Читаем без скачивания Темные желания - Анна Рейн

Вот, она заставила его встать на колени, унизила, но он не разозлился и не стал мстить. Это было замечательно.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Если графу Гримстону случалось когда-либо представлять свою свадьбу, он думал об этом событии как о неприятном и неизбежном. Скорее всего, это была бы свадьба по расчету, и дай Бог, если бы невеста ему хотя бы нравилась и могла выносить его самого. По этой причине он старался вообще не задумываться об этом знаменательном дне. И вот, поглядите-ка, невеста ему очень даже нравится. Зная о его пристрастиях, она, тем не менее, не отшатывается от него в ужасе. И все это делало свадьбу событием вполне терпимым.

Они сильно ограничили количество приглашенных на свадьбу. Пригласили лишь тех, кого невозможно было не пригласить. Леди Прескотт, разумеется, получила приглашение, чем была чрезвычайно довольна. Это превращало ее едва ли не в самую популярную хозяйку сезона. Надо сказать, она была единственной женщиной из высшего общества, приглашая которую граф не преследовал никаких других целей, кроме как отдать ей должное. Остальные женщины были приглашены постольку, поскольку были приглашены их мужья, влиятельные политики и аристократы.

Но даже так получилось около полусотни гостей.

С той последней ночи Джоанна и ее жених больше не встречались наедине. Она получила удовольствие от свадьбы, от красивого наряда, от волшебного убранства церкви… вот только не могла вытравить из себя опасения, во что же превратится муж после свадьбы, когда она уже не сможет уйти от него…

Многих из гостей она уже знала по именам, вернее, по титулам. Они вежливо, без особой сердечности, поздравляли ее с бракосочетанием и желали долгих лет счастливой жизни. Но Джоанне казалось, что они вкладывают в свои слова тайный смысл. В конце концов, едва ли кто-то из них не слышал о постельных вкусах ее нового… мужа. Мужа, хозяина и господина. Она заставляла себя с вежливой улыбкой принимать поздравления и не оправдываться.

Если бы она вышла замуж за обычного холодного аристократа, ей бы завидовали, ее бы презирали, как выскочку, сумевшую захомутать ценный приз. Все это было и сейчас. Вот только невозможно было не заметить злорадные ухмылки и перешептывания. Да, она сумела подняться из грязи в князи, но расплачиваться за это ей придется всю жизнь, — вот что она читала на лицах гостей. И все это подливало масла в огонь ее собственных страхов.

Она тщательно подбирала наряд для свадьбы. Она подозревала, что граф не позволит ей сменить свадебное платье на ночной наряд перед первой брачной ночью, и потому заранее шила такое платье, чтобы потом порядовать графа «совращением невесты». Она помнила, что ему понравился прошлый наряд, весь в белых пенных кружевах… Только теперь она сделала подходящую прическу. Прическа мало отвечала требованиям моды, зато она отвечала вкусам ее …мужа. Да, теперь уже мужа.

И вроде бы у нее не было причин нервничать, в конце концов, она уже далеко не девственница и с ней делали почти все, что может сделать с женщиной один мужчина, но все-таки вся радость торжеств омрачалась одной мелкой мыслишкой: «Теперь ты не сможешь сбежать…»

Во время свадебного приема Джоанна выглядела расслабленной и довольной, но проведя с ней уже столько времени, граф не мог не понять, что это все сплошное притворство. Джоанна нервничала. Ему в голову пришла всего одна возможная причина: она боялась первой брачной ночи, что было более чем странно, учитывая, сколько времени она была его любовницей. Он раздумывал, что лучше: оставить ее в покое в эту ночь или все же воспользоваться своими новыми правами мужа? Сам он успел соскучиться по Джоанне и ее умениям и потому склонялся к мысли что «ничего особенного» скорее успокоит ее, чем его попытка отсрочить первую брачную ночь.

И все-таки, когда гости разъехались и он провожал Джоанну наверх, он поцеловал ей руку и сказал:

— Джоанна, помни, у тебя всегда есть право отказаться входить в мою спальню.

— Спасибо, милорд. Не сегодня, — сдержанно ответила она.

Да, не сегодня. За это он был ей благодарен.

— В таком случае, пойдем.

С коротким поклоном он открыл перед ней двери своей комнаты. Она переступила порог, впервые в качестве жены. Не сдержавшись, сцепила руки перед собой в замок, но тут же опомнилась и опустила их вдоль тела. Глаза ее по привычке уперлись в ковер.

Граф закрыл за собой двери. При виде несчастной, напряженной жены, в нем поднялись все его темные страсти, но он умел держать их в узде и выпускать на свободу постепенно. И потому он не стал подходить к ней. Вместо этого сначала налил себе вина. С бокалом в руке подошел к Джоанне. Невинная невеста, да и только. Он усмехнулся, смочил палец в вине и этим пальцем не спеша провел по ее верхней губе. Джоанна тяжело сглотнула.

— Посмотри на меня, — приказал он. Она подняла на него свои тревожные глаза. Он снова смочил палец в вине и провел по ее второй губе. Теперь ее рот был расслаблен, а губы мягкими. Он не стал сдерживать свое желание поцеловать эти губы. Возможно, впредь ему придется сдерживать множество своих желаний, но к чему избегать поцелуев? Да, они свидетельствуют о некоторой нежности, о близости, но он не боялся этого. В одной руке у него был бокал, другую он положил на талию Джоанны, не для того, чтобы прижать женщину к себе и вовсе не для того, чтобы помешать ей вырваться, если вдруг она захочет этого, а для того, чтобы почувствовать ее настроение.

Ее губы отвечали на его поцелуи, а напряжение уходило из ее тела. Довольный результатом, он отстранился и несколько холодно улыбнулся. До сих пор у него не было никаких планов на брачную ночь, но во время поцелуя множество разных видений заполонили его мозг, и некоторые из них он собирался воплотить в жизнь в эту ночь.

— Сними кринолин.

— Я не смогу справиться сама, милорд. Прошу вас…

Он помог ей снять конструкцию.

— Руки за спину, — шепотом приказал он, проведя указательным пальцем по ее щеке.

Он достал из ящика давно припасенные черные ленты. Одной из них связал ее запястья за спиной. Другой закрыл ей глаза. Третью обвил вокруг ее шеи, благоразумно оставляя припуск, и спустил за спиной к запястьям. Контраст белоснежного подвенечного наряда и черных лент был совершенен.

Джоанна поначалу испугалась, когда он завязал ей глаза, потому что ей не нравилось находиться в неведении относительно его чувств и намерений, но он сделал это не очень тщательно, так что осталась небольшая щель, в которую она могла подглядывать. В эту щель Джоанна могла разве что следить за его передвижениями по комнате, что, впрочем, не давало ей никаких преимуществ, ведь она не собиралась убегать от него. И все равно так ей было намного спокойней.