Читаем без скачивания Скрытая жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры… Жители Вечного города, о которых забыла история - Роберт Напп

Случалось, что хозяин привязывался сердцем к своей рабыне, и, если у них рождались дети, он мог сделать их своими наследниками: так, Стея Фортуна, рабыня Публия Стея Феликса, унаследовала одну шестую часть его собственности – видимо, она была его незаконнрожденной дочерью (CIL 14.1641, Остия Антика, Италия). В повестях и в других художественных произведениях часто действовали рабы, пользовавшиеся любовью своего господина, благодаря чему они становились в доме влиятельными людьми и, получив свободу, вели благополучную и богатую жизнь; прекрасными примерами являются герои «Сатирикона» Гермерот и Тримальхион. У многих господ были любимцы и фавориты среди рабов. Так, один усыновил невольника и устроил его в таверну: «Здесь покоится Виталис, домашний раб и сын Гая Лавия Фауста. Он прожил 16 лет. Патроны любили его, держателя таверны „Априан“, – потом боги призвали его к себе. Прохожий, прости меня, если я когда-то недовесил тебе товара, чтобы увеличить доходы моего отца. Во имя богов надземного и подземного миров прошу тебя: позаботься о моих родителях. Прощай!» (CIL 3.14206.21 = ILS 7479, Амфиполи, Греция).

Другой хозяин с любовью вспоминал девочку-рабыню: «Хозяин Селерин поставил этот памятник несчастной Валентине, своей питомице и дорогой утехе, дочери раба Валенция, его управлявшего, которая прожила только 4 года» (CIL 3.2130, Салона, Хорватия).

Плиний Старший описывал раба, который благодаря страсти своей хозяйки достиг большого богатства: «[Коринфская бронза была знаменита и дорога.] Однажды один аукционист по имени Терон выставил на торги канделябр из этого материала и в придачу к нему раба по имени Клезип, горбатого и невероятно уродливого валяльщика. Одна богатая женщина приобрела канделябр за 50 000 сестерциев и вместе с ним уродливого раба. Она была так довольна своими приобретениями, что пригласила гостей, чтобы показать их. И там для развлечения гостей Клезип вышел к ним полностью обнаженный. Бесстыдное вожделение охватило Геганию, и она взяла его к себе в постель, а вскоре за этим включила его в число своих наследников. Страшно разбогатев после смерти женщины, Клезип почитал этот канделябр как бога-хранителя… Но их аморальные отношения были отмщены прекрасным склепом, который возвел Клезип, благодаря чему память о позоре Гегании с тех пор жива в надземном мире…» (Естественная история, 34.6.11–12).

История, рассказанная Плинием, не совсем обычна, ибо в ней говорится о хозяйке, взявшей себе наложника. Гораздо чаще мужчины-хозяева брали в наложницы рабынь; такие отношения обеспечивали невольнице больше надежности, хотя сам господин либо его жена в любой момент могли выместить на ней свои злобу и раздражение. Такие связи могли быть долговременными, ибо о них часто говорится в эпитафиях, вот один пример: «Этот памятник поставлен богам подземного царства и Септиму Фортунату, сыну Гая, и его наложнице Септимии, рабыне, ставшей вольноотпущенницей» (CIL 5.5170 = ILS 8553, Бергамо, Италия).

Конечно, не все рабы имели длительную сексуальную связь с хозяевами. Раб мог заслужить расположение господина, если добросовестно трудился, приносил хороший доход, был преданным и покорным. Покорность означала признание власти господина, искренняя либо притворная, она оставалась лучшим способом приспособиться к ситуации и избегнуть наказания. Апостол Павел рекомендовал рабам-христианам быть искренне послушными, «не с видимой только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души» (Послание к ефесянам, 6: 6); тем самым он подтверждал существование мнимой покорности и желательности (с точки зрения хозяина) искренней покорности. Так же высоко хозяин ценил преданность раба. И снова искренняя или показная демонстрация преданности помогала ему завоевать признательность господина. В ход шла также лесть хозяину или надсмотрщику. Кто-то мог даже искренне любить господина, которому он льстил, повиновался и верно служил. Конечно, такие отношения легче устанавливали с хорошим и добрым хозяином; при нем было выгоднее оставаться рабом, чем стать вольноотпущенником. Бывший раб, ставший философом, Эпиктет говорил о трудностях, сопряженных со свободой, противопоставляя ей рабство у доброго хозяина: «Раб вот молится о том, чтобы его отпустили на свободу. Почему? Думаете, потому, что он жаждет отдать деньги сборщикам двадцатины? Нет. Потому что он представляет себе, будто до сих пор он испытывает препятствия и не благоденствует из-за того, что не достиг этого. „Если я буду отпущен, – говорит он, – сразу же совершенное благоденствие, я ни на кого не обращаю внимания, со всеми говорю как равный и подобный, отправляюсь куда хочу, иду откуда хочу и куда хочу“. И вот он уже вольноотпущенник, и сразу же, не имея где взять поесть, он ищет, к кому бы подольститься, у кого бы пообедать. Затем он или зарабатывает телом и терпит ужаснейшие страдания и, если найдет себе какую-нибудь кормушку, впадает в рабство гораздо тяжелее прежнего, или, даже если разбогатеет, он, человек неотесанный, влюбляется в девчонку и, терпя злополучие, рыдает и тоскует по рабству: „Да чем мне было плохо? Другой одевал меня, другой обувал меня, другой кормил, другой ухаживал за мной во время болезни, я немного служил ему. А теперь, несчастный я, какие терплю я страдания, находясь в рабстве у многих вместо одного“» (Беседы, 4.1.34–37).

Автор «Жизни Эзопа» более кратко говорил об этом же: «Если ты добр по отношению к своим рабам, никто из них не сбежит от хорошего к плохому и не обречет себя на скитания с перспективой голода и страха» (С. 122).

Умный хозяин ценил усердную и добросовестную работу «хороших», т. е. преданных и покорных рабов, и вознаграждал их. Плата могла быть незначительной (подарки на сатурналии, время от времени выходной день) или существенной (например, деньги, которые можно было накопить и со временем выкупиться на свободу). Теоретически деньги раба, так называемый пекулий, находились в распоряжении господина, как и все, чем «владел» раб, включая его самого. Но фактически у него собирались кое-какие денежные суммы, которые он мог тратить по своему усмотрению, как и свободнорожденные граждане, например, исполнить обет, как показывает эта надпись из Песаро (Италия): «Фауст, раб Публия Версения, заплатил за статую и алтарь богу Приапу из своего peculium (CIL 11.6314 = ILS 3581).

Деньги тратились на покупки для дома, копились для обретения свободы или выплаты выкупа кого-либо из близких либо просто проматывались. У всех рабов были пекулии; и если верить Плавту, то даже у пастухов: «Пастух, который пасет чужое стадо, откладывает понемногу деньги, возлагая на них надежды» (Ослиная комедия, 539). Они использовали любую возможность, чтобы увеличить накопления. Раб, живший в городе, имел много возможностей заработать: продавал свою еду и вещи хозяина, воровал, брал взятки за договор на различные необходимые услуги или за доступ к господину либо госпоже дома, как в этом примере: «Затем сразу выходит человек, принесший приглашение на обед, – и, конечно, не какой-нибудь тупица, и для того, чтобы он оставался услужливым, ты всовываешь ему не меньше пяти драхм, аккуратно, помни это, чтобы не допустить неловкости» (Лукиан. О штатных должностях в богатых домах, 14).

Подневольный мог производить какие-то товары и продавать их. У городского раба возможностей заработать было больше, потому что он имел больше «свободного времени» и доступ к ресурсам и рынкам сбыта. Но даже в деревне, признавался Колумелла, надсмотрщик (vilicus), остающийся без надзора, во время отсутствия хозяина занимался собственным бизнесом (О сельском хозяйстве, 1.8.14).

Господин часто назначал рабов посредниками или представителями в своем бизнесе. Подневольный старался быть хорошим работником, ибо он мог прямо или скрытно заработать на бизнесе хозяина, будь то торговля, ссуда денег или какое-то ремесло.

Рабы Помпея Цецилия Юкунда даже имели собственные именные печати для ведения дел. История, рассказанная в Новом Завете, прекрасно показывает эту систему в действии:

«Ибо Он поступит, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое:

и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился.

Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов;

точно так же и получивший два таланта приобрел другие два;

получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего.

По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета.

И, подойдя, получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит: господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них.

Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего.

Подошел также и получивший два таланта и сказал: господин! два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел на них.