Читаем без скачивания Поэмы - Марина Цветаева

Тише снежного куста.

Так стучат, чтоб не услышал

Тот, к кому стучишься (— тa!).

Капли, падающей с крыши,

Быть услышанной — испуг.

Так стучат, чтоб не услышан

Был в сем стуке — сердца стук.

Врач — в ключицу,

Грач — в крупицу,

Страх — стучится,

Страсть — стучится…

Стук, дыханья осторожней.

— Дома? — Дома. — Можно?

— Можно.

Торс, виденья неподвижней.

— Это — я: сосед Ваш нижний.

К Вам от бабушки.

     — Гвоздики

Жгут — как светоч вознеся:

— Ну, и тьма ж у вас! — Входите.

Лампы нет, а свечка — вся.

Первая пройду. Вы — следом.—

И наследным, деда — дедом

Вытянутым коридором,

Точно бредом, точно — бором,

Точно — бродом, точно — Рода

Сводчатым кровопроводом,

Несомненнее, чем глотом

Собственным, без оборота,

Без возврата, тьмы — агатом

И базальтом — и гранитом…

     В рот — монету

Взяв — за вход подземный —

     плату —

Душ подземным водоемом

За Вожатою — ведомый.

Ну, а дальше? То ли дернул

Гвоздь за шалевый лохмот,

То ли просто коридорным

Ходом оказался грот —

Словом — стали:

Он — из стали

Вылитый, она — но шали

Кроме, да лезгинской тальи…

Поздно встали — всё проспали!

Не застали ничего!

(Если ж, позже, дочь — его

Именем — ее звалася —

Это только в память часа

Полного (Так помнит насыпь —

Розами.) Никак не мяса —

Белого — иль смуглого!)

Губы — мела суше. Грушей

Спелой — пение лилось.

Пела — слушал. Тело — душу

Слушало — и слушалось.

Так с тех пор и повелось:

Чтó ни ночь — из тьмы наружной:

— Дома? — Дома. — Можно? — Нужно.

— Можно? — Можно. (Нежно, нежно…)

1935

АВТОБУС

Препонам наперерез

Автобус скакал как бес.

По улицам, ýже сноски,

Как бес оголтелый несся

И трясся, как зал, на бис

Зовущий,— и мы тряслись —

Как бесы. Видал крупу

Под краном? И врозь, и вкýпе —

Горох, говорю, в супу

Кипящем! Как зёрна в стýпе,

Как вербный плясун — в спирту,

Как зубы в ознобном рту!

Кто — чем тряслись: от трясни

Такой — обернувшись люстрой:

Стеклярусом и костьми —

Старушка, девица — бюстом

И бусами, мать — грудным

Ребенком, грудной — одним

Упитанным местом. Всех

Трясло нас, как скрипку — трелью!

От тряса рождался — смех,

От смеху того — веселье

Безбожно-трясомых груш:

В младенчество впавших душ.

Я — в юность: в души восторг!

В девичество — в жар тот щёчный:

В девчончество, в зубный свёрк

Мальчишества, словом

     — точно

Не за город тот дударь

Нас мчал — а за календарь.

От смеха рождалась лень

И немощь. Стоять не в силах,

Я в спутнический ремень

Товарищески вцепилась.

Хоть косо, а напрямик —

Автобус скакал, как бык

Встречь красному полушалку.

Как бык ошалелый, мчался,

Пока, описавши крюк

Крутой, не вкопался вдруг.

…И лежит, как ей повелено —

С долами и взгорьями.

Господи, как было зелено,

Гóлубо, лазорево!

Отошла январским оловом

Жизнь с ее обидами.

Господи, как было молодо,

Зелено, невиданно!

Каждою жилою — как по желобу —

Влажный, тревожный, зеленый шум.

Зелень земли ударяла в голову,

Освобождала ее от дум.

Каждою жилою — как по желобу —

Влажный, валежный, зеленый дым.

Зелень земли ударяла в голову,

Переполняла ее — полным!

Переполняла теплом и щебетом —

Тáк, что из двух ее половин

Можно бы пьянствовать, как из черепа

Вражьего — пьянствовал славянин.

Каждый росток — что зеленый розан,

Весь окоём — изумрудный сплав.

Зелень земли ударяла в ноздри

Нюхом — так буйвол не чует трав!

И, упразднив малахит и яхонт:

Каждый росток — животворный шприц

В oкo: — тáк сокол не видит пахот!

В ухо: — тáк узник не слышит птиц!

Позеленевшим, прозревшим глазом

Вижу, что счастье, а не напасть,

И не безумье, а высший разум,

С трона сшед — на четвереньки пасть…

Пасть и пастись, зарываясь носом

В трáву — да был совершенно здрав

Тот государь Навуходоносор —

Землю рыв, стебли ев, траву жрав —

Царь травоядный, четвероногий,

Злаколюбивый Жан-Жаков брат…

Зелень земли ударяла в ноги —

Бéгом — донес бы до самых врат

Неба…

       — Все соки вобрав, все токи,

Вооруженная, как герой…

— Зелень земли ударяла в щеки

И оборачивалась — зарей!

Боже, в тот час, под вишней —

С разумом — чтó — моим,

Вишенный цвет помнившей

Цветом лица — своим!

Лучше бы мне — под башней

Стать, не смешить юнца,

Вишенный цвет принявши

За своего лица —

Цвет…

«Седины»? Но яблоня — тоже

Седая, и сед под ней —

Младенец…

     Всей твари Божьей

(Есть рифма: бедней — родней) —

От лютика до кобылы —

Роднее сестры была!

Я в руки, как в рог, трубила!

Я, кажется, прыгала?

Так веселятся на карусели

Старшие возрасты без стыда:

Чувствую: явственно порусели

Волосы: проседи — ни следа!

Зазеленевшею хворостиной

Спутника я, как гуся, гнала.

Спутника белая парусина

Прямо-таки — паруса была!

По зеленям, где земля смеялась, —

Прежде была — океана дном! —

На парусах тех душа сбиралась

Плыть — океана за окоём!

(Как топорщился и как покоился

В юной зелени — твой белый холст!)

Спутник в белом был — и тонок в поясе,

Тонок в поясе, а сердцем — толст!

Не разведенная чувством меры —

Вера! Аврора! Души — лазурь!

Дура — душа, на какое Пéру

Не уступалось — души за дурь?

Отяжелевшего без причины

Спутника я, как дитя, вела.

Спутницы смелая паутина

Прямо-таки — красота была!

И вдруг — огромной рамой

К живому чуду — Аз —

Подписанному — мрамор:

Ворота: даль и глаз

Сводящие. (В сей рамке

Останусь вся — везде.)

He к ферме и не к замку,

А сами по себе —

Ворота… Львиной пастью

Пускающие — свет.

— Куда ворота? — В счастье,

Конечно! — был ответ

(Двойной)…

Счастье? Но это же там, — на Севере —

Где-то — когда-то — простыл и след!

Счастье? Его я искал в клевере,

На четвереньках! четырех лет!

Четырехлистником! В полной спорности:

Три ли? Четыре ли? Полтора?

Счастье? Но им же — коровы кормятся

И развлекается детвора

Четвероногая, в жвачном обществе

Двух челюстей, четырех копыт.

Счастье? Да это ж — ногами топчется,

А не воротами предстоит!

Потом была колода —

Колодца. Басня — тá:

Поток воды холодной

Колодезной — у рта —

И мимо. Было мало

Ей рта, как моря — мне,

И всё не попадала

Вода — как в странном сне,

Как бы из вскрытой жилы

Хлеща на влажный зём.

И мимо проходила

Вода, как жизни — сон…

И, утеревши щеки,

Колодцу:— Знаю, друг,

Что сильные потоки —

Сверх рта и мимо pyк

Идут!..

И какое-то дерево облаком целым —

— Сновиденный, на нас устремленный обвал…

«Как цветная капуста под соусом белым!» —

Улыбнувшись приятно, мой спутник сказал.

Этим словом — гуда громовее, чем громом

Пораженная, прямо сраженная в грудь:

— С мародером, с ворóм, но не дай с гастрономом,

Боже, дело иметь, Боже, в сене уснуть!

Мародер оберет — но лица не заденет,

Живодер обдерет — но душа отлетит.

Гастроном ковырнет — отщипнет — и оценит —

И отставит, на дальше храня аппетит.

Мои кольца — не я: вместе с пальцами скину!

Моя кожа — не я: получай на фасон!

Гастроному же — мозг подавай, сердцевину

Сердца, трепет живья, истязания стон.

Мародер отойдет, унося по карманам —

Кольца, цепи — и крест с отдышавшей груди.