Читаем без скачивания Дозоры: Ночной Дозор. Дневной Дозор. Сумеречный Дозор - Лукьяненко Сергей

Ольга пожала плечами, кивнула – отвечай.

– Борис Игнатьевич, простите?

– Мне не нравится протест, заявленный Дневным Дозором.

– И мне тоже.

– Ты не понимаешь. Боюсь, что все остальные – тоже… Ольга, ты хотя бы догадываешься, в чем дело?

– Очень странно, что Дневной Дозор в течение нескольких лет не в силах выследить убийцу.

– Да. Помнишь Краков?

– К сожалению. Полагаешь, нас подставляют?

– Не исключено… – Борис Игнатьевич отошел от окна. – Антон, ты допускаешь подобное развитие ситуации?

– Я не совсем понимаю, – промямлил я.

– Антон, допустим, что в городе и впрямь бродит Дикарь, убийца-одиночка. Он неинициирован. Временами у него происходит всплеск способностей… он обнаруживает кого-то из Темных и уничтожает. Способен Дневной Дозор его обнаружить? Увы, поверь мне… способен. Тогда встает вопрос, почему не отловил и не обнаружил? Ведь гибнут Темные!

– Гибнет мелочь, – предположил я.

– Правильно. Жертвовать пешками – в традиции… – Шеф запнулся, поймав мой взгляд. – В традиции Дозора.

– Дозоров, – мстительно сказал я.

– Дозоров, – устало повторил шеф. – Припомнил… Давай подумаем, к чему может привести подобная комбинация. Общее обвинение Ночного Дозора в халатности? Ерунда. Мы должны контролировать поведение Темных и соблюдение Договора известными Светлыми, а не выискивать таинственных маньяков. Тут Дневной Дозор сам виноват…

– Значит, цель провокаций – конкретный человек?

– Молодец, Антон. Помнишь, что Юля сказала? Подобную акцию среди наших могут провести единицы. Это доказуемо. Допустим, что Дневной Дозор решил обвинить кого-то в нарушении Договора. В том, что кадровый, ознакомленный с Договором сотрудник собственноручно чинит суд и расправу.

– Но это легко опровергнуть. Найти Дикаря…

– А если Темные найдут его раньше? Но не станут об этом шуметь?

– Алиби?

– А если убийства происходили в те моменты, когда алиби отсутствует?

– Трибунал, с полным допросом, – мрачно сказал я. Ничего хорошего в выворачивании сознания нет, конечно…

– Сильный маг, а эти убийства совершал сильный маг, может закрыться даже от Трибунала. Не обмануть, но закрыться. Более того, Антон, перед Трибуналом, в котором присутствуют Темные, это придется сделать. Слишком много знаний иначе попадет к врагам. А если маг закрывается от дознания, он автоматически признается виновным. Со всеми вытекающими последствиями – для него и для Дозора.

– Мрачная картина, Борис Игнатьевич, – признал я. – Очень. Почти как та, что вы описывали мне зимой, во сне. Мальчишка-Иной чудовищной силы, прорыв инферно, который всю Москву с пылью смешает…

– Понимаю. Но я не лгу тебе, Антон.

– Что от меня-то требуется? – прямо спросил я. – Ведь это не мой профиль. Аналитикам помочь? Так без того все сделаем, что для расчета притащат.

– Антон, я хочу, чтобы ты просчитал, кто из наших под ударом. У кого есть алиби на все известные случаи, у кого нет.

Шеф опустил руку в карман пиджака, достал DVD-диск:

– Возьми… это полное досье за трехгодичный период. На четверых, включая меня.

Я сглотнул, принимая диск.

– Пароли сняты. Но ты сам понимаешь, видеть это не должен никто. Копировать информацию ты права не имеешь. Расчеты и схемы шифруй… и не жадничай с длиной ключа.

– Мне бы понадобился помощник, – неуверенно попросил я. Глянул на Ольгу. Впрочем, какой она помощник: ее знакомство с компьютерами ограничивается сражениями в «Еретика», «Хексен» и тому подобные игры.

– Мою базу данных проверяй лично, – помедлив, сказал шеф. – На остальные можешь привлечь Анатолия. Хорошо?

– Тогда в чем моя задача? – поинтересовалась Ольга.

– Ты будешь делать то же самое, только путем личных расспросов. Допросов, если уж быть честным до конца. И начнешь с меня. Потом оставшуюся троицу.

– Хорошо, Борис.

– Приступай, Антон. – Шеф кивнул. – Приступай прямо сейчас. А на остальные дела сажай своих девочек, справятся.

– Может быть, мне покопаться в данных? – спросил я. – Если вдруг у кого-то не будет алиби… организовать?

Шеф покачал головой:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Нет. Ты не понял. Я хочу не организации фальшивок. Я хочу убедиться, что никто из наших не причастен к этим убийствам.

– Даже так?

– Да. Потому что невозможного в этом мире нет. Антон, вся прелесть нашей работы состоит в том, что я могу дать тебе такое задание. И ты его выполнишь. Невзирая на личности.

Что-то меня тревожило, но я кивнул и пошел к двери, сжимая драгоценный диск. Лишь в последний миг вопрос оформился, и я спросил, поворачиваясь:

– Борис Игнатьевич…

Шеф и Ольга мгновенно отстранились друг от друга.

– Борис Игнатьевич, здесь данные на четверых?

– Да.

– На вас, Илью, Семена…

– И на тебя, Антон.

– Зачем? – глупо спросил я.

– Во время противостояния на крыше ты пробыл на втором слое сумрака три минуты. Антон… это третий уровень силы.

– Не может быть, – только и сказал я.

– Это было.

– Борис Игнатьевич, вы же всегда говорили, что я маг среднего уровня!

– Допустим, что мне куда нужнее отличный программист, чем еще один хороший оперативник.

В другой момент я испытал бы гордость. Смешанную с обидой, но все же гордость. Я ведь всегда думал, что четвертый уровень магии – мой потолок, да и то достигну я его не скоро. Но сейчас все покрывал страх, неприятный, липкий, отвратительный страх. Пять лет работы в Дозоре на тихой штабной должности отучили меня бояться чего бы то ни было: властей, бандитов, болезней…

– Это было вмешательство второго уровня…

– Здесь слишком тонкая грань, Антон. Возможно, что ты способен на большее.

– Но магов третьего уровня у нас больше десятка. Почему среди подозреваемых я?

– Потому что ты задел лично Завулона. Прищемил хвост начальнику Дневного Дозора Москвы. И он вполне способен организовать для Антона Городецкого персональную ловушку. Точнее, перенастроить старую ловушку, стоявшую в запасе.

Я сглотнул и вышел, ничего больше не спрашивая.

Наша лаборатория тоже на четвертом этаже, только в другом крыле. Я торопливо прошел по коридору, кивая встречным, но не отвлекаясь. Диск я сжимал крепче, чем пылкий юноша руку любимой.

Шеф ведь не врал?

Это может быть удар по мне?

Наверное, не лгал. Я задал прямой вопрос и получил прямой ответ. Конечно, с годами даже самые Светлые маги наращивают некий запас цинизма и учатся словесной эквилибристике. Но последствия прямой лжи были бы слишком тяжелыми даже для Бориса Игнатьевича.

Тамбур – с электронными системами проверки. Я знал, что все маги относятся к технике насмешливо, а Семен однажды продемонстрировал мне, как легко обмануть голосовой анализатор и сканер сетчатки. И все-таки я добился закупки этих дорогих игрушек. Да, пускай они не защитят от Иного. Но я вполне допускал, что однажды нас решат пощупать ребята из ФСБ или мафии.

– Раз, два, три, четыре, пять… – буркнул я в микрофон и посмотрел в объектив камеры. Несколько секунд электроника размышляла, потом над дверью зажегся зеленый огонек доступа.

В первой комнате никого не оказалось. Гудел вентиляторами сервер, пыхтели вмурованные в стену кондиционеры. Все равно было жарко. А ведь весна только началась…

В лабораторию системщиков я не пошел, а сразу двинулся в свой кабинет. Ну, не совсем свой, Толик, мой заместитель, тоже обитал там. Причем порою в прямом смысле, частенько оставаясь ночевать на древнем кожаном диване.

Сейчас он сидел за столом и задумчиво рассматривал какую-то старую материнскую плату.

– Привет, – сказал я, садясь на диван. Диск жег пальцы.

– Сдохла, – мрачно сказал Толик.

– Ну и выкинь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Сейчас, мозги только выну… – Толик отличался запасливостью, выработанной за долгие годы работы в бюджетных институтах. У нас с финансированием проблем не было, но он бережно складировал все старые и уже никому не нужные железки. – Нет, ты подумай, полчаса возился, так и не встала…