Читаем без скачивания Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде - Владислав Шейченко

Наёмники, в силу дикости своей природной, редко когда прибегают к долгим уговорам и убеждениям, всё более им милее методы открытой агрессии через тотальное насилие по принципу «для достижения результата все средства хороши». Палачи из местных быков гуманностью и интеллектом не блещут.

Им даётся полная свобода творчества с единственным ограничением – не убивать, не калечить до инвалидности. Их психика тяжело контролируется, то есть нет условий жёсткого внешнего (и внутреннего) контроля действий в ходе пыток. Опера стараются, но реально не могут постоянно наблюдать за происходящим. А потому не возможно подробный установить сценарий, предсказывать его и своевременно вносить коррективы в «работу» исполнителей такого рода. Поэтому, при возникновении всяческих «нештатных» ситуаций, когда клиент, например, упрям чрез меры, а экзекуторы в психозе перегибают палочки, последствия карнавалов зачастую непредсказуемы. В крайнем случае, всё бремя риска и ответственности за здоровье и саму жизнь жертвы ляжет на долю самих беспредельщиков, как результат частного конфликта или несчастного случая. Хотя средства и методы истязаний и наездов примерно согласованы, частенько даже действия отдельного участника в команде мучителей или самого испытуемого вытекают за рамки договорённостей по причине стихийности развития событий.

Реалии таковы, что возможен любой исход (не путать с библейским Исходом) и приёмы обращения с жертвой. Человека могут запросто отъебать, обоссать, харей в говно укатать. Применимы любые воздействия, вплоть до тупого избиения, – всё, что в башку Их больную взбредёт, подскажут опыт и практика. Естественно, будут демонстрироваться намерения к умерщвлению или калечинью. Открыто показывают полную власть над здоровьем и беззащитность жертвы. Бывает, что реально тяжкие последствия наступают, как бы за пределами изначального умысла (передушили, мотор не выдержал и т. д.). Не всякий выдержит, вот ведь.

Именно в таких ситуациях, где здоровье и жизнь на кону, а мозги запирает от крайних унижений и боли, выбор методов противодействия также упирается в крайности. Приведу известный мне случай. Парнишка в Тверском централе, в бытность, когда там свирепствовал полкан Базулев, был в пресс-хату водворён. Так он не стал дожидаться расправы, но припасённой мойкой (лезвием от бритвы) сам почикал котов при первом удачном моменте. Несостоявшаяся жертва всем видом продемонстрировала, что будет их сечь до последней возможности. Чем и загасил агрессию, причём малой кровью, не своей. Я считаю его правым, а действия оправданными вполне, так как они были экстремально оборонительные. Людишки животной породы других доводов и не внимают, признают только силу и волю. Сострадания или снисхождения в таких не обнаружишь, движимы они только личной корыстью, обещанными благами и скотством своим. Но они же наделены, в них присутствует и животный страх за собственную шкурку. Поэтому, бей первым, Джонни! Это твои жизнь, здоровье и возможность свободы, а там – как жребий падёт. Прокурорам объяснишь как-нибудь свои поступки единственной в них преградой угрозам и пыткам.

К менее жёстким средствам спасения относятся «выламывание из хаты» и уже упомянутое членовредительство. Первое осуществляют в ходе различного рода выводов из камеры самой жертвы, когда жертва отказывается возвращаться, или вывода сокамерников, и вообще, при любом отпирании камерных дверей, когда арестант внезапно и силой вырывается наружу и отчаянно отказывается, препятствует возврату в ту же камеру. Уместны любые действия: и устный отказ, и силовое сопротивление, и вызов оперативного дежурного с объяснением причин неповиновения, и угрозы жалоб во все инстанции. Бедолага должен убедить всех в твёрдости своих отчаянных порывов, в своём состоянии крайности мер сопротивления возврату, несмотря на все «черёмухи», дубиналы и пинки. Не следует стесняться ситуации, своего внешне униженного поведения, чьих-либо мнений по этому поводу. Пошли они все в жопу! Это всё происходит и при их попустительстве или согласии. Приемлемо всё, например, вопли о беспределе, призывы помощи. Рядом, в соседних камерах и кабинетах, какие ни есть, а находятся люди. По коридорам имеются видеоконтроллеры. Инцидент с твоим участием обрастёт свидетельствами происшедшего. А твоим палачам и их подстрекателям лишние улики о бесчинствах не нужны. Как минимум ты можешь запомнить облик дежурного инспектора и ссылаться на него. Его смена, а значит и их должностная ответственность, фиксируются в журналах учета. Ему, так или иначе, придётся составлять рапорт о происшествии, собирать объяснения и самому их давать. Всё это – доказательства. А при большом скоплении «очевидцев» всем им врать, изворачиваться в непротиворечивой форме крайне затруднительно. Весь этот кипиш им на фиг не нуден, а тебе только на пользу. Чем шире скандал, тем лучше. В этой обстановке значителен шанс избавления от прежних сокамерников. Далее действуют через надзорную прокуратуру, защитников, тюряжное начальство. Любые пыточные акции опера проводят фактически «на свой страх и риск». Реальная перспектива персональной ответственности руководства места заключения под стражей заставит их самих принять меры к прекращению оперских движух. Пусть они косвенно и в союзе с мусорами других мастей, но не до такой степени, чтобы откровенно покрывать чужие преступления (а это преступления) и свою сраку подставлять.

Размер членовредительства, как средства защиты, соразмерен лишь твоему духу-решительности и воображению. Но чем существеннее повреждение и объёмнее его следы, тем лучше. Палачи вполне определяют мнимость намерений и серьёзность настроя. Царапины мойкой или стекляшками по поверхности рук не впечатляют. Но вот вдребезги разбитое лицо, подозрения на пролом черепа, проникающие ранения в области расположения жизненно важных органов с обильным кровоизлиянием на тело, одежду и окружающие предметы – это отрезвляющая картина и зримый акт влияния.

Не менее эффективным приёмом самозащиты от пыток является и вождение за нос, то есть тонкий и комбинированный обман мучителей. Возвращаемся к их основной цели – выпытывание доказательств и принуждение к определённому поведению. Опера желают получить от тебя информацию, которая, значит, им не известна или требует значительных уточнений, подтверждений. В любом случае сокамерникам-палачам ещё в меньшей степени известны подробности по обстоятельствам дела. Тогда твоё согласие действовать согласно их требованиям будет достаточным поводом для пресечения домогательств. Но тебе самому что-то может быть и известно по данному поводу, общие знания могут прийти хотя бы уже из характера и содержания вопросов. Сопоставляя информацию, ты в определённых пределах способен представлять возможные и правдоподобные обстоятельства по делу и творчески применить свои знания, понимание и воображение в угоду гонителям, а себе не во вред. Значит настало время хороводов с элементами жмурок (Чур, ты не жмурик!). Через непродолжительное пужание изображаем малодушие и искренний испуг. Как бы уступая требованиям, сообщаем устно и на письме собственную версию событий, выдавая её за действительность. Предлагаемые обстоятельства должны быть правдоподобны, внешне логичны и явно ущербны для тебя – нормальный человек не облил бы себя такой грязью, и это произошло только под давлением (якобы). Но эти сведения, при их дальнейшей проверке (ты знаешь) не должны подтвердиться, должны вступить в явное и не устранимое противоречие с вновь поступающими доказательствами, опровергаться ими.

Как это может выглядеть на примере. Допустим, речь идёт об убийстве, в совершении которого подозревают Борю. Исходя из имеющейся у Бори информации и уходя от пыток, он выдаёт страшные подробности: Вечером, около 18–30, 29 февраля он встретился с потерпевшим Федей на квартире его знакомой по имени «Надюха» по адресу: улица Нахимова дом 27 квартира 116; втроём выпили, поговорили, подрались; мотив конфликта: Федя ревновал Надюху к Боре, а кроме того, Федя продал Боре Авто «Ауди» и Боря остался должен ещё 200 у.е., но отказался рассчитаться в ближайшее время, вопреки ранней договорённости; в ходе драки Боря выбил Феде зубопротезный мостик и порвал на его куртке рукав; затем они вышли в подъезд дома вдвоём, где драка продолжилась; Боря дважды ударил лежащего Федю ножиком в горло; нож был кухонный с односторонней заточкой на клинке и зубцами на передней части, длинной…, шириной…, цветом рукоятки…; Этот нож Боря заранее и втихаря взял на кухне у Надюхи; Фёдор скончался на месте последней драки; после этого Боря вытащил тело на детскую площадку у дома и уложил красиво в кустарник; двум, сидящим у подъезда тёткам, одна из которых – дворничиха, объяснил, что просто дружбан упился вдрибодан, пусть на свежем воздухе отдуплится немного; Борькина одежда (спортивный костюм 1Пке)была сильно испачкана кровью, и она сейчас в чёрном пакете у Борьки в гараже. И так далее, и другие подробности. Но Борюсик то знает и это выяснится позднее, что: не существует по указанной улице таких дома и квартиры, и никакая «Надюха» в знакомых жертвы и Бори не числиться; в феврале было только 28 дней; в 18–30 вечера всех последних дней февраля Боря находился при свидетелях в другом месте (алиби); эксперты определят, что раны на шее потерпевшего хотя и колотого характера, но нанесены сбоку и явно не ножевым клинком, а скорее всего, отвёрткой; зубной аппарат у потерпевшего естественный, целый а в области лица вообще нет повреждений; предложенные свидетели (подъездные опер-бабки) не наблюдали странных картин выноса бухих тел из подъездов; в подъездах не выявлено следов крови, борьбы, волочений; сам труп обнаружен с тыльной стороны здания в яме; телесные повреждения причинены в месте обнаружения, причём в момент ударов потерпевший находился в вертикальном (стоячем) положении, лицом к нападавшему; причин для ревности в отношениях Боря-Федя не выявлено (Федя – импотент); Ауди, хотя и продана, но другому лицу; кровавых одежд в гараже не оказалось, да и все свидетели утверждают в голос, что Борька никогда не имел и не рядился в спортивные костюмы. Такая петрушка.