Читаем без скачивания Разбор полетов - Юлия Латынина

— С собой, пришить мы его всегда успеем. Обыск был недолгий — кроме ящика с порошком, у самой стенки трейлера обнаружились два мешка опия-сырца. Вместительный зад «лендровера» едва не треснул, распертый запасами, которых рынку на Поклонной горе хватило бы на месяц жизнедеятельности.

— Постой! — вдруг спохватился Муха. — А его отпечатки?

Пальцы всех участников операции были покрыты особой пленкой и потому не оставили следов ни на угнанной «канарейке», ни на безвинно пострадавшем трейлере.

— Он ничего не трогал, — ответил Сазан. Нестеренко с Мухой спешно сорвали с себя милицейскую форму, до неузнаваемости загаженную за короткие полчаса разгрузки трейлера, и переоделись в джинсы и рубашки. Муха запрыгнул на водительское сиденье «лендровера», Голем сел рядом. Сазан помог освобожденному от веревок пленнику забраться на заднее сиденье.

— Пленка, — пробормотал пленник.

— Что?

— Пленка — с фотоаппаратом. Ее положили вместе со мной…

— Это?

Голем поднял в руке черную миниатюрную камеру. Сазан присвистнул: это был «Минокс». Не очень, может быть, новый и не замаскированный под какую-нибудь авторучку, но все же «Минокс».

— Рвем когти! — скомандовал Сазан.

«Лендровер» подпрыгнул на лесном ухабе, и пленник болезненно охнул — у него явно было сломано ребро, а то и два.

Ваня Сенечкин, четвертый из работавшей по трейлеру бригады, остался позади. Он сел за руль трейлера и, немного покорчившись, развернул мастодонта кабиной к шоссе. Затем он отогнал милицейскую «шестерку» поглубже между деревьями, влез в трейлер и повернул ключ зажигания. Тяжелая машина двинулась вперед, по следам «лендровера», стирая отпечатки шин внедорожника. На шоссе Сенечкин опять развернулся, оставляя поперек полос огромные шмотья грязи, и снова загнал трейлер в глубь леса. Милицейскую форму, жезл и фуражки он аккуратно свернул в тюк, сел в «канарейку» и проехал в лес еще двести метров.

Там, в глубине леса, стояла бетономешалка, угнанная со стройки четыре часа назад. Миксер, не дававший бетону застыть, был выключен всего час назад. Сенечкин завел двигатель и двинулся обратно к помойке.

Бетон еще действительно не остыл, и Сенечкин безжалостно опростал всю огромную, похожую на вздернутый кувшин центрифугу прямо на розы. Некоторые цветы избегли разрушения, но большинство, словно жители Помпеи и Геркуланума, погибло под толстым слоем бетона, извергшегося из рукотворного Везувия с автомобильным номером 44-37 МК.

Покончив со своим черным делом, Сенечкин бросил бетономешалку тут же, рядом с трейлером, пересек лес в направлении Ярославского шоссе и там сел в подкатившие десять минут назад «Жигули».

— Порядок? — спросил Сенечкина водитель «Жигулей».

— Миллион, миллион, миллион алых роз, — вместо ответа опять фальшиво пропел Сенечкин.

Милицейскую форму они выбросили в первый же случившийся по дороге прудик, предварительно привесив к ней обломок тяжелой трубы.

«Лендровер» с четырьмя пассажирами и мешком героина летел по Московской кольцевой дороге, огибая столицу с запада. Сазан развалился на заднем сиденье, время от времени посматривая на своего соседа. Тот бледнел на глазах, на загорелом лбу в свете приборной доски выступили капельки пота, и Сазан про себя подумал, что неплохо было бы парня первым делом отвезти в больницу — что, конечно, напрочь исключалось. Но, не дай бог, если сломанное ребро пропороло легкие…

Сазан положил ему руку на плечо и ощутил под пальцами мощные, накачанные мускулы.

— Через двадцать минут будем не месте, — сказал Сазан, — дотерпишь?

Пленник прошелестел что-то невнятное.

Сазану очень хотелось поговорить с ним, но ни к каким разговорам незнакомец был явно не пригоден.

Дорогу впереди перерезала желтая полоса мигающих светофоров, на дорожном знаке справа мелькнула цифра «60» — «лендровер» приближался к милицейскому посту. — Сбавь скорость, — сказал Сазан Мухе. «Лендровер», прилежно шедший на разрешенной сотне, присел на передних колесах и начал тормозить. На дорогу слева вышел инспектор с полосатой палочкой и повелительно ей взмахнул.

— Сворачивай, — сказал Сазан.

«Лендровер» мигнул поворотником и причалил к разрыву в бетонных надолбах.

Гаишник, козыряя, подошел к машине.

— Инспектор Новиков, пятое отделение, — представился он. — Что так тихо едете, господа?

Сазан выругался про себя. Быстро едешь — заметут за скорость, тихо едешь — подумают, что пьяные.

— Как написано, так и едем, — откликнулся Муха.

Инспектор пристально смотрел на него. Первое впечатление обмануло его — водитель был явно не пьян, и с этой стороны инспектору ничего не предвиделось. Но тачка была крутая, люди в ней были богатые и… какие-то тревожные, что ли?

— Документы, пожалуйста.

Документы водителя оказались в полном порядке.

Инспектор сделал шаг в сторону, и из тени ему навстречу вышел его коллега с коротким автоматом.

— Чего-то мне они не нравятся, — сказал инспектор, — особенно вон тот, позади водителя. Драный и со стеклянным взглядом.

Напарник мгновение поколебался, а потом коротко кивнул.,

— Выйдите из машины и откройте багажник, — велел инспектор.

На лбу у Сазана выступил холодный пот.

— С какой стати? — спросил Муха.

— Ориентировочка у нас на «лендровер», — с привычной легкостью соврал гаишник. Муха сунул руку в карман и вытащил оттуда стодолларовую бумажку.

— Мы спешим, — сказал он.

Но гаишника уже понесло. Он видел, что публика в тачке собралась довольно приличная, и если ему с ходу предлагали сотню, то это, скорее всего, значило, что через пятнадцать минут ему предложат штуку. Бог его знает, что у них там, в машине, — или левый «ствол», или два грамма героина, или водитель все-таки пьян…

Сазан закрыл на мгновение глаза. Гаишник и его товарищ были все равно что покойники. Если мент увидит десять килограмм героина — это последнее, что он увидит в своей жизни. Сазан никогда еще не убивал ментов, но очень хорошо знал, что за этим последует. Через пять минут после того, как трупы найдут, московская милиция озвереет так, что преступников, расстрелявших патруль ГАИ, будут искать не только менты — будут искать и сами воры, разъяренные взбрыком очередного отморозка, из-за которого страдают приличные люди.

— А ну все из машины!

Сазан тихонько нащупал ствол и снял его с предохранителя. Повернул голову. Недавний пленник запустил руку в нагрудный карман и вытащил оттуда какую-то красную книжечку.

— Владлен Калинин, — сказал незнакомец, — полковник ФСБ. Не срывайте мне, пожалуйста, оперативную разработку, сержант.

Гаишник изучил книжечку, вытянулся в струнку и козырнул.

— Проезжайте, товарищ полковник, — сказал он.

Муха мягко выжал сцепление, и, «лендровер», груженный десятью килограммами героина, тремя бандитами и одним полковником ФСБ, вильнул габаритами и растаял в темноте. Отъехав на полкилометра. Муха резко свернул вправо, припарковался на обочине и уронил голову на руль. Плечи его истерически затряслись.

Сазан перегнулся через своего соседа, закрыл окно, и вытащил двумя пальцами книжечку из внутреннего кармана растерзанного пиджака. Книжечка была настоящая, а полковник был не краснодарский, а московский.

— Владлен Леонидович Калинин, — громко прочел Сазан, — заместитель начальника управления по борьбе с распространением наркотиков. И громко выразил чувство, владевшее всеми присутствующими:

— Во блин!

Полковник Калинин сидел, завалившись головой вверх и оскалив белые зубы — он наконец потерял сознание.

Когда полковник Калинин очнулся, был уже яркий день. Он лежал на широкой кровати в просторной, отделанной вагонкой комнате. Отделка была совсем свежая, в комнате упоительно пахло древесиной, и за уведенными в стороны плотными шторами качались верхушки подмосковных сосен. Окно выходило на деревянную веранду, и на этой веранде ненавязчиво сидели двое парней в тренировочных костюмах. Парни смотрели видак и косили глазом в сторону незавешенного окна.

Калинин потихоньку принялся ощупывать себя. Первое же неловкое движение отозвалось болью — видимо, еремеевские ребятишки сломали ему пару ребер, и уж наверняка его почкам требовалось время, чтобы прийти в себя. Ночные знакомцы смыли с Калинина грязь и кровь и аккуратно перевязали, но большой любви Калинин к ним не чувствовал. Что-то подсказывало ему, что люди, которые ночью на большой дороге грабят трейлер с героином, немногим лучше людей, которые отправляли этот героин в его долгое путешествие. Калинин вообще не понимал, почему он еще жив. По всем расчетам, пареньки из «лендровера» должны были выкинуть его по дороге в первый попавшийся пруд с бетонным блоком, привязанным к ногам.

Впрочем, возможно, они хотели перед процедурой заключительного купания потолковать с полковником обстоятельно и по душам. Или даже употребить его в борьбе против конкурентов, благо Калинин не мог испытывать особо теплых чувств к авиакомпании, так скверно обращающейся с пассажирами.