Читаем без скачивания 'Нейтрал' (СИ) - Игорь Семенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну что, — закончив с установкой, произнесла Анариэль. — Замеры сделать, пошли анализировать…
С этими словами она направила на экран правую руку — и из нее словно вырвался зеленоватый луч, который она стала использовать в качестве лазерной указки.
— Это что, лазер? — удивленно произнес Диман.
— Ага, — хмыкнула квентка. — Энергетическое подобие… А теперь смотрите сюда. Коэффициент преобразования — 67 %. Это уже близко к уровню самых лучших кси-модуляторов… И он со временем вырастет, как закончится перестройка организма. А вот график диссипации. С большими энергиями мы, конечно, не экспериментировали, но тут несложно рассчитать по функции Залесского. Четырех пяти значений достаточно для подсчета всех коэффициентов и вычисления значений коэффициента.
С этими словами Анариэль показала график возрастающей функции. На каком-то значении стояли две вертикальные черты — сначала желтая, а затем и красная. Но Анариэль сразу объяснила и их значения. Так называемые «желтая» и «красная» границы. Желтая — объем запасенной энергии, который можно превысить, но после этого надо его быстро сбросить. Красный — тот, который нельзя превысить ни в коем случае.
— А если?.. — пробовала спросить Маша.
— Тогда смерть, — коротко пояснила квентка. — Оно тебя просто выжжет… Столько энергии без критического перегрева не рассеять и не сбросить никак. Не спасет даже если в бассейн залезешь или в снег зароешься.
— Поняла, — кивнула Маша.
— А теперь самое интересное, — продолжила Анариэль. — Спектр…
— А что в нем такого? — заинтересовался Диман.
— А вот что! — усмехнулась квентка, показывая пальцем-лазером график. — Пять горбов! Я такого вообще никогда не видела!
— Пять стихий что ли? — буквально выпучила глаза от удивления Маша.
— Опять эти стихии, — поморщилась Анариэль. — Глупость это про стихии! А вот спектральные максимумы ты сама видишь…
График, как заметил Диман, вообще оказался достаточно в широком частотном диапазоне. И тут и впрямь было пять максимумов, между которыми был некоторый спад, но не сказать, чтобы сильно уж большой. Примерно на четверть…
— А самое интересное — что вот еще мой спектр, — продолжила квентка.
На экране появилась вторая линия другого цвета — и тут максимумы были гораздо выше, а вот горбов оказалось всего четыре. За то с совсем уж маленьким спадом между ними. Но что удивило Димана больше всего — совпадение частот максимумов.
— Вот это, — показывая пальцем на горбы на графике, продолжила объяснения Анариэль, — у тебя от меня. Сама видишь — те же самые частоты. А вот пятый максимум — твой собственный. Чисто человеческий, кстати. У нас, квенти, в той области вообще редко большой коэффициент бывает. Даже у операторов Высшего разряда…
— Но у тебя же все равно больше? — удивилась Маша.
— У меня это уже есть — а у тебя оно еще вырастет.
— И какая у меня… сила? — когда Анариэль закончила рассказ про спектры, спросила девушка.
— Семерка… потенциальная. Когда научишься пользоваться кси-энергией. Но через полгода перемерим еще.
С этими словами Анариэль щелкнула кнопку выключения компьютера и, как он отключился, повернула ручку настенного рубильника. И, отправив Машу ждать ее у себя в кабинете, квентка пошла показывать Диману его место работы — «испытательно-измерительный комплекс № 3»…
Интерлюдия
Откровенно говоря, вызов к товарищу Сталину был для Анариэль откровенной неожиданностью… Точнее, как вызов? Формально-то самый известный гном страны просто позвонил ей и попросил вечерком заехать к нему «поговорить». Но самым удивительным стало то, что он попросил взять с собой «ту попаданку»…
— Значит, у вас книжки про попаданцев популярны были? — обращаясь к Маше, произнесла Анариэль. — Через часок поедем к товарищу Сталину…
— К кому? — удивленно произнесла девушка.
— К Иосифу Виссарионовичу Сталину…
— К нему?.. — побледнев, в ужасе произнесла Маша. — Он что… живой?
— Да что у вас за мир там!
На этот раз квентка откровенно разозлилась, что с ней бывало крайне редко. Дочь Леса, как называли себя представителе ее народа, не должна давать волю эмоцию. Лишь самые близкие люди могут знать, что она чувствует и какие испытывает эмоции… Этому ее учили родители и наставники в школе — таков обычай. Который, впрочем, в последние десятилетия стал постепенно уходить в прошлое. «Молодежь» лет сорока-пятидесяти в большинстве своем уже куда больше походили в этом плане на людей. И хоть Анариэль и не одобряла брюзжание многих стариков на счет «новых нравов», но для нее, с учетом специфики работы, оно было очень даже удобно. Впрочем, по тем же обычаям Маша нынче ее сестра, а потому перед ней свои эмоции показывать можно…
— Что, будешь мне про репрессии сказки рассказывать? Так забудь эту хрень! Забудь и не вспоминай никогда!
Откровенно говоря, после прочтения протокола допроса «попаданки» Анариэль материлась как последний сапожник, мешая самый грязные человеческие и квентийские ругательства. Ей даже стало странно, что ничего такого не было от того попаданнца… Дмитрия Остапова. Точнее, он-то говорил, что в его мире про товарища Сталина распустили целую кучу клеветы, но сам относился к нему с явным уважением, назвав лучшим правителем России ХХ века. А в остальном ее коллеги не стали расспрашивать про подробности той клеветы — мелкие, как казалось, подробности истории того мира их не интересовали. Но такое… Этого квентка не могла себе и представить!
— Ты уверена, что она нам нужна? — поинтересовался тогда у нее генерал Сталеваров.
— А что еще делать? — пожала плечами тогда Анариэль.
— Американцам после «Просветления» ее, конечно, не отдашь, — ответил гном. — Так что или в тюрьму, или убрать…
— Она моя сестра! — отрезала квентка. — Уберете ее — убирайте и меня!
— Какие ж вы все упертые, — поморщился генерал. — Смотрю я на вас и удивляюсь… Не даром вас когда-то чудью звали.
— Я — Дочь Леса. И другой быть я просто не могу…
— Вот уж и впрямь — чудаки, — вздохнул Бифур. — И что, перевоспитывать ее будешь?
— Она ж девчонка еще…
— Для тебя — девчонка! А для человека — уже взрослая девка! И Полная дура! — буквально рявкнул генерал.
— Я постараюсь!
— А если не получится?
— Тогда и будем решать, — ответила квентка.
И вот снова эта чушь, которая уже откровенно бесила Анариэль… За эти два дня она уже столько антисоветчины наслушалась, что хватило бы на пару сроков в лагерях. И это вызывало у квентки откровенный диссонанс. Она привыкла
