Читаем без скачивания Пролог (сборник) - Эдуард Веркин

Он ехал, но никто на него не нападал. Дом горел хорошо, в небо искры разлетались. А как въехал в лес, так сразу увидел раненого зверя, он возле дороги лежал. И был живой, мычал, как корова. Алекс хотел сначала его дострелить, но потом вдруг передумал. Он решил, что если он его возьмет с собой, то другие звери на него не нападут. Алекс прострелил зверю вторую ногу, затащил его на телегу и поехал. Лошадь быстро бежала, чувствовала угрозу за спиной, Алексу ее даже подгонять не приходилось. И доехал он тоже спокойно, хотя иногда по кустам что-то и шуршало, но Алекс на это реагировал просто – направлял в сторону зверя винтовку, и из кустов никто так и не выскочил.

А зверь лежал спокойно, хотя Алекс ждал, что он будет брыкаться. Так и добрались.

Алекс сразу лег спать, а зверя определили в повинную клетку, и вся деревня сразу собралась вокруг, побросала работу. Еще бы! Раньше так близко живого зверя не видел никто, никто не видел его даже мертвого толком, а тут был живой и настоящий. Мы с Крысой тоже побежали посмотреть. Пробиться к центру площади было трудно, но Крыса был кусучим, он кусался и кусался, так что мы продвинулись к клетке довольно быстро.

От зверя на самом деле воняло. Так сильно, что стоять вблизи без привычки было тяжело. Это даже при том, что зверь сидел в дальнем углу. Ничего удивительного в том, что от него воняло, – он был покрыт бурым толстым волосом, причем не только на голове, но вообще везде, везде только одни волосы.

Он оказался совсем не такой большой, как говорили. Все рассказывали, что звери чуть ли не в три метра, но этот выдался совсем невысокий, даже двух метров, пожалуй, не добрал. Мохнатые и толстые длинные руки, большие ноги и на самом деле красные глаза, про глаза не врали. Глаза точно горели, словно в них молодые угли вставили, смотреть в эти глаза было неприятно. И я заметила, как многие вокруг меня тоже не смотрят в глаза зверя, боятся все. Потому что считается, что если будешь в глаза ему смотреть, то можно беду накликать, обязательно потом ноги сломаешь, или руки сломаешь, или вообще – аппендицит.

Так что я не стала смотреть в глаза, а смотрела ему на ноги. А потом кто-то заорал громко, я так думаю, кто-то из родственников тех, кого зарезали на Кривых Пожнях, к клетке подскочила женщина с вилами и принялась тыкать этого вонючку прямо через решетку. А другим это тоже понравилось, все кто палку схватил, кто грабли и давай лупить по клетке. Кто-то даже закричал, что надо принести винтовки и застрелить зверя, но тут появился Ромулус.

Мне наш Ромулус нравится. Конечно, не так сильно, как Алекс, но нравится. Его все боятся. Потому что он может посадить в клетку, побить палками по пяткам, изгнать за ворота. А если человека изгоняют, в одиночку никак. Тем, кого изгоняют, им винтовок не выдают, а без этого не прожить.

Так что Ромулус очень уважаемый человек. Стоит ему появиться где-нибудь, как все сразу замолкают, а если он что скажет, то все слушаются. Только немногие могут с ним поспорить, и то с опаской. А если без опаски, то только один старый Чох.

В этот раз тоже так было, едва появился Ромулус, как все замолчали и перестали драться и ругаться, одна только та женщина все старалась добыть зверя вилами. Ромулус подошел к ней и долго смотрел, как она это делает, а она все не останавливалась. Тогда он просто отобрал у ней вилы и сломал их. О колено. Потом он подождал, пока все совсем уже успокоятся, и сказал:

– Стыдитесь! Стыдитесь, ибо, чиня суд беззаконный, уподобляетесь вы зверям из чащи!

Ромулус всегда так говорит, по-старинному, больше так никто не умеет. Потому что в его доме много книг, а его отец даже умел на каких-то других языках разговаривать.

Ромулус приблизился к клетке и указал пальцем на зверя.

– Вы – такие же! Такие, как он! И путь вам будет в лес!

Он замолчал, а все остальные стали в землю смотреть. Говорят, что у него на самом деле другое имя, но я знаю только это.

– Как смели вы брать на себя ответственность?! – гремел Ромулус. – Кто? Кто из вас сможет вынести ее тяжесть?!

Ромулус достал клетчатый платок из кармана. Это означало, что он начинал по-настоящему уже злиться, а когда он злился и впадал в свирепость, он нравился мне еще больше. От него аж мурашки по коже проходили! Седой, страшный, молнии из глаз так и брызжут.

– Ты?! – Он ткнул пальцем в тетку, пытавшуюся убить зверя вилами.

Тетка сразу покраснела и отступила.

– Ты?!

Ромулус ткнул в другого. Он так еще несколько раз ткнул, и народ быстро разбежался. А мы с Крысой представились грязью и остались. Ромулус еще некоторое время стоял рядом с клеткой, потом тоже ушел. А старый Чох вот остался и тоже еще долго глядел на вонючку.

Вонючка сидел не двигаясь, ничего не делал, нам стало неинтересно, и мы ушли. К тому же я опасалась, что на меня с вонючки перепрыгают блохи, а мне блох совсем не надо, не выведешь потом. Хотя и любопытно тоже было, как он себя поведет? Этот самый Вонючка.

Вонючка, хорошее имя для зверя. Так что на другой день я прибежала с утра.

Он сидел точно так же, как и вчера. Как будто мертвый. Воняло от него здорово, очень здорово. Я хотела ближе подойти, но меня не пустили, оказалось, что Ромулус велел выставить охрану.

Ну, я не очень расстроилась, у меня и других дел было немало. За грибами опять же все собирались. Но за грибами пойти не получилось. Потому что со стен видели слишком много зверей. А уже к вечеру мы совсем не могли выйти из деревни – потому что вокруг стали выть. Звери. Их было так много, и они были кругом, выли и кидались камнями и палками. А у нас все бегали как безумные и кричали, что началась война со снежными людьми.

При чем здесь снежные люди, я вот не понимаю. Никакого снега я никогда не видела. Даже в самые-самые зимы снега нет. Никакие они не снежные люди, они вообще не люди, правильно называть их звери, а многие еще вонючками называют.

Они здорово воняют. А люди не воняют. Нет, воняют, конечно, но даже самый вонючий человек, такой как Пузан, не воняет так, как зверь.

К отцу пришел как-то его друг, он был такой же старый, как отец, и они с другом когда-то учились вместе в школе, когда были еще маленькими, как мы с Крысой. Они долго сидели и пили гороховую брагу, а потом стали говорить про зверей, и из этого их разговора я много что поняла.

Раньше, давно, как раз тогда, когда еще мой отец был маленьким, людей было много. И они жили везде-везде, в городах, в деревнях, в Паулях, даже на воде. А про зверей тогда ничего не знали, думали, что звери – это сказка, что будто их на самом деле нет. Все думали, что их нет, но они на самом деле были. Жили в глухих лесах и в горах, далеко от людей. Иногда они, конечно, к людям выходили и пугали их, но сколько потом эти люди ни рассказывали про зверей, им никто не верил.

Но потом в одной стране решили поймать зверя. Эта страна была очень бедная, поскольку земля там была сухая, лес низкорослый, а железных гор вообще не нашлось. И вот все жители взяли винтовки и сети и стали ловить зверей, потому что за них назначили большое вознаграждение. И через год они поймали пять штук. А еще через десять лет все люди во всех местах вымерли, осталось совсем немного. Все потому, что оказалось, что звери несут болезнь. Звери к ней были привычны, а люди нет, поэтому они все поумирали. Мы сейчас вот уже к болезни этой тоже привычны, а раньше все было по-другому.

Так что людей осталось очень мало, я уже говорила. Их осталось столько же, сколько зверей, а потом еще меньше. Потому что звери размножились и распространились везде и стали нападать и резать людей, и резать скот.

Хорошо хоть у людей остались винтовки, звери винтовок боятся. Но патронов все меньше и меньше, а снаряжать их мало кто умеет. Вот у нас мать Крысы умеет и Крысе самому этот секрет передает, в других деревнях еще несколько патронщиков есть.

Отец сказал своему приятелю, что на самом деле это не звери даже, а тоже люди, только не такие, как мы, а другие. Когда-то давным-давно такие люди, как мы, перебили всех тех людей, которые были как звери, спаслись лишь немногие. А теперь все наоборот получается. После чего отец рассказал историю, которая случилась в одной дальней деревне.

Там жила большая семья, однажды пошел их большак за дровами. Это днем было, и пошел он совсем недалеко, к тому же в их местах звери не очень любили водиться, потому что там от земли чем-то пахло.

Большак ушел и стал рубить дрова, и было слышно, как в лесу стучит топор. А потом топор перестал стучать. И все не знали, что там случилось. Они ждали, ждали, но так ничего и не дождались, и тогда мать решила сходить сама. Она ушла и тоже не вернулась.

А на следующее утро старший сын взял последнюю винтовку и тоже ушел в лес. И на том хуторе остались только дети, они были совсем маленькие и не умели добыть себе еду, ничего не умели.

Потом, где-то через два месяца, их нашел сосед, он со своим сыном и винтовками приехал. А дети были живы. Они только все поседели и перестали разговаривать, почти целый год потом молчали. Это потому что звери умеют пускать страх, такой страх, которого человек не может терпеть. Некоторые от этого страха даже слепнут. Так вот, те дети, которые потом все-таки заговорили, они не смогли ничего рассказать, что с ними случилось. А еще потом одна из оставшихся девочек рассказала, что к ним приходил их отец, только мертвый.