Читаем без скачивания Милые обманщицы. Идеальные - Сара Шепард

Она снова бросила взгляд в сторону телевизора. От знакомого видеоклипа уже тошнило. На экране Спенсер беззвучно шевелила губами: Хотите почитать ее эсэмэски? Девочки сгрудились вокруг телефона. Эли появилась в кадре. В какое-то мгновение камера крупным планом показала ее широко распахнутые голубые глаза, и казалось, будто Эли с экрана заглядывает в комнату Эзры… и в упор смотрит на Арию.

Эзра повернул голову и обратил внимание на телевизионную картинку.

– Черт, – выругался он. – Извини. – Он пошарил на столике и среди разбросанных журналов «Нью-Йоркер» и «Экономист» и меню тайских блюд на вынос отыскал, наконец, пульт управления телевизором. Он переключился на другой канал, которым оказался «Кью-ви-си», «магазин на диване». Джоан Риверс продавала гигантскую брошь в форме стрекозы.

Эзра кивнул на экран.

– Хочешь, куплю тебе такую?

Ария хихикнула.

– Нет уж, спасибо. – Она накрыла ладонью руку Эзры и сделала глубокий вдох. – Так что ты там говорил… чтобы у нас получилось. Я… тоже этого хочу.

Он просиял, и Ария увидела свое отражение в стеклах его очков. В столовой Эзры пробили старинные напольные часы.

– П-правда? – пробормотал он.

– Да. Но… я хочу, чтобы все было по-честному. – Она тяжело сглотнула. – У меня есть парень. Поэтому… я должна это учитывать, ты понимаешь?

– Конечно, – сказал Эзра. – Я понимаю.

Они встретились взглядами и долго не отпускали друг друга. Ария могла бы протянуть руку, сорвать с него очки, покрыть его лицо поцелуями.

– Думаю, сейчас мне лучше уйти, – печально сказала она.

– Ладно, – ответил Эзра, не сводя с нее глаз. Но когда она сползла с дивана и попыталась обуться, он потянул ее за край футболки. Хотя она и хотела уйти, но уйти… просто не могла.

– Иди сюда, – прошептал Эзра, и Ария полетела вниз. Эзра протянул руки и поймал ее.

28. А некоторые буквы складываются в слово «тюрьма»

Около восьми вечера в субботу Спенсер лежала на кровати, наблюдая, как медленно вращаются под потолком лопасти вентилятора в форме пальмовых листьев. Вентилятор стоил дороже приличного автомобиля, но Спенсер упросила маму купить его, потому что такой же был в ее личном бунгало, когда они всей семьей отдыхали в отеле «Кейвс» на Ямайке. Правда, сейчас он выглядел таким… словом, как Спенсер в тринадцать лет.

Она встала с кровати и скользнула ногами в черные босоножки от «Шанель». Она знала, что надо бы проявить хоть немного энтузиазма, собираясь на вечеринку к Моне. В прошлом году у нее таких проблем не возникало – впрочем, в прошлом году все в ее жизни было по-другому. Целый день ее преследовали странные видения – ссора с Эли у амбара, слова Эли, которых Спенсер не слышит, шаг в сторону Эли и… провал. Как будто событие, затаившееся в глубинах памяти на долгие годы, набивает себе цену, претендуя на сенсацию.

Она нанесла на губы чуть больше блеска цвета жареного миндаля, расправила черное платье с рукавом «кимоно» и спустилась вниз по лестнице. На пороге кухни она с удивлением увидела, что мать, отец и Мелисса сидят за столом вокруг пустой доски «Скрэббл»[87]. Две собаки уютно устроились у их ног. Отец сменил привычную форму одежды – строгий костюм или велосипедное трико – на свободную белую футболку и джинсы. Мама была в шароварах для йоги. В воздухе витал запах горячего молока из кофеварки «Миле».

– Привет. – Спенсер не помнила, когда в последний раз видела родителей дома субботним вечером. Они были завсегдатаями светских мероприятий – будь то открытие ресторана, симфонический концерт или званый ужин у партнеров юридической компании отца.

– Спенсер! Вот и ты! – воскликнула миссис Хастингс. – Угадай, что у нас есть? – Жестом фокусника она извлекла из-за спины распечатку. Спенсер увидела сверху знакомый набранный готическим шрифтом логотип «Филадельфия сентинел». Ниже шел броский заголовок: «Дорогу, Трамп! Спенсер Хастингс идет!». Спенсер уставилась на собственную фотографию за столом в кабинете отца, мысленно отмечая, что костюм от «Кельвин Кляйн» серо-стального цвета с малиновой шелковой блузкой выбран удачно.

– Джордана только что прислала нам ссылку по электронной почте, – радостно защебетала мама. – Передовица для воскресного номера, разумеется, будет готова к завтрашнему утру, но твоя история уже в Сети!

– Вау, – вымолвила Спенсер дрожащим голосом, растерянная и ошеломленная настолько, что не смогла бы прочитать текст. Значит, все происходит наяву. И как далеко это зайдет? Что, если она на самом деле победит?

– Давайте-ка отметим это шампанским, – предложил мистер Хастингс. – Ты тоже можешь сделать глоток, Спенс. Все-таки повод особенный.

– А, может, хочешь сыграть в «Скрэббл»? – спросила миссис Хастингс.

– Мам, она уже оделась на вечеринку, – с укором произнесла Мелисса. – Не хочет она сидеть здесь, пить шампанское и играть в «Скрэббл».

– Вздор, – решительно заявила миссис Хастингс. – Еще даже восьми нет. Вечеринки так рано не начинаются, или я не права?

Спенсер почувствовала себя в ловушке. Все взгляды были устремлены на нее.

– Я… думаю, нет, – пробормотала она.

Она отодвинула стул, села и скинула босоножки. Отец достал из холодильника бутылку шампанского «Моэт э Шандон», хлопнул пробкой и выставил на стол четыре бокала от «Ридель». Он налил полные бокалы себе, маме Спенсер и Мелиссе, и полбокала – виновнице торжества. Мелисса придвинула к ней подставку для игры.

Спенсер опустила руку в бархатный мешочек и набрала плиток с буквами. Следом за ней буквы тянул отец. Спенсер немало удивилась тому, что он знает, как это делается – она никогда не видела его за игрой, даже на отдыхе.

– Не слышала, когда судьи объявят окончательное решение? – спросил он, поднеся к губам бокал шампанского.

Спенсер пожала плечами.

– Не знаю. – Она взглянула на Мелиссу, которая послала ей неуловимо-загадочную улыбку. После вчерашней совместной ванны им еще не удалось поговорить, и Спенсер чувствовала себя странно в присутствии сестры. Скажем так, настороженно.

– Вчера мне удалось, наконец, прочитать твое эссе, – продолжил мистер Хастингс, сложив руки на столе. – Мне очень понравилось, как ты привязала концепцию к современности.

– Ну, кто ходит первым? – пронзительно воскликнула Спенсер. Еще не хватало, чтобы они обсуждали содержание эссе. Тем более при Мелиссе.

– Кажется, победитель «Золотой орхидеи» 1996 года получил Пулитцеровскую премию в прошлом году? – спросила миссис Хастингс.

– Нет, это была Национальная литературная премия, – сказала Мелисса.

Пожалуйста, прекратите все разговоры о «Золотой орхидее», мысленно взмолилась Спенсер. И тут ее осенило: впервые они говорили о ней — не о Мелиссе.

Спенсер посмотрела на свои плитки. У нее собрались буквы: Ц, Ж, С, Л, Е, Д, Х. Она попробовала составить слова и чуть не поперхнулась. ЛЖЕЦ СДХ. «СДХ» – как Спенсер Джилл Хастингс.

За окном небо налилось чернильной синевой. Где-то завыла собака. Спенсер схватила свой бокал и залпом осушила его.

– Кое-кто еще час не сядет за руль, – поддразнил отец.

Спенсер попыталась рассмеяться, спрятав руки под стол, чтобы отец не видел, как они дрожат.

Миссис Хастингс выложила плитками слово ЧЕРВЬ.

– Твоя очередь, Спенс, – сказала она.

Когда Спенсер схватила плитку с буквой «Л», вспыхнул экран «Моторолы» Мелиссы. Послышались жалобные звуки виолончели из саундтрека к фильму «Челюсти». Со своего места Спенсер могла видеть, что отображается на дисплее: новое текстовое сообщение.

Мелисса щелчком открыла экран и отвернула его так, чтобы Спенсер не подсматривала. Лицо ее все больше хмурилось.

– Что?! – произнесла она вслух.

– В чем дело? – спросила миссис Хастингс, отрываясь от плиток с буквами.

Мелисса почесала в затылке.

– «Суть концепции «невидимой руки», выдвинутой великим шотландским экономистом Адамом Смитом, можно выразить легко и просто, всего одной фразой, актуальной для рынка как девятнадцатого века, так и века двадцать первого: возможно, вы думаете, что все вокруг работают, чтобы лично вам жилось лучше, но на самом деле каждый стремится к собственной выгоде». Странно! Зачем кому-то посылать мне выдержки из моего эссе, которое я написала еще в школе?

Спенсер открыла было рот, собираясь что-то сказать, но вырвался лишь сухой хрип.

Мистер Хастингс отставил бокал с шампанским.

– Это же эссе Спенсер для «Золотой орхидеи».

Мелисса уставилась в текст на экране.

– Нет, это моя… – Она подняла взгляд на Спенсер. – Нет.

Спенсер съежилась на стуле.

– Мелисса, это была ошибка.

Мелисса так разинула рот, что Спенсер смогла разглядеть серебряные пломбы в ее коренных зубах.

– Ну, ты и сука!