Читаем без скачивания Отступник - Элона Демидова

― Что такое трамвайные...

Наследник оборвался на полуслове, поскольку в ночи раздалась трель. Странная, прерывистая, ни на что не похожая. Следопыт вопросительно взглянул на Аню.

― Просто какая-то ночная птица, — сказала девушка.

Она соврала. Аня видела шлейф, очень похожий на человеческий. Существо пряталось за стеной ближайшего дома. Именно оно сейчас издавало прерывистые звуки — песнь возмездия.

Николай с недоверием посмотрел на Аню. Что-то напоминала ему эта трель. Что-то мучительно знакомое... но что?..

― Ты в этом уверена? — спросил он.

― Абсолютно, — сказала девушка, и в голосе ее слышалось затаенное презрение, но следопыт ничего не заподозрил.

Маленький отряд двинулся дальше. Где-то в отдалении послышалась новая трель, чем-то схожая с предыдущей. Николай замедлил шаг, вскинув автомат.

― Я вижу следы птиц, — проговорила Аня. — Это просто птицы, нам нечего опасаться.

Холодок пробежал по спине следопыта, в пальцах возникла дрожь. Мрачное предчувствие кольнуло сердце. Такое с ним случилось впервые за двадцать с лишним лет, прожитых в постядерном мире. Усилием воли Николай взял себя в руки и посмотрел на Аню.

«Что означает это птичье пение? Что же оно означает? Что-то знакомое...»

Потом старейшина перевел взгляд на Артура. Тот был беззаботен и расслаблен. Его бестолковая, но все-таки видящая жена сказала, что это просто птицы. Птицы — значит, птицы. Чего их бояться?

Вновь послышались высокие мелодичные звуки. И опять по спине следопыта пробежал предательский холодок. Ну, почему, почему ему становится так страшно? Ведь он уже давным-давно никого и ничего не боится. Без страха сражался с бандой, спокойно входил в Туман Даров, без содрогания стрелял в гигантских хамелеонов. Почему же птичий свист наводит на него ужас? На что-то он очень похож, но на что?

Отряд двинулся дальше. Вскоре улица привела их к перекрестку. Впереди чернел Центральный таганрогский рынок.

«Как там в сказке, — подумалось следопыту, — прямо пойдешь — смерть найдешь; налево пойдешь — коня потеряешь; направо пойдешь — еще какая-то хрень случится...»

Идти прямо, через рынок не было никакого желания, да и русские витязи прямо не ходят. Следопыт вдруг поймал себя на мысли, что он впервые за двадцать лет подумал о себе как о русском. Они уже давно превратились в бесстрашных и беспощадных солдат Великого Лакедемона, солдат новой эры. А тут на тебе: «русские витязи прямо не ходят...» Но и налево ходить — плохая примета. Потому что встают с левой ноги, гуляют налево и делают левые деньги, но сражаются всегда за правое дело.

И, повинуясь импульсу, Николай двинулся вправо.

Глава 10

АНГЕЛ С КРОВАВЫМ КРЫЛОМ ВНОВЬ

НАЙДЁТ В СЕБЕ МУЖЕСТВО ВСПОМНИТЬ

Памятник, освещенный неяркой луной, бросал короткую тень, и два человека, стоящие у подножия, были практически незаметны уже с нескольких шагов — один, весь в черном, вообще полностью сливался с камнем, а камуфляж другого, держащего автомат, походил на листья кустарника.

― Твои приятели идут сюда, — прошептал Кислов, вглядываясь в ночь. — Как я и предполагал, продвигаются по улице Чехова. И их всего лишь трое.

― Откуда вы знаете? — Олег до боли в пальцах сжал в руках «калаш».

― Слышишь, — вождь поднял указательный палец, — пташка поет?

Юноша кивнул. Он давно обратил внимание на звуки, которые доносились время от времени, но никак не мог сообразить, каким животным дал приют уснувший город.

― Это специальный язык, с помощью которого общаются нуклеары, — Кислов вытащил из кармана деревянную трубочку и подул в нее.

Раздалась прерывистая трель, звуки которой показались Олегу резкими и совершенно непохожими на птиц.

― У них ПНВ случайно нет?

― Что? — юноша поморщился, не поняв смысл вопроса.

― Прибор ночного видения, — вождь посмотрел на Олега. — Ладно. Помни, о чем мы с тобой говорили: уберешь одного выродка, получишь первую ступень посвящения. Я признаю тебя своим, нуклеаром, без всяких испытательных сроков. Как вождь, имею на это право. Потом обряд инициации проведет судья, хотя, судя по всему, Леонид от тебя не в восторге, а после шаман. И все. Три года спустя станешь полноправным нуклеаром, сможешь принимать участие в общем собрании, может быть, тебя даже в Совет выберут. Наверное, три года кажется долгим сроком, но первый гигантский шаг ты совершишь именно сейчас. Ясно?

― Убрать одного... А что будет с остальными? — тихо спросил будущий нуклеар.

― Полагаю, они сдадутся, — ответил Кислов.

― Никогда! Воины Лакедемона никогда не сдаются! — собственные слова показались Олегу дурацкими и пафосными, учитывая, что сам-то он разоружился беспрекословно, хотя, конечно, у него, как правильно выразился Кислов, не было резона дурить...

― Поглядим, — насмешливо отозвался мужчина.

Из темноты бесшумно, словно тени, возникли шесть лучников: четыре парня и две девушки. Среди них Олег узнал Илью и Каур.

― Вы очень вовремя. Трое за колонны торговых рядов слева, трое направо за деревья. Действовать по моей команде. Бегом марш! — скомандовал вождь.

Нуклеары разделились на две группы четко, как будто распределили это заранее и мгновенно растворились. Где-то вдали раздалась новая трель, Кислов прислушался.

― Ага, наши гости свернули вправо, и появятся вот оттуда, — сказал он, указывая пальцем. — Идем за колонны, поищем место под позицию. Нас там увидеть невозможно, даже с ПНВ, но площадь как на ладони. Я уверен, они обязательно задержатся возле памятника, так что не упусти свою удачу, стреляй на поражение.

Олег совершенно не мог понять, как удается юнцам передвигаться настолько быстро, тихо и незаметно. Его глаза уже привыкли к темноте, да и луна давала немного света, но все равно нога то и дело попадала в трещины и выбоины на асфальте, отчего мелкие камушки разлетались в стороны.

Через несколько минут он распластался на полу крытой галереи второго этажа и приготовился к стрельбе из положения лежа, но пока делать было нечего. Говорят, что как день начнешь, так он и пройдет; что ж, примета, похоже, сработала. Нескончаемый отвратительный день переходил в не менее мерзкую ночь. Юноша пытался понять: отчего на душе так паршиво? Кстати, кого же за ним послали? Кого-то из интерната? До этой секунды Олег не думал о таких вещах, или, вернее сказать, отгонял подобные мысли... А вот теперь он затаился, невидимый, а значит, практически неуязвимый, и собирается расправиться с кем-то из своих знакомых. Что, если человек, которого вскоре придется убить, — хорошо знаком? Если это кто-то, с кем каждый день тренировался... Или ходил в дозоры... Или плечом к плечу, стоял на дамбе против гидр... Да какая, в сущности, разница, если бы карательный отряд нагнал его по дороге, — разве он упал бы на колени, отдал им ребенка, нет, безусловно, стал бы отстреливаться! Так в чем дело? Что меняет эта засада? Вроде бы, ничего, но злость на себя острым когтем царапала сердце... А может, намеренно промахнуться? Дать возможность ничего не подозревающему отряду собраться, занять круговую оборону. Тогда эти бесшумные черти, нуклеары, закидают карателей стрелами... Но почему другие должны расхлебывать заваренную им кашу? Разве тот же Кислов звал кого-нибудь в Таганрог? И опять же, не Кислов был отцом ребенка, которого теперь собрались защитить нуклеары. И разве каратели пришли не по его, Олега, следам?

Но легко вождю говорить «убрать любого», так же хорошо утверждать, что все они выродки. Хотя, наверное, с точки зрения нуклеаров это так... А в Лакедемоне считают выродками всех остальных. Пожалуй, они тоже правы. Люди вообще выродки. Все до единого. Так где разница...

Кислов стоял сбоку за колонной. На какое-то мгновение Олегом овладело острое желание разрядить рожок в этого неприятного рыжеволосого человека, который поймал его в сети обстоятельств и теперь дергал за ниточки, точно куклу, а потом — будь что будет. Не убьют же за это ребенка? Его, конечно, прикончат, но не маленькую девочку, нет... Какая наивность! Ее придушат в тот же миг, когда узнают, что их чертов вождь погиб. Во всяком случае, в Лакедемоне поступили бы именно так, и без всяких колебаний. Ладони Олега вспотели, в нем поднялось ощущение безысходности, которое переросло в бешеную злость на себя, а она помогла собраться, отбросив прочь бесполезные рассуждения.