Читаем без скачивания Убьем в себе Додолу - Николай Романецкий

Поэтому пришлось отвлечься от событий конца шестьдесят восьмого века и вернуться к заботам начала семьдесят шестого.

Едва он сотворил заклинание, зеркало осветилось. В нем появилась встревоженная физиономия Буни Лаптя.

— Добрый день, брат! Извините, что помешал, но дело архиважное.

— Слушаю вас, брат.

— Вчера поздно вечером найден труп академика Барсука.

О боги, подумал Свет. И суток не прошло!

— Как это случилось?

— Странная история. Труп был обнаружен кучером академика сразу опосля возвращения из института. В карете… Удар ножом в сердце. — Буня выглядел очень усталым, даже слегка изможденным. — Кучер вызвал стражу. Те немедля подключили нас. Сыскники работали чуть ли не до утра.

— Сыскники-волшебники? — спросил Свет.

— Разумеется! Теперь они собираются организовать магическое проявление. Хотелось бы, чтобы и вы присутствовали. Ваш Талант поможет им избежать ошибки.

Свет непроизвольно поморщился, поняв, что от этого дела ему удрать не удастся никоим образом. Если потребуется, Путята Утренник тут же подключит Кудесника. Впрочем, Кудесник давно уже сказал Свету, что, с его уровнем Таланта, ему бы с самого начала стоило работать в министерстве безопасности. А поскольку заниматься в первую очередь безопасностью страны чародей Сморода не пожелал, пусть смирится с тем, что, несмотря на любые успехи в науке, его все равно будут систематически привлекать к самым серьезным делам…

Разумеется, смерть Барсука несерьезным делом не назовешь. В связи со вчерашним экспериментом, пожалуй, это будет наиболее важное из государственных дел.

— Где я должен быть? — спросил Свет.

— Мы будем ждать вас в доме академика. Моховая, семь…

— Немедленно выезжаю. Баул с собой взять?

— Думаю, не надо. Хватит Серебряного Кольца.

Зеркало потемнело. Свет вызвал Берендея.

— Пусть Петр выводит экипаж, — сказал он, едва Берендей появился на пороге. — Я выезжаю.

— Слушаюсь!.. Вас там ждут.

— Кто?

— Курьер от чародея Лаптя.

Буня, не будучи уверенным, что застанет Света дома, прежде всего отправил к нему посыльного. Через посыльного разыскать человека проще. К тому же, курьеры привозят с собой официальную бумагу от министерства безопасности, и вы расписываетесь за ее получение. Конечно, если вы не подчинены Путяте Утреннику, вы можете на эту бумагу и начихать, но в случае какого-либо разбирательства между инстанциями эта бумага наверняка явится на свет.

Свет спустился вниз, расписался, вскрыл пакет. Все верно, послание лишь подтверждало полученное им по зеркалу приглашение.

— Передайте чародею Лаптю, что через десять минут я буду в пути.

Посыльный кивнул, а Свет отправился к волшебному зеркалу — отменять и сегодняшние консультации в Институте теории волшебства. Теперь уже — поскольку ныне была пятница — до окончания Паломной седмицы.

Около дома Барсука дежурили два стражника в партикулярном. Выслушали Света и вызвали Буню Лаптя — стражники были из министерства безопасности. Буня провел Света в дом.

Временная штаб-квартира сыскников располагалась в гостиной — кабинет академика осматривали в поисках документов, способных пролить хоть какой-нибудь свет на происшедшее.

В гостиной сидели двое в мундирах офицеров охраны порядка, писали какие-то бумаги. Тут же со своим колдовским баулом находился сыскник-волшебник Буривой Смирный. Со Смирным Свет был знаком — сыскник занимался особо важными преступлениями государственного значения, и Свету уже приходилось встречаться с ним. Смирный, правда, относился к Свету с некоторой ревностью, но от помощи никогда не отказывался, благо убедиться в способностях чародея Смороды ему пришлось еще в самый первый раз — при расследовании убийства одного из отпрысков княжеской фамилии. И осужденный позднее на казнь другой отпрыск был разоблачен исключительно потому, что не был волшебником и понятия не имел о том, что среди членов Колдовской Дружины появился колдун, кое в чем опережающий самого Кудесника.

Поздоровались. Буня попросил Смирного ознакомить его и чародея Смороду с добытыми следствием фактами.

— Вечор, — сказал Смирный, — около восьми часов, академик отправился из института домой. Как показал его кучер, ехали обычным маршрутом. Никаких происшествий по дороге не случилось. Академик находился в экипаже один. Никого с собой не подвозил. Никуда не заезжали. Когда въехали во двор дома, кучер спустился с козел, открыл дверцу кареты, а там — труп.

— Орудие преступления? — спросил Лапоть.

— Отсутствовало. Характер разреза тканей позволяет предположить, что смертельный удар был нанесен узким обоюдоострым режущим предметом. Более точные данные будут получены опосля аутопсии.

— Отпечатки перстов?

— Достаточно много. В наших архивах ни одного из них не зафиксировано. Впрочем, в экипаже с академиком в последние дни ездило немало людей.

— Иными словами, — сказал Лапоть, — академика мог убить человек, который ранее преступлений не совершал. Что-либо из вещей убитого пропало?

— Да. Пропал кошелек с кое-какой мелочью. Думаю, это попытка увести следствие в сторону, желание представить происшедшее как ограбление.

— Почему?

— Потому что обычный человек проникнуть в карету незаметно вряд ли способен, а волшебнику для ограбления не было необходимости убивать.

Буня подумал и сказал:

— Пожалуй, вы правы.

— Насколько мне стало известно, с сегодняшнего дня академика должны были взять под охрану стражники-волшебники, — продолжал Смирный. — Причины этого мне никто не сообщил, но полагаю, что произошло нечто, потребовавшее подобного уровня охраны.

— Произошло, — сказал Буня. — Если бы мне могло прийти в голову, что произойдет еще и убийство, я бы распорядился взять под охрану академика еще вчера. — Он виновато посмотрел на Света. — К сожалению, это потребовало бы кое-каких мероприятий, существенно осложнивших бы жизнь академику и задержавших его на работе до поздней ночи… Но мы слушаем вас, брат Смирный.

— В качестве предварительной версии предлагаю следующую… Нападение было произведено волшебником. А нож использовался для того, чтобы не применять Ночное волшебство и, стало быть, избежать возможности разоблачения со стороны Контрольной комиссии.

— Вы что же, — удивился Буня, — полагаете, что академик убит кем-то из наших?

— Я покудова ничего не полагаю, — сказал Смирный, — я излагаю возможные варианты. К тому же, насколько мне известно, Контрольные комиссии существуют не только у нас, но и во всех цивилизованных странах.

— Хорошо. — Буня повернулся к Свету. — Будут ли у чародея Смороды вопросы?