Читаем без скачивания Наказаны любовью - Наталья Гилева

— Обычные люди. С обычными потребностями. А он зарвался, решив, вскружить тебе голову. Я его поставлю на место.

— Не трогай Даниэля, он здесь совершенно ни при чем.

— Тогда почему ты его защищаешь? — Роберто пытался понять. — Я не понимаю. Поверь, — он взял дочь за плечи, — послушай меня, девочка. Ты еще очень молода. Ты много не знаешь. Ты не знаешь жизни. Я просто хочу тебя защитить.

— Но нельзя уберечь ребенка, не позволив ему ошибиться. У меня тоже есть право выбора, право на свою жизнь.

— И что же ты хочешь? — Роберто развел в руки в стороны. — Чего тебе не хватает?

Виктория смотрела на отца. Или он действительно не понимал, или просто не хотел видеть и признавать.

— У меня есть все, отец, — Виктория сдалась, — ты меня обеспечил всем. Ты дал мне образование, работу. Прекрасное воспитание. Грех жаловаться. Извини, — Виктория пошла по лестнице, хотя внутри нее все кричало, нет единственного — семьи, но все же она обернулась к нему. — Как же мне жаль тебя, папа. Ты губишь себя. И я не могу понять — что ты хочешь от жизни? От чего бежишь? — Виктория не дождалась ответа, лишь его суровый взгляд, пронизывающий, холодный. Она повернулась и убежала к себе. Закрыв дверь своей комнаты, она расплакалась, вспоминая Кристину. Как бы ей хотелось оказаться сейчас у Даниэля дома. В кругу его семьи. Там было так уютно, спокойно.

Роберто смотрел вслед дочери. Даниэль очень плохо влияет на его дочь. Надо ограничить их общение. Загрузить обоих работой, чтобы не было времени на глупости. Терять Даниэля он хотел, это было бы просто глупо, тем более, когда он представил замечательный проект. Роберто решил выпить еще один бокал.

«Так что ты хочешь от жизни, папа?» — слова дочери звучали в его голове. Роберто допил виски. Пустой бокал, как и его жизнь пуста, бессмысленна. Роб поставил бокал на каминную полку. Выключил свет. Поднялся по лестнице. Прошел мимо комнаты своей жены в свою спальню. Снял пиджак, расстегнул рукава рубашки, снял галстук, несколько пуговиц — на вороте, и вот, казалось бы, сейчас можно сделать полный глоток воздуха. Подошел к окну, открыл его. Ветерок ворвался в комнату, тревожа его волосы. Ночная прохлада окутала его. Он закрыл глаза. Воспоминания… Только сегодня утром. Всего лишь на мгновение он почувствовал себя живым. Что он хотел? Хотел вернуть на мгновение те дни. Когда был молод, когда верил, когда жил. Хотел увидеть Кристину живую, родную, любимую. Но это невозможно. Ведь она его не любила, так зачем же так себя мучить? Зачем желать невозможного? Может потому, что осталось много невысказанного, непонятого. Как объяснить девочке, что любовь может превратиться в яд, который будет травить медленно, жестоко. Там в кабинете, в его сейфе лежит конверт с фотографиями, он не выкинул их, не сжег. Там же лежит кольцо, которое он так и не надел на палец Кристины. Почему же он не избавился от всего? Роберто не знал. Он не знал, что принесет новый день. Но убежден в одном, он ничего не поменяет в его жизни.

Кристина смотрела в окно. Правда она ничего не видела, так как наступила темная ночь. Она боялась темноты, боялась призраков прошлого. Один день прошел в этом городе. Пока все обошлось. Может и завтра все пройдет хорошо. Она позвонила Рафаэлю и рассказала о событиях этого дня. О новых друзьях детей. О желании Сабрины пойти работать в больницу. Рафаэлю стало нехорошо, когда он понял в какую больницу собралась его дочь. Кристина пыталась его успокоить, она понимала, что не сказать ему об этом тоже не могла. Дети выросли, они уже сами принимают решения. Рафаэль попросил Кристину не волноваться, что как только он сможет, он тут же вылетит к ним. Кристина пыталась успокоить мужа, предполагая, что ее прибытие здесь будет недолгим. Положив трубку, она усомнилась в своих словах, она понимала, что они не смогут жить вдали от детей. Да и как их можно тут оставить одних, где прошлое их родителей может их настигнуть. Сейчас она была очень уязвима. Эти годы прошли относительно спокойно. Хотя не раз она просыпалась в поту от ночных кошмаров, не раз просыпалась в слезах, видя во сне Роберто. Он как тень следовал за ней по пятам, не могла она избавиться от воспоминаний о нем. Что могло бы быть с ними и их жизнью, если бы события того дня не разрушили их будущее. Да и возможно ли оно было бы. Если он так быстро устроил свою жизнь, завел семью. Кристина отошла от окна. Задернула шторы. Так спокойнее. Она легла в постель. Слезы покатились из ее глаз. Будучи замужем, она оставалась одинокой. Рафаэль был ей лучшим другом, братом, как и она для него. После всех событий в их жизнях, они приспособились жить друг с другом, оберегая, заботясь. Дети принимали их раздельные комнаты как должное. Да и сможет ли она принять мужчину, после всего, что с ней случилось? В ней сидел страх, горечь. Нет, как женщина она умерла. Алехандро убил в ней желание любить, желание дарить любовь…

Луч солнца пробивался сквозь облака. Маленький робкий, не смело скользил по верхушкам деревьев, крышам домов. Город спал. А он уже набирался сил, освещая и разгоняя сумрак ночи, его братья и сестры спешили ему на помощь, даря свет и тепло, всему живому на земле. Новый день родился, разгоняя страхи, заставляя ночь уносить сны людей за собой.

Дом Алехандро.

Карлос проснулся очень рано. Он засыпал с улыбкой, вспоминая вечер в доме Даниэля. Его маму. Как же ему хотелось снова оказаться в их доме. Рядом с этой удивительной женщиной. Она просто заворожила его. Он спустился вниз. Ему хотелось быстрее уехать, быстрее сделать все дела в больнице. Хотя, может сразу с утра заехать за Сабриной? Пусть пойдет с ним. И может Кристина пригласит его выпить кофе перед уходом. И ему удастся побыть в их доме немного подольше. Карлос улыбнулся.

— Винсенте, я надеюсь, что правильно подобрал дозу, и Августа сможет нормально вести себя за ужином, — Алехандро и Винсенте спускались вниз. Они были в комнате матери.

— Карлос, куда собрался так рано? — Алехандро нахмурился. — Сегодня вечером тебе нужно быть на ужине.

— Я знаю, я буду. Сейчас хочу поехать в больницу. Мне надо закончить рисунок.

Алехандро поморщился от его слов.

— Опять эта мазня, что ты в ней находишь?

— Алехандро, ваш сын