Читаем без скачивания Знакомые незнакомцы. Мир в прорези маски - Олеся Осинская

Возможно, подобный продукт и был редким деликатесом, но пробовать это мне расхотелось.

– А у тебя какого-нибудь супа нету? – с надеждой спросил Джек, выжидающе посмотрев на меня.

Эх… Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то сегодня явно не мой день. Я печально посмотрела на проклятых моллюсков. Вспомнила свои кулинарные потуги, вздохнула… А потом неожиданно призналась:

– Нет, я не умею варить суп. – Наткнулась на участливый взгляд и расстроилась окончательно. – Я только чай нормально делаю. Конечно, девочки учат понемногу – уже могу картошку сварить или яичницу поджарить. А суп… Люська говорит, это самое простое. Бросаешь все, что есть, в воду, а дальше само сварится. Вот один раз попробовала… – Я огорченно замолчала.

– И что?

– Да вылить пришлось. Даже собака во дворе есть не захотела. Вот как. Хотите чаю? – предложила я. Обмен, конечно, не равноценный, но чаем я хоть никого не отравлю. – Вода вон греется.

– У меня есть предложение получше. Научить тебя варить суп? Доставай продукты.

Я, широко раскрыв глаза и недоверчиво подняв брови, потрясенно уставилась на собеседника. Великий и могучий герцог Сорби учит молоденькую студентку суп варить… Боже Ари, какие еще сюрпризы ты мне приготовил?

Дважды просить не пришлось. Я мигом метнулась за мясом и овощами. Дальше Джек руководил процессом, подробно рассказывая, что, как и в каком порядке делать. Я послушно помогала чистить и резать овощи. Наконец приготовления завершились, осталось только дождаться, пока все сварится.

– Ты загадочная девушка, Корни. Чем больше проходит времени, тем больше загадок появляется. Может, ты разрешить хотя бы одну? – с улыбкой спросил мой преподаватель по варению супа.

– Мм… – Чуть пожала плечами, мол, «а что я»…

Джек задумался. Видимо решая, что именно лучше всего спросить.

– Помнишь первое занятие у мастера Дантеса?

Еще бы я его не помнила. Хорошенькие шуточки у этого Дантеса, да и у Сорби тоже – он же ему с иллюзиями помогал.

– Ты так равнодушно отнеслась к виду крови. Я мог бы подумать, что ты часто помогала на кухне… Но, вижу, это не так… – Джек с интересом на меня посмотрел. – Или это был просто шок?

Перед глазами снова встала Нижняя улица Мариона – бурые пятна, засохшие местами по обочинам; окровавленные раненые, изредка приходившие к Берте… Как ему объяснить, что я просто привыкла, для меня притронуться к лягушке и то противнее.

– Просто… был в моей жизни период времени, когда я видела много крови, – уклончиво ответила я, надеясь, что больше вопросов не последует. Конечно, я могла бы сказать, что отец был хирургом или еще что. Но мне надоело лгать. Чем больше вранья, тем легче оно потом всплывает. К счастью, мужчина прекратил расспросы.

Джек подошел к одному из кухонных столов, провел пальцами, проверяя чистоту, потом залез на него и сел, расслабленно прислонившись спиной к стене. Я заняла единственный стул. Помолчали. Я сидела и думала о том, какими разными, оказывается, могут быть люди. «Мальчишка Сорби» – снова вспомнились слова Берты. Может, она его знала именно таким? Мельком взглянула. Как я могла подумать, что у Джека колючие, стальные глаза? Они же почти голубые.

Молодой человек покосился на меня, затем на мой стул и молча щелкнул пальцами. Рядом появилось огромное мягкое кресло.

– Садись, не бойся. Это мое любимое. В нем удобно, – улыбнулся он.

Я недоверчиво взглянула на неожиданно появившийся предмет мебели и даже тронула пальцем.

– Садись-садись. Я его потом заберу. У меня здесь комната есть – в соседнем крыле. Не знала? А, ну ты же новенькая.

Я-то новенькая, но странно, что такой новостью до сих пор никто не поделился. Я пересела в кресло, утонув в тепле и уюте. От замши шел едва заметный волнующий мужской запах, мягкая обивка ласкала кожу, словно сам владелец меня легонько обнял. Я расслабилась.

– Скажите, то есть скажи… – Чуть запнулась, пытаясь сформулировать мысль, бросила короткий взгляд на молодого человека. – Ты ведь мог где угодно поужинать? Почему суп? И здесь?

Сорби посмотрел на меня. Затем лег прямо на столе на спину, свесив ноги и заложив руки за голову. Устало прикрыл глаза. Вздохнул и негромко ответил:

– Тебе странно, что известный маг-универсал, профессор, да еще и герцог… – («Да еще и глава тайного отдела», – мысленно продолжила я), – так несолидно валяется сейчас на столе в студенческом общежитии и варит суп вместо того, чтобы сидеть в шикарном ресторане или не менее шикарном особняке, где вокруг суетятся слуги. Я попробую объяснить… Возьмем, к примеру, стражников. Следят за порядком, ловят и допрашивают преступников. Иногда такая работа нравится, иногда нет, но кто-то должен ее делать. А потом… – тон Джека чуть смягчился, а голос стал еще тише, – потом рабочий день заканчивается. Одни идут в кабак, а другие домой. И суровый мужчина улыбается, целует любимую жену, ласково треплет волосы сына, берет на руки дочь и… – молодой человек улыбнулся и мельком глянул на меня, – ест суп. Так и я… Последние дни выдались весьма тяжелыми. Около недели назад по стране прокатилась волна покушений на различных влиятельных особ королевства. Некоторые, к сожалению, были успешными. Велось расследование, и меня попросили помочь. Как мага-универсала. – Сорби замолчал.

– А сейчас? Все закончилось? Вы поймали преступников?

– Да, но я очень устал. И мне не захотелось ни в свой столичный особняк, ни в ресторан, меня потянуло домой. А Академия… я не работаю здесь, я здесь отдыхаю. Душой. Мне нравится возиться со студентами. Вы и есть моя семья. Потому я и держу в этом общежитии комнату. И веду только факультативы, где нет экзаменов, – не хочу, чтобы меня боялись. И поэтому я сегодня пришел сюда. Чтобы расслабиться. На кухне и ночью нередко можно кого-нибудь встретить, особенно во время сессий. Я надеялся, что какая-нибудь добрая душа сможет меня покормить. – Джек усмехнулся. – Ты понимаешь, о чем я?

Да, я понимала. Этот Джек, в отличие от замкнутого и закрытого наглухо от внешнего мира герцога Сорби, был полностью открыт. Я эмпатией легко впитывала его эмоции – душевную усталость, удовлетворение от хорошо сделанной работы, радость оттого, что он сейчас находится здесь. Похоже, он в самом деле чувствовал себя в Академии «как дома».

Мы замолчали. Говорить не хотелось, я боялась нарушить это хрупкое состояние доверия и понимания. Хотелось чем-то помочь, принять участие, внутри возникла неожиданная щемящая нежность, которую не на кого было израсходовать. Украдкой посмотрела на Джека, и, словно почувствовав мой взгляд, он отозвался: