, вот видите! Я никогда не нарушал принципов морали. И разработал удивительную по чистоте и безопасности для здоровья методику. Женщины получают некий гормональный препарат. После чего в их яичниках вызревает очень много яиц.

— Что-то вроде таблеток для повышения потенции?

— Да, в этом роде.

— И тем самым вы опустошаете женщин!

— Опустошаете! Еще одно пренеприятнейшее слово! Вы уж меня извините, мадам! Судите сами: у нормальной женщины примерно четыреста тысяч яйцеклеток. И лишь триста восемьдесят созревают в течение жизни для оплодотворения. Вполне резонно спросить, для чего тогда нужны остальные триста девяносто девять тысяч шестьсот? Может быть, — он доверительно подмигнул Барски, — сама природа позаботилась таким образом о «яйцекрадах», не забывающих о морали. Благодаря моей гормональной методике я прекрасно обхожусь: после выращивания в яичниках дюжины или чуть больше яиц, я извлекаю их в течение одной-единственной операции. Это происходит вон там, — он указал в сторону центрального здания клиники. — Хотя можно, конечно, оперировать и в любой другой операционной…

Норма слушала его с величайшим вниманием. Но мысли ее постоянно возвращались к прошлому. Она старалась воспротивиться этому. Тщетно. Как хорошо было тогда, опять подумала она. И я любила Пьера, я так его любила…

— …потом яйца попадают в крохотные лабораторные сосуды. Даже если окружить яйцеклетку тысячами сперматозоидов, она будет оплодотворена только в том случае, если их подвергнуть воздействию особого химического вещества, которое находится в женском яйцеводе. Если же оплодотворение произошло in vitro, то клетки делятся и умножаются на строго рассчитанном питательном материале. Его состав должен точно соответствовать биохимическим требованиям роста и развития эмбриона.

Пьер сказал тогда: «Вот здесь, на Лазурном берегу, мы и поселимся, когда нам не нужно будет работать. Здесь мы будем счастливы. Купим себе дом не на побережье, где полным-полно туристов. Может быть, в Сен-Поль-де-Вансе. Там, где живут Курт Юргенс и Марк Шагал. А когда я умру, здесь меня и похоронишь». Юргенс умер, и гениальный Марк Шагал умер, а Пьера убили. Все произошло так быстро. Как говорила жена Барски? У нас мало времени. У нас мало времени.

Попугай на пальме начал насвистывать. Сасаки донельзя удивился:

— Этого Орижин никогда прежде днем не делал… никогда… Нет, вы только послушайте: это песня Фрэнка «Звезды в ночи».

С ума сойти, подумала Норма. Бред. Она схватила обеими руками свою репортерскую сумку. Мне нельзя больше пить. Ах, как же славно мы напились тогда перед возвращением в отель. Не в «Хиатт редженси», мы с Пьером жили тогда в «Негреско». И тела наши пылали, когда мы любили друг друга.

Попугай насвистывал, а Сасаки напевал: «… and ever since that we’ve been together lovers at first sight…»[19]

3

Красный огонек магнитофона по-прежнему светился.

— А кто ваши клиенты? — спросила Норма.

— О-о, их много, очень много! — Сасаки наклонился к ней. — Возьмем вашу страну, Федеративную республику. От десяти до пятнадцати процентов супружеских пар не имеют детей, хотя и желали бы. Либо отец недетороден, либо мать. У тридцати процентов женщин нарушены функции яичников. Поверьте, это едва ли не самая страшная человеческая трагедия! Или возьмите лесбиянок, инвалидов, вдов. Или мертвых. В некоторых случаях они тоже могут стать генетическими родителями. Припоминаю, — тут лицо Сасаки осветила улыбка, — случай с одной женщиной, которую мы после смерти ее мужа искусственно оплодотворили его спермой. Я ведь показывал вам, как мы ее замораживаем, не правда ли? Ну, ее муж был чрезвычайно занят по работе, ни минуты свободного времени. И на заботу о потомстве. Все откладывалось на потом. Но на тот случай, если с ним что-то случится, он оставил у нас свое замороженное семя. Сколь мудрым оказалось его решение! Вдова чуть не на коленях целовала мне руки. Не какое-то чужое семя, а ее горячо любимого мужа! — Сасаки, казалось, был сам потрясен благородством своей миссии, однако довольно быстро овладел собой и привычно улыбнулся. — А подумайте о женщинах-инвалидах, которые не способны ни забеременеть, ни выносить ребенка! Разве такие женщины не имеют права на материнство? Или: женщина до такой степени загружена на работе, что получить ребенка может только таким способом? Мало ли женщин, помешанных на карьере? — Сасаки поправил манжеты. — Вот случай со знаменитой голливудской кинозвездой. У нее каждая минута расписана на несколько лет вперед. И она, представьте, взяла «наемную мать», которая и выносила ей эмбрион. Когда пресса раструбила об этой истории, «Пекинская народная газета», орган коммунистов, написала вот что — я цитирую дословно: «Если можно иметь детей, не вынашивая их, то трудящейся женщине незачем будет брать отпуск по беременности и отсутствовать на производстве. Это отличная новость для женщин». Вот как об этом судят правительственные круги! Теперь вы представляете, чего мы добились? Совершили, достигли, сделали реальностью, осуществили, создали, устроили, пробили… я бы мог привести еще дюжину синонимов.

Норма посмотрела на Барски, и тот не отвел глаз. Что и говорить, по сравнению с этим книга Олдоса Хаксли «Прекрасный новый мир», написанная в тридцатых годах, — шутка, не больше.

А японец не унимался:

— В Америке это превратилось в развитую, мощную индустрию. Адвокаты разрабатывают и продают специальные документы, ибо с самого начала следует в законном порядке оговорить, что такой ребенок в любом отношении равноправен с естественно зачатым, в том числе имеет все права на наследство. — Сасаки говорил с неподдельным возбуждением, то и дело снимая и снова надевая свои великолепные очки. — Да, в США в эту индустрию вкладывают миллиарды. Вообще это истинное благодеяние для человечества!

— Впечатляюще, — сказала Норма.

— Благодарю, — церемонно поклонился Сасаки. — Выпьем еще по глотку! За ваше здоровье!.. Да, вернемся, однако, к теме «наемных матерей». Нобелевский лауреат микробиолог Джеймс Уотсон тонко заметил: для того, чтобы найти «наемных матерей», вовсе не обязательно прибегать к методам насилия, принятым в тоталитарных государствах. Уже в феврале семьдесят седьмого года — представляете! — в газетах появились первые объявления с предложениями, обращенные к «женщинам, согласным выносить эмбрион». А теперь, насколько я знаю, в Лос-Анджелесе за искусственное осеменение или вынашивание эмбриона «наемным матерям» предлагают пятьдесят тысяч долларов. В Калифорнии сегодня «бэби-бизнес» стал настолько выгодным, что власти опасаются, как бы за дело не взялась мафия — если уже не прибрала его к рукам! Взяться за дело, прибрать к рукам — управлять, организовать, обладать, захватить, охранять, иметь абсолютно все права. Гм-м!

Сасаки снял очки, надел и снова снял.

— Пока мы замораживаем только сперму. Специалисты-ветеринары пошли дальше нас. Они овладели искусством замораживать эмбрионы. Первая корова, «родившаяся» из морозильного контейнера, была названа Фрости-Зимкой. Опытнейший и остроумнейший зообиолог Хафек — тот самый, который предсказал, что вскоре целые стада элитного скота будут доставляться за океан в чреве одной-единственной крольчихи, ставшей как бы термосом и «наемной матерью» одновременно, — он же предсказал, что в ближайшем обозримом будущем женщина просто-напросто сможет купить себе крохотный замороженный эмбриончик — очень возможно — в супермаркете, ха-ха! — пойти к врачу и затем вынашивать плод, будто он ее собственный. Конечно, при покупке она получит гарантийный сертификат: в этом эмбрионе, дескать, нет никаких генетических дефектов. Покупательнице будет известно, какого цвета будут глаза и волосы ее ребенка, мальчик родится или девочка, какого приблизительно роста и каким примерно будет — при нормальном ходе событий — уровень его интеллектуального развития.