Читаем без скачивания Измена. Я отыграюсь! (СИ) - Саша Стрельна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следовало признать, что ощущения были немыслимо, просто-таки невероятно приятными. Стыдными, но такими, что хотелось поджимать пальцы на ногах, тискать скованными руками край массажного стола, тихо пристанывать сквозь зубы от нараставшего чисто механического, но все же самого настоящего возбуждения… И при этом безотрывно смотреть, как рядом, очень близко, свою часть удовольствия получает Стас Смирнов.
Он тоже не сводил глаз уже с меня, и в них плыло ясно читаемое возбуждение. Я видела, как приоткрываются его губы, дыхание становится чаще… и неожиданно поймала себя на том, что очень легко могу представить: это не Джесс, а Стас ласкает меня. Но ведь то же самое мог чувствовать и сам Стас, который будто бы удерживал меня все это время, пленял и притягивал одним только жарким и жадным взглядом.
— Сейчас лучше будет перевернуться, — попросила негромко Джесс, заставляя меня временно спуститься с небес на землю.
— Да, — подтвердил ее на редкость молчаливый брат.
Я села, опираясь о стол по-прежнему скованными руками, и во все глаза уставилась на Стаса, который тоже принялся менять положение. А посмотреть-то было на что! Его член — красивый, большой, сужающийся от толстого основания к аккуратной головке — стоял, а когда сам Стас, перевернувшись на спину, улегся, тяжело шлепнулся ему на живот.
— Ложитесь, госпожа, — попросила Джес. — И руки пожалуйста за голову. Господин желает смотреть. Не откажем ему в этом удовольствии.
— Расслабься и наслаждайся, — подтвердил Стас. — Потом будешь злиться на судьбу и обижаться на меня. А пока просто наслаждайся.
Глава 39
В голове шумело. Мысли и чувства плавились от ощущений. Точнее, от их смешения. Но даже если бы я смогла раскатать весь этот клубок, там не нашлось бы и клочка того, о чем сказал сейчас Стас: обиды на него или злости на судьбу. Потому что… Господи!
— Ах!
Стас что-то сказал все это время колдовавшему над ним Джею, тот кивнул и взглянул на меня, а после на сестру. Она сместилась выше, проходясь скользкими от масла ладонями по моей горячей, ставшей особо чувствительной коже, а секунду спустя я почувствовала…
— Ах!
Джей! Его губы! Прямо там! В тот самый момент, когда чего-то такого хотелось особенно сильно… Правда, не от чужого тайца, но…
— Не дайте ей кончить, — напряженно прошелестел по-английски Стас.
А я… Я, кажется, даже обиженно выкатила губу, всем телом впитывая жаркую ласку, которая вот-вот, вот еще совсем немного… Стыдливость оказалась смыта ярчайшим возбуждением, и я сама (сама!) разводила шире ноги, выгибала спину и подставлялась под странные, неправильные и в то же время такие точные и умелые ласки.
— Ахххх!
— Господин, — негромко произнесла Джес.
— Все прочь, — тут же откликнулся Стас. — Бегом. И чтобы духа вашего до завтра не было. Сам позову!
Быстрый топот ног. Чей-то стон разочарования. Кажется, мой, но…
— Сейчас, моя хорошая, сейчас. Сюда. Скорее, а то я умру, если не получу тебя всю.
Руки под спиной и под коленями, хрипловатое дыхание, шаги, прохлада простыней… Мгновение — и Стас накрыл меня собой.
Дыхание сбилось, я раскрыла рот, пытаясь схватить хоть сколько-нибудь так необходимого сейчас воздуха, но вокруг, кажется, возник космос. Огромное безвоздушное пространство, в центре которого Стас торопливо и жадно целовал меня, возился где-то там, внизу и, кажется, даже рычал от нетерпения.
— Чертова резинка… Как бы я хотел тебя без нее…
— Ах!
— Перевернись. Вот так… Вот так еще лучше…
Теперь простыни под коленями и под щекой, а Стас…
— Ах господи ты боже мой!
Губы… Нежные, настойчивые, жадные… Язык… Везде… Вылизывает, проникает, двигается.
— Скажи, что хочешь! Не молчи!
— Стас!
— Повтори!
— Убью!
Смех. И наконец-то такое желанное проникновение. Сразу на всю длину, до конца.
— Давай! Покричи, если хочется. Никто не услышит.
И я послушалась, выпустила из себя то, что скопилось. Я кричала и скулила, дергала по-прежнему скованными руками и материла любовника последними словами, если мне вдруг начинало казаться, что он просто сбавляет темп. А Стас в ответ трахал меня размашисто, яростно. Наклонялся, нашептывал что-то совершенно непристойное, целовал плечи и шею, после кусая их. Я же лишь мотала головой и выгибалась в пояснице, стискивая в себе член.
Оргазм плавал совсем близко, тело затрясло в приступе сладкой дрожи. Почувствовав это, Стас задышал сквозь стиснутые зубы, то ли взрыкивая, то ли вскрикивая на каждом вдохе, и я в ответ, чувствуя, что накрывает и его, кончила так оглушающе ярко, что пришла в себя только под утро.
Теплый ветерок шевелил расправленную вокруг кровати москитную сетку. За распахнутыми навстречу ночи сдвижными стеклянными стенами шумел прибой. Руки оказались свободны. А вот к ягодицам по-прежнему прижималось что-то теплое и живое. Я торопливо откатилась в сторону, повернулась и увидела Стаса. Он лежал, смотрел в потолок и курил. Причем не сигару, а обычную беспонтовую и совсем не сексуальную сигарету, с которой я его не видела вообще никогда! Накинутая на бедра скомканная простыня скрывала пах, а вот широкая грудь была видна. А еще плечи и руки — красивой лепки, перевитые мышцами, наверняка нажитыми регулярными тренировками в фитнесе… И когда он только все успевает?.. И правда спит всего ничего?..
— Мешает? — Стас качнул сигаретой.
— Не больше, чем твое присутствие в моей постели. И вообще, тебе эта штука не идет. Совсем. Лучше скажи: ты точно знал, что я продую тебе и поэтому заранее заплатил Джес и Джею?
— Нет. Все было по-другому. — В темноте лицо Стаса было плохо видно, но о многом сказали интонации его голоса. — Я думал, что после истории с кружевным бельишком ты надолго уйдешь в тину. Будешь сначала переваривать, после начнешь строить планы мести. А потом поймешь: все, что тебе нужно, — это просто ждать. Потому что я сам к тебе рано или поздно постучусь. И раз это будет моя инициатива, мое желание, ты легко сможешь поставить мне любое условие.
Я упала лицом в подушку и замерла. Стыд накатил новой еще более жаркой волной. Причем не по причине недавней почтигрупповушки, а от мысли, что Стас думал о своей противнице (или все-таки любовнице?) лучше, чем я есть на самом деле. Считал меня умнее и хитрее, в то время
