Читаем без скачивания Гнев и радость - Дженнифер Блейк

Это внимание лишало ее уверенности.

Они пили кофе, смотрели на море и на туристов, разряженных и полуголых, пьяных, трезвых, веселых, которые проходили перед ними по берегу. Затем и они влились в этот поток, глазели на витрины, купили Джулии соломенную шляпку, поторговавшись с одной из немногих местных торговок, у которой еще оставался товар в этот поздний час. Потом они пошли к стоянке, где оставили свою арендованную машину, сели в нее и поехали в аэропорт.

Они были уже далеко за городом, когда Рей сбавил скорость и свернул на площадку, расположенную на небольшом мысу с видом на океан. Минуту он сидел, не снимая рук с руля, потом открыл дверь и вышел из машины.

— Давай погуляем по берегу, — сказал он. — Погуляем немного, а потом поедем дальше.

В его голосе не было ничего, кроме вежливого предложения, но Джулия не решалась выйти из машины. Вино, море и пляж, освещенный луной, — все это обладало огромной властью, и никто не сознавал это так сильно, как она, которая провела не одну ночь, глядя, как на берег накатываются волны. Здесь не было большого прибоя; волны разбивались о коралловый риф, после чего становились тихими и кроткими. Но Джулия знала, насколько она неравнодушна к ним.

Она была неравнодушна к Рею. Он был совсем не тот мужчина, которым она могла заинтересоваться, у них не было ни общих целей в жизни, ни общего прошлого, по образу мыслей они были очень далеки друг от друга, тем не менее это было так.

Он уходил от нее все дальше. Она могла остаться и сидеть в машине, как надутый ребенок, в обиде, что его все бросили, или же присоединиться к нему в его медленной прогулке по мокрому песку. Другого выбора у нее не было.

Он поджидал ее на самой верхней точке мыса. Подав руку, он помог ей подняться по крутой тропе, проходящей среди глыб известняка, поросших жестким кустарником, и оканчивающейся песчаной полосой. Отпустив ее руку, он прошел по коралловому песку — к краю воды и стал смотреть, как волны плетут мокрые кружева вокруг его ног.

Пляж растянулся широким полумесяцем по обе стороны от них. Было темно. Сзади высился мыс, закрывая собой шоссе наверху и автостоянку. Воздух был влажный от морской пены, доносимой ветром оттуда, где в нескольких ярдах от них вокруг кораллового рифа бурлил океан. Поверхность океана напоминала темно-синий бархат, украшенный серебряными блестками. Луна была похожа на блюдо, закутанное в серую ткань облака. Далеко в темноте вырисовывался прямоугольный силуэт грузового парохода, медленно и верно продвигающегося на край света и оставляющего за собой в ночном небе черный шлейф дизельного дыма.

Рей обернулся и смотрел, как Джулия идет по песку. Она остановилась рядом с ним. Когда она снова двинулась вдоль пляжа, он присоединился к ней, соразмеряя свои шаги с ее шагами.

Ветер поднял и скрутил легкую шелковую юбку Джулии, обвил ее вокруг ног Рея. Она прилипла к ткани его брюк, но он не сделал попытки отодвинуться. Сунув руки в карманы, он начал говорить, и его слова совпадали по ритму с его ровным упрямым шагом.

— Я и не думал вести себя с тобой так, как будто ты неразумное дитя. Мне только показалось, что тебе необходимо на некоторое время забыть обо мне. Ты работала день и ночь, ты переутомилась, ты плохо спала, у тебя темные круги под глазами. Ты бы нашла тысячу причин, чтобы не ехать со мной, если бы я попросил тебя, поэтому я и не просил.

— Значит, все это для моей же пользы.

— И для моей. У меня тоже достаточно забот.

— И ты ожидаешь, что я буду вне себя от счастья, особенно после того, как мы обо всем договорились?

— Я что-то не помню, до чего мы договорились.

— Не надо, пожалуйста. По крайней мере, ты должен признать, что ты не возражал.

— Может, я потом изменил свое мнение. Во всяком случае, сегодня вечером я ожидал, что ты признаешь свершившийся факт и воспримешь его с присущим тебе тактом.

— Может, правильнее было бы сказать «с благодарностью»?

— Мои мечты не заходят так далеко.

Его грустный голос действовал ей на нервы. Способность этого человека смущать ее приводила Джулию в бешенство. Она всегда считала себя достаточно опытной в словесных поединках, которые в Лос-Анджелесе сходили за флирт. И правда, ее нелегко было сбить с толку. Причиной тому могло быть то, что в Калифорнии никакие чувства не связывали ее с собеседниками; это были просто упражнения в быстроте ума и хладнокровном самообладании. Сейчас все было иначе. Отношения между Реем Табэри и ею были такими же непостоянными, как море, и еще менее объяснимыми.

По шоссе над ними промчалась машина, ее фары на мгновение осветили пляж. За ней проехала другая, двигаясь медленно, почти ползком. Джулия дождалась, пока стихнет шум от той и другой, и только потом произнесла:

— Ничего не могу сказать о твоих мечтах, но твои предположения насчет того, почему я решила прекратить наши отношения, действительно завели тебя очень далеко.

— А что тебе известно о моих предположениях? — В его вопросе звучало не только любопытство.

— Я могу судить о них только по твоим словам.

— И что это за слова?

Она пожалела о том, что начала этот разговор. Джулия и сама не знала, что заставило ее вновь поднять эту тему, может быть, его решимость выяснить до конца, что она думала о причинах его поведения. Однако она не собиралась сейчас раскрываться перед ним.

— Ты, кажется, вообразил, что мне не нравится, как ты занимаешься со мной любовью. Это совсем не так; я постаралась объяснить тебе все, как могла, откровенно. И предупреждаю, если по этой причине ты посмеешь сделать меня мишенью для твоих колкостей, я отказываюсь…

— Я не посмею, — мягко перебил он. — Ответная реакция может быть опасна для моего психического здоровья.

На какое-то мгновение она растерялась. Ветер трепал ее волосы, губы ее раскрылись, а злость понемногу угасла. Неуловимое движение его мыслей к ее мыслям, их восприятие, согласие с ними и шаг навстречу искушали ее так же, как ветер и море, ночь и их уединение. Это движение затрагивало самые глубокие струны, заполняло всю душу и в сочетании с его добродушием, заботливостью, решимостью устранить барьеры, которые лежали между ними, создавало в ней ответный порыв, нарастающий со скоростью взрыва.

Она хотела любить его. Это было неразумно, у этой любви не было будущего, но она знала, что это возможно. Из этого никогда ничего не могло бы получиться, но она чувствовала, как он влечет ее. Ей было больно признаться в этом, но она созрела для его любви. В другое время, в иных обстоятельствах она смогла бы ответить на его чувство.

— Ах, Рей, — растерянно прошептала она.

Какое-то мгновение они, не отрываясь, смотрели друг на друга, завороженные лунным светом, отраженным в их глазах, а в следующую секунду они уже ст®я-ли обнявшись.