Читаем без скачивания Голодный гоблин - Джон Карр

«Вздор!» – сказал он себе.

Почему из всех мест он оказался именно на Кларидж-стрит? В этом спокойном жилом квартале, который обрел известность еще в XVIII столетии? Здесь жила леди Гамильтон, возлюбленная адмирала Нельсона; здесь Байрон сиживал за ужином с банкиром Кинниардом; сюда Чарльз Джеймс Фокс возвращался домой из «Брукса»[19]. Здесь чувствовалось дыхание изысканности и моды. Слабо освещенная редкими уличными фонарями, эта короткая улица тянулась на север, к такой же короткой Карзон-стрит, и из-за плотно зашторенных окон на нее падали слабые блики света.

Допуская, что его может ждать какая-то, пусть даже гипотетическая, ловушка, Кит, покидая отель, оставил несколько слов, информируя, по какому адресу после восьми часов его можно будет найти. Страховка, конечно, сомнительная, но он не был уверен, что она вообще ему понадобится.

Номер 24 располагался на восточной стороне улицы. Солидное здание красного кирпича с тщательно протертыми ступенями, что вели к парадным дверям, было погружено в полную темноту, если не считать освещенного овального окна над дверью. И стоило ему потянуть ручку звонка, как створки дверей открылись.

В проеме дверей скромно стоял мужчина средних лет, ливрея которого давала понять, что он исполнял обязанности мажордома, о чем говорил и полосатый жилет, потертый, но аккуратный и чистый; за его спиной, в глубине виднелся проход в подвальный этаж дома. Кит вежливо обратился к нему:

– Будьте любезны, мне нужен мистер Карвер.

– Да, сэр. А вы, должно быть... Кит назвался.

– Очень хорошо, сэр; вас ждут. Но меня попросили не объявлять о вашем появлении. На первый этаж, сэр, вот по этой лестнице. Затем, если вы дадите себе труд пройти вперед и постучать вот в эту дверь...

– Да, конечно. Благодарю вас.

– Это я благодарю вас, сэр!

Сняв шляпу, Кит тем не менее не стал расставаться ни со шляпой, ни с пальто. Он прошел сквозь богатую обстановку нижнего холла, поднялся по широкой лестнице в столь же роскошный верхний вестибюль; и в том и в другом было по единственному газовому светильнику. Когда он постучал в указанную ему дверь, женский голос пригласил его войти.

Располагавшаяся за дверью гостиная, освещенная тремя лампами, отличалась современной обстановкой, от буфета и стульев красного дерева до софы с черной волосяной бортовкой. Два плотно зашторенных окна выходили на Кларидж-стрит. Слева от камина на стене висело боевое знамя конфедератов – знаменитые звезды и полосы проигранного дела. На каминной полке стояло бронзовое изображение вьючного мула, который тащил свою двадцатифунтовую пушку.

В камине извивались и трещали языки пламени. В кресле, придвинутом к самому очагу, в серебристом вечернем платье сидела Патрисия Денби.

– Патрисия! – бросив на софу пальто и шляпу, громко воскликнул он.

Пат резко повернулась к нему.

– Все в порядке, Кит! – заверила она его. – Знаешь, Джим Карвер здесь неподалеку; скоро он присоединится к нам. Кит, ту телеграмму послала тебе я – Джим попросил сделать это для него.

– Я и не знал, что ты была знакома с Джимом. Не говоря уж о том, что знакомство было таким близким, что ты исполняешь роль хозяйки его дома.

– Я не играю роль хозяйки. Я здесь вообще не хозяйка! До сегодняшнего дня я никогда не встречалась с Джимом, хотя довольно много слышала о нем.

– Но вряд ли от меня, не так ли?

– Нет, конечно нет! Всему есть свои причины, и ты скоро поймешь! Кит, о той телеграмме...

– Так вот, говоря о телеграмме...

– Да?

– Поскольку в Англии их доставляют допоздна, не в пример Америке, как раз около семи часов я послал тебе телеграмму. Я спросил, можешь ли ты пообедать со мной сегодня вечером, и пообещал, что встречусь с тобой примерно в половине девятого, если Бог и обстоятельства это позволят. Ты получила мое послание?

– Дорогой мой, сегодня с пяти часов меня вообще не было дома. Я лишь зашла переодеться к вечеру и снова ушла. Я была очень занята.

Она потянулась к нему, и он сжал ее протянутые руки.

– Так что ты скажешь? Может ли состояться обед, Пат, чтобы отпраздновать то, что нас больше всего устраивает?

– Послушай, Кит. Пришло время откровения, – выдохнула она, – и, может даже, момент сделать тебе признание, о котором я до сих пор боюсь и думать. Чтобы между нами больше не было секретов! Если, выслушав кое-какие вещи, ты по-прежнему будешь желать моего общества или захочешь быть где-то рядом со мной... чего бы ты ни захотел, Кит, я от всей души пойду тебе навстречу! – И затем она, мягко высвободив руки, отпрянула от него. – Симпатичные комнаты, ты не находишь? Джим арендовал их со всей обстановкой у какой-то дипломатической шишки, которая отбыла за границу. А вот военные украшения принадлежат Джиму. – Она скользнула взглядом по стене над камином. – Я всегда сочувствовала Югу и знаю, что ты тоже. Строго говоря...

Но Кит отказался удаляться от темы.

– Давай вернемся к твоему предложению! – настоятельно потребовал он. – Ты сказала – больше никаких секретов между нами. Очень хорошо! Так в чем дело? Какие загадочные открытия ждут меня и много ли их?

– Первым делом, Кит, я должна попросить у тебя прощения... за несколько моментов.

– Надеюсь, ты не собираешься убегать?

Пат показала на свою меховую шубку, которая висела на спинке соседнего кресла:.

– Убегать? Вот уж нет! Это последнее, что я сделаю! Я никуда не уйду из этого дома. Даже не покину этаж. Но знаешь, это трудно. Дело в эмоциях, в тонкости чувств.

– Эмоции? Тонкость чувств?

– Мы все зависим от наших эмоций, не так ли? Если бы ты только мог видеть свое лицо, когда вошел и обнаружил меня здесь! Нет, я ничего не имею против, строго говоря, я польщена. Но это трудно. Тут есть кое-кто, с кем бы мне хотелось, чтобы ты встретился, а также другой, который подтвердит эту историю. Сначала я должна немного поговорить и убедиться, что эмоции не выйдут из-под контроля. Теперь ты видишь, к чему это ведет?

– Начинаю думать, что да. И тем не менее...

– Честное слово, это займет не больше чем несколько минут! Попытайся проявить терпение, Кит. Садись, устройся поудобнее. Или полистай книжки. Всего через несколько минут...

Скользнув мимо него в шорохе кринолина своего серебристого платья, Пат открыла дверь, что вела в широкий верхний холл, куда выходили еще несколько других дверей, и, выйдя, прикрыла ее за собой.

Кит осмотрелся. В центре комнаты на столе он увидел принадлежности для курения и пепельницу. Но если Пат вернется, как она и обещала, через несколько минут, лучше оставить сигары в покое. По другую сторону от камина вдоль стены тянулись подвесные книжные полки. Он подошел поближе, чтобы присмотреться к рядам книг.

Часть из них представляла научные труды или технические справочники, в которые Кит не испытывал ни малейшего желания заглядывать. Другая часть была представлена романами или биографиями, чтение которых всегда доставляло Киту удовольствие. Выяснилось, что здесь есть и последняя новинка: два тома ирландского историка Леки. Он уже потянулся за первым томом, как откуда-то издалека раздалось слабое, слабее, чем на Девоншир-стрит, звяканье дверного колокольчика.

«История европейской морали», Лондон, 1869. Кит посмотрел на титульный лист и пробежал взглядом по содержанию. Он не слышал, как открылась входная дверь. Секунд через тридцать, когда он слушал вполуха, до него донесся гул мужских голосов, которые то ли спорили, то ли ругались.

Вернув Леки на полку, он подошел к дверям гостиной и открыл их. Нет, голоса раздавались откуда-то снизу, и шум не прекращался. Снизу тянуло прохладным сквознячком.

Кит бесшумно преодолел покрытую ковром лестничную площадку и осторожно спустился на несколько ступенек.

Он увидел странную картину. В нижнем холле, полутемном из-за единственного газового светильника, лицом к открытой входной двери стоял мажордом, встречавший его. Он не спорил, а кого-то увещевал. Новый гость уже стоял в холле; освободившись от пальто и шляпы, он бросил их на руки мажордому. Казалось, он на что-то гневался, но на самом деле его громкий голос был полон издевательской насмешки. Гостем этим был Харви Туайфорд.

Глава 14

Харви закрыл входную дверь, перекрыв путь холодному воздуху. Теперь его издевательский голос доносился более отчетливо:

– Ты что, не понимаешь? Выражусь яснее. Кто я такой и с чем сюда пришел – не твое дело. Кстати, кто здесь живет? Снаружи нет таблички, я чиркал спичкой, чтобы разобраться.

Мажордом сделал глубокий вдох.

– Если вы не знаете, кто здесь живет, сэр, могу ли я спросить, почему вы обременили себя визитом?

– Нет, спросить ты не можешь, – возразил Харви, накручивая на палец прядь бакенбардов на правой щеке. – Помни свое место, парень: ты должен отвечать на вопросы, а не задавать их. Это я должен получить информацию.

– Да, сэр?