Читаем без скачивания Однажды в нашем городе - Ронда Грей

— Да, — шепнула она.

— Я возьму тебя прямо здесь… — с трудом вымолвил Ник.

Едва сдерживая дыхание, она шепнула в ответ:

— Не ты берешь, это я отдаюсь…

Застонав, он схватил ее за ягодицы и прижал к себе, нетерпеливо поднимая с длинных ног платье, пока оно не собралось в ком у бедер. Теперь только тоненькая полоска кружевных трусиков разделяла их.

Осторожно прижав жену к стене, лаская рукой увлажненное лоно, он жадно впитывал ее слабые стоны — стоны наслаждения.

И снова Ник приник к ее рту, нашептывая что-то очень сладостное и нечленораздельное. Он расстегнул молнию на брюках. Элен прошептала что-то о том, как ей хорошо. Нетерпение его возрастало. Он даже не потрудился снять с жены маленькие трусики, а просто отодвинул ткань в сторону и вошел в нее с такой настойчивой силой, что она едва не потеряла сознание.

Заметив, что он остановился, она с удивлением и нетерпением посмотрела в его потемневшие от страсти серые глаза.

— Господи, Элен, — проговорил он срывающимся голосом, — как хорошо!

Ей захотелось, чтобы Ник утратил контроль над собой.

Николас любил ее так неторопливо, так умело, словно демонстрируя, какой он искусный любовник. Вскоре желание Элен сбылось, однако она этого не заметила, потому что реальность перестала для нее существовать. Она чувствовала, что становится все жарче, потом жар стал совсем невыносимым, и когда вселенная раскололась надвое, Элен ощутила себя стонущей и всхлипывающей в объятиях мужа. Это был восторг полного удовлетворения. Ник, не сознавая что делает, повторял ее имя, и оно звучало как музыка.

Минуту-другую они стояли прижавшись друг к другу, и вдруг Элен заметила, что его плечи вздрагивают.

— Отчего тебе так весело? — требовательно спросила она.

Приподняв ее подбородок, он взглянул в синие озера глаз.

— Ни одна женщина, — проговорил он, сияя искорками юмора, — не могла меня совратить!

— Тебе понравилось? — прошептала Элен в ответ, стараясь дотянуться губами до его шеи и спрятать там лицо, чтобы свет любви, струящийся из глаз, не выдал ее.

— А ты как думаешь?

— Хочешь повторить? — проворковала она.

Он неохотно отстранился.

— Позже, моя красивая озорная кокетка. — Окинув ее взглядом с головы до ног и поправив на ней платье, Ник проговорил: — Ты выглядишь вполне прилично. Щеки, правда, горят и глаза блестят сильнее обычного. Дорогая, ты просто изумительная женщина. — Поднеся ее руку к губам, он запечатлел на ней нежный поцелуй.

Элен почувствовала, что переполняется любовью.

— Ник, — пробормотала она, чувствуя, как клокочет сердце.

— Нам лучше пойти к гостям, — мягко напомнил он. — Мы можем поговорить и позже.

— Мне надо принять душ.

— Не надо. — Он наклонился, чтобы легонько коснуться губами ее губ. — Глядя на тебя, я буду все время вспоминать, что мы с тобой только что делали, и представлять, чем мы будем заниматься, когда все уйдут.

Отперев дверь, он взял жену за руку и повел к гостям.

12

— Так чем я обязан всему этому? — спросил Николас, когда они спускались из кабинета в зал. Шелковая юбка была немного помята, и Элен волновалась, не заметит ли кто-нибудь из гостей беспорядок в ее туалете.

Когда гости разошлись, следы вечеринки были устранены, прислуга отпущена, Элен пошла наверх посмотреть на Эвелин. Она пообещала мужу, как только освободится, присоединится к нему в гостиной, чтобы выпить по последнему бокалу. Элен совсем не хотелось за выпивкой анализировать свое безумное поведение и мотивы, по которым решилась на совращение собственного мужа.

Она уселась в кресло напротив Николаса.

— Ну? — спросил он. — И не говори мне, что не понимаешь о чем речь.

— Ник, прошу тебя, не надо, — вяло промолвила она, но Палмерс и не думал ее щадить.

— Не стоит разыгрывать передо мной скромницу, милая, — проворчал он. — Я видел, с каким удовольствием ты берешь инициативу в свои руки. — Николас встал, наполнил две стопочки кальвадосом и протянул одну из них Элен. — Повторяю, чем обязан?

И снова требуется откровенность или, вернее, та мера честности, которую сможет выдержать их брак. Элен понимала, что, узнай Николас о ее невостребованной любви, их отношения, только-только начавшие налаживаться, могут вновь оказаться на грани разрушения. Но что мешало ей рассказать о фотомодели?

— Я говорила с Корой, — бесцветным голосом сообщила Элен. — Вернее, она говорила со мной.

Неторопливо потягивая кальвадос, Николас не спускал с нее холодного пристального взгляда.

— И что?

Голос Элен зазвенел.

— Она рассказала мне… Короче, я узнала много интересного.

— Тебя не затруднит поделиться информацией со мной?

— Ну, например, то, что она тебя хочет. И то, что мы не похожи на молодоженов. Тогда я вспомнила, как ты сказал мне, что не собираешься жить как монах, и твердо решила, что должна предпринять.

Свет погас в глазах мужчины, делая его странно-далеким.

— Ты хочешь сказать, что решила меня соблазнить? Чтобы меня не охомутала Кора? В тебе весьма силен инстинкт собственника!

Перегнувшись через стол и раздраженно глядя на мужа, Элен спросила сердито, но и смущенно:

— А разве ты сам не хотел этого?

Он встал. Без улыбки подошел к ней, и она увидела на его лице отражение внутренней борьбы.

— Да. — В голосе его появилась новая нотка, и Элен не была уверена, что ей это понравилось. — Именно этого я и хотел.

Элен в замешательстве смотрела на то, как Ник, поставив на стол свою стопку, взял кальвадос у нее из рук и тоже поставил на стол. Словно желая воспроизвести сцену из «Унесенных ветром», он подхватил жену на руки и понес по лестнице в спальню.

Теперь все было диаметрально противоположным тому, что произошло ранее: Николас решил подтвердить свое доминирующее положение и авторитет. Если два часа назад Элен держала инициативу в своих руках, обладала над мужем властью, и этой властью подвигла его на все остальное, то сейчас они поменялись ролями. Медленно, не торопясь, он раздевал ее.

Казалось, Николас намеренно показывает ей, как может, сам, оставаясь спокойным, подводить ее к самой черте, снова и снова. Элен едва не плакала от отчаяния, но, подняв глаза, увидела, с каким остервенением он срывает с себя галстук.

Раздевшись, он продолжал касаться ее, нежно поглаживать дюйм за дюймом все ее тело. Элен достигла такой остроты возбуждения, что, когда Ник вошел в нее, она почти немедленно вознеслась на пик блаженства. Слезы счастья текли по ее щекам, пока тело билось в конвульсиях оргазма. Должно быть, он ощутил вкус ее слез, потому что сразу прекратил движение, успокаивая ее, ласково гладя по голове.