Читаем без скачивания Малабарские вдовы - Суджата Масси

Он всегда спрашивал ее точку зрения по поводу важных семейных и хозяйственных дел. Первин затаила дыхание.

– Первин несколько порывиста, но при этом умна. – Камелия посмотрела в свою тарелку, блестящую, нетронутую. – Я ценю, что она спросила наше мнение и что ваш сын поговорил с вами. На дворе новый век, некоторые молодые индийцы и вовсе вступают в брак за пределами своей религиозной общины. Эти двое хотя бы хранят верность вере предков.

Первин выдохнула, бросив на мать благодарный взгляд.

После долгой паузы Джамшеджи сказал:

– Да, хорошо, что дети попросили нашего благословения. А значит, если Камелия не станет возражать, я дам свое согласие на длительную помолвку, по ходу которой стороны успеют лучше узнать друг друга.

– Отец! Спасибо тебе! – Первин повернулась, чтобы обнять его, и в стремительном движении перевернула свою чашку, стоявшую между ними. Камелия поставила чашку обратно на блюдечко и позволила дочери себя расцеловать.

– Я считаю, что девяти месяцев или года встреч под присмотром будет достаточно, – сказал Джамшеджи, слегка улыбнувшись. – А Первин за это время разберется с учебой в университете.

Первин радостно кивнула. Такой же график она предложила Сайрусу, когда он сделал ей предложение в Бандре. Он казался разумным. У них не только будет время познакомиться поближе, они еще и успеют спланировать потрясающий медовый месяц.

Сайрус склонил голову – а когда поднял, в глазах его стояли слезы.

– Сэр, я в восторге от того, что вы дали свое согласие. Хотя мы провели вместе не так много времени, я всей душой люблю вашу дочь. Но с вашим предложением касательно помолвки есть одна проблема.

– Вот как? – Джамшеджи со стуком поставил бокал на стол.

Первин уставилась на Сайруса, не понимая, в чем дело.

Сокрушенно глянув на Первин, Сайрус сказал:

– Между Бомбеем и Калькуттой полторы тысячи километров. Я не смогу часто ездить туда-сюда. Простите ли вы меня?

– Разумеется, – тут же ответила Первин. – Помолвка длится несколько месяцев, а брак – всю жизнь! Мы сделаем все, что необходимо, только бы свадьба состоялась.

– Первин, ты запрягаешь телегу впереди лошади, – упрекнул ее Джамшеджи. – Если брак на всю жизнь, что мешает отложить его начало на момент, который устраивает обе стороны?

– Прошу меня простить, сэр, но мой сын прав, – вмешался мистер Содавалла без тени извинения в голосе. – Мы увеличиваем производство перед зимними праздниками, для нас это самый горячий сезон продажи бутилированного алкоголя. С октября по март у нас нет времени справлять свадьбу, а потом погода делается очень тяжелой, да и нам приходится задействовать все мощности для розлива содовой.

– Вы хотите сказать, что для вас моя дочь – очередная бутылка на конвейере? – вскинулся Джамшеджи.

Бахрам Содавалла захихикал:

– Ха-ха, ну вы и пошутили!

Миссис Содавалла повернулась к мужу:

– Поскольку у нас такая радость – мы нашли невесту, мы же можем остаться в Бомбее еще на несколько дней? У детей будет возможность встречаться под присмотром.

Камелия произнесла негромко:

– Я согласна.

– А у меня есть еще одна мысль. – Бехнуш переводила взгляд с мужа на Мистри. – Если мы будем справлять свадьбу под конец года, справим ее в Калькутте. Чтобы нам не удаляться особо от разливочной фабрики.

– Ну, не знаю, – тут же возразила Камелия.

Мысли Первин неслись вскачь. Ей страшно хотелось поскорее выйти за Сайруса, но не устраивать свадьбу в Бомбее – это ужасно. С детства она помнила десятки свадеб у родственников: трудно сказать, смогут ли все эти люди приехать в Калькутту. И очень будет странно, если свадьба пройдет не в бальной зале отеля «Тадж-Махал-палас» – дедушка очень на это надеялся, памятуя свои особые отношения с основателем отеля.

– Оплачивать свадьбу будем мы. И она должна состояться здесь, в «Тадж-Махале», – непреклонно объявил Джамшеджи.

– Но папа! – Первин не смогла себя заставить договорить: «Если ты будешь упираться, я могу потерять Сайруса».

– Отель великолепный, но в Калькутте есть места не хуже, – высказала свое мнение миссис Содавалла.

Первин подумала: а знает ли миссис Содавалла, что они сидят в самом дорогом отеле Бомбея? Впрочем, для нее дело было не в любимом отеле, а в Сайрусе. Первин пробормотала:

– Я не против выйти замуж в Калькутте. Для меня важна не свадьба, а муж и семья.

– Если будут проблемы с бронью, позвольте нам помочь, – сказала миссис Содавалла, поглаживая Первин по руке. – В Калькутте парсов невеликое количество, а значит, агьяри нам предоставят в любой момент.

В ответ на теплую улыбку миссис Содавалла Первин засветилась изнутри – поняв, что ее ждут в этой семье.

– Закажем ленч, мистер Мистри? – с нетерпением спросил мистер Содавалла.

– Ну хорошо. – По тону Джамшеджи Первин поняла, что он смирился с неизбежным. – И давайте не будем с ним торопиться. Нужно время, чтобы все это переварить.

Сделав заказ, Первин извинилась и выскользнула в женский гардероб.

Сайрус нагнал ее в мраморном коридоре. Глядя в глаза, произнес:

– Как же я тебя люблю и как тобой восхищаюсь. Ты великолепно себя вела, я и помыслить не мог, что ты заставишь их пойти на компромисс.

– Я очень боялась тебя потерять, – призналась Первин, – вот ко мне и пришли нужные слова.

Разумеется, они не могли поцеловаться или взяться за руки – этим они опозорили бы родителей. Но никто не помешал им несколько минут смотреть друг другу в глаза, давая взглядами обещания, которые не выскажешь словом.

13. Рис и розы

Калькутта, сентябрь 1916 года

Разделяла их лишь полоска ткани.

Первин скованно сидела на бархатном стульчике по одну сторону чистейшего льняного полотна, которое держали Растом и брат Сайруса Нивед. Следуя традиции, глаза она опустила в пол. На коленях у нее лежал букет роз – подарок Бехнуш Содавалла, символ плодородия и любви. Розовый аромат поднимался вверх, сливаясь с наполнявшим воздух густым запахом ладана. У Первин слегка кружилась голова: она знала, что через несколько минут станет замужней женщиной.

Сайрус сидел по другую сторону полотна, ей слышно было его дыхание. Вспоминалось, насколько близко друг от друга они были в Лэндс-Энде. И вот они здесь, в окружении родных – и мечта, еще месяц назад выглядевшая несбыточной, претворяется в жизнь.

Сайрус показался ей воплощением грации и силы, когда вошел в свадебную залу в своем дагли[51] – белом костюме с высоким воротником, какие надевают на религиозные церемонии. Жесткая пагри[52] на голове прибавляла ему роста; лицо было выбрито с особой тщательностью.

Первин выглядела не менее нарядно. После утреннего ритуального омовения Камелия час с лишним надевала на