Читаем без скачивания Третья попытка - Андрей Величко

Вопреки моим опасениям, беременность у Кати протекала не так чтобы тяжело. Если бы я не умел без слов понимать любимую, то, возможно, ничего и не заметил бы. А так иногда замечал, что ее, кажется, поташнивает и ест она через силу. Но никаких жалоб, повышенной нервности, а уж тем более беспричинных скандалов с ее стороны не было. Хотя я морально приготовился к этому, но, слава богу, оказался перестраховщиком.

Из последнего в этом году захода в двадцать первый век я привез пять баллонов для «Валдая», они продавались отдельно. Четыре под конкретную задачу и один запасной. И пятерых беспородных котят, набранных в разных местах по объявлениям «отдам в добрые руки». Еще один лодочный мотор – точно такую же «Хонду», как та, что стояла на «Катране», я приволок сразу после отражения нападения на Родос.

Баллоны и мотор понадобились нам в связи с резким сокращением числа карликовых слонов на острове. Апа сказала, что на них больше охотиться нельзя. Если убить еще хотя бы десяток, то оставшиеся быстро вымрут сами, без нашего участия. И значит, охотиться теперь придется в основном на материке. Поэтому я решил сделать большой грузовой катамаран – ведь пролив неширокий, и волнение выше четырех баллов бывает в нем редко. Теперь Кате предстояло сшить брезентовые оболочки для каждой пары баллонов, а мне – соорудить мощный дубовый каркас, способный выдержать две тонны с запасом. Правда, катамаран с такими необычно широкими поплавками вряд ли будет быстрым, но ни у кого не было намерений устраивать гонки. Его задача – перевозить охотников на материк, а потом сначала их добычу, а затем их самих обратно. Парусное вооружение на него было решено не ставить, обойдется двумя «Хондами». С «Катрана» можно спокойно снимать мотор, зимой он все равно будет лежать в сарайчике рядом с «Барсуком».

Кстати, я более или менее разобрался с небольшими странностями в поведении кольца. Кажется, оно было на грани открытия возможности переносить своего оператора еще куда-то, но для превращения упомянутой возможности в реальность на этом следовало максимально сосредоточиться, чего я совершенно не собирался делать от слова «вообще». Кажется, из-за этого переходы в двадцать первый век стали получаться чуть труднее, но зато обратно – заметно легче. Именно с этим было связано повышение грузоподъемности, удивившее Катю в начале лета. Меня такое положение дел вполне устраивало. Ведь оно означало, что если уж я смог попасть из палеолита в двадцать первый век, то обратная дорога откроется обязательно и с куда меньшими усилиями. И чего, спрашивается, можно желать еще?

В Москве же все шло без каких-либо неожиданностей. Доллар с евро, как и почти весь год до этого, потихоньку ползли вверх, рубль и реальные доходы населения – вниз, цена нефти падала, цена бензина росла. В общем, лично я не видел никаких нарушений стабильности.

Правда, в институте начали поговаривать о грядущем сокращении штатов. Никто ничего толком не знал, но ни один не сомневался, что сокращать будут не начальство, а инженеров и младших научных сотрудников. Впрочем, меня это не очень волновало, хотя я был именно инженером.

Третья зима в прошлом пришла рано, в конце октября, и была довольно морозной. Еще до нового года по нашему берегу пролива стал намерзать лед. Катя слетала к материку и убедилась, что и там то же самое. Ксения даже начала волноваться, как бы пролив не замерз вообще. Я – пока не очень, ибо с той скоростью, с которой шло расширение ледовой полосы, для завершения процесса потребуется лет пять. Кроме того, в проливе хоть и не очень сильное, но все же течение. Однако на всякий случай следовало принять хоть какие-то меры, и Паша увеличил интенсивность лесозаготовки, а я сел рисовать эскизы судна повышенной грузоподъемности.

Наш новый катамаран, который мы еще в процессе изготовления назвали «Мамонт», был готов двадцать второго ноября, а двадцать четвертого совершил свой первый поход к материку. Задержка была связана с тем, что мы ждали погоду.

В первоначальный проект пришлось почти сразу вносить изменения. Ибо возник вопрос – а как его спускать на воду и, главное, потом вытаскивать оттуда? Ведь почти везде вдоль берега лед, а к февралю, наверное, он будет везде без всяких «почти». Я обозвал себя идиотом за то, что не посмотрел в Интернете, как эта проблема решается в двадцать первом веке. Ведь не может быть, чтобы никому до нас не потребовалось спустить лодку на воду, когда вдоль берега лед! Но путь к Интернету остался на Запятой, а я сидел на Родосе, поэтому пришлось думать своей головой.

После недолгих раздумий я решил несколько усложнить каркас. По первоначальному проекту он клался поверх поплавков и привязывался за специальные петли к их брезентовым оболочкам. Теперь же каркас дополнялся двумя изогнутыми брусьями-килями, охватывающими поплавки снизу. То есть получился какой-то гибрид ледокола с санками. Предполагалось, что сооружение сначала поедет по льду именно как сани. Потом лед начнет над ними проламываться, и в этот момент экипаж, ранее его толкавший, должен быстро запрыгнуть на палубу. Вес корабля увеличится, и дальше он уже сможет добраться до свободной воды в режиме ледокола. Ну и назад – в обратной последовательности.

В первый поход «Мамонт» повели мы с Катей, хотя изначально предполагалось, что постоянным капитаном, механиком и рулевым на нем станет Павел, а испытания мы будем проводить втроем. Однако, узнав о наших планах, Ксения завопила:

– Да вы что, ребята, совсем с ума спрыгнули? Вот возьмете и утонете все разом, что я тогда одна делать буду? Меня же неандертальцы совсем не слушают!

Тут Катина подруга, конечно, слегка преувеличила. Хоть она и пользовалась у местных наименьшим среди нас четверых авторитетом, но все же имела на них определенное влияние.

– Типун тебе на язык, дура старая! – брякнул Паша.

– Это кто тут тебе старая? – возмутилась Ксения.

– Ладно, извини, ляпнул не подумав, – пошел на попятный Павел. – Молодая дура.

Однако мы с Катей пришли к выводу, что зерно истины в Ксюшином вопле все же есть, и в первый рейс отправились вдвоем, решив, что Павла потренируем потом, когда убедимся, что «Мамонт» нормально держится на воде и не имеет требующих немедленного исправления недостатков.

Спуск на воду прошел почти штатно. Единственное – лед начал трескаться как-то неожиданно и довольно быстро, и мы с Катей, не успев вовремя запрыгнуть на палубу, основательно промочили ноги. Впрочем, у нас было во что переобуться, чем мы и занялись сразу, как только «Мамонт» закачался на небольших волнах. Потом я завел оба движка, и мы поплыли, поначалу вдоль берега.