Читаем без скачивания Буря ведьмы - Джеймс Роллинс

Желудок сжимался спазмами, но пока темный маг не распорядится, он не сможет съесть ни крошки. Прошло много лун с тех пор, как его похитили на глазах сестры, и теперь он походил на огородное пугало. Нередко хозяин по несколько дней не вспоминал, что слуга голоден, и в последнее время все чаще. Господин почти забыл про Джоака, и тот, словно брошенный пес, понемногу усыхал, дожидаясь команды.

Проходя мимо настенного зеркала, мальчик мельком заметил свое отражение: лицо, прежде выжженное солнцем в саду, побледнело и осунулось — казалось, кожа висит на скулах; под глазами глубокие тени; отросшие рыжие волосы грязными колтунами падают с плеч; зеленые глаза остекленели. Ходячий мертвец.

Джоак испытал облегчение, миновав зеркало, и понял, почему поваренку не терпелось избавиться от него.

Этой луной он отчаялся побороть поработившее его заклинание и смирился со своей участью. Иногда мальчик метался в своей тюрьме из костей и плоти, но никто не слышал стенаний, и теперь смерть казалась единственным избавлением. Он погрузился в глубины своего сознания, стараясь ни о чем не думать. Голод скоро покончит с телом, и тогда дух освободится.

Подавленный размышлениями, Джоак не заметил, как его оболочка вошла в покои господина. Комната была обставлена предельно скромно: две узкие кровати, древний шкаф и старый письменный стол. Вытертый ковер на полу не сдерживал уже холод камней, и хотя в небольшом камине постоянно горел огонь, этого было недостаточно, чтобы прогреть вечно промозглый воздух помещения. Будто само пространство, освоенное злом, противилось теплу и радости.

В помещении всегда царил полумрак. На письменном столе стояла одинокая лампа, а из узкого окошка, выходившего в тесный дворик, сочился слабый свет. Где-то за пределами Чертога лежал почти скрытый водой А'лоа Глен, а за ним — море. Джоак так и не увидел ни залива, ни окрестностей — только бесконечные коридоры и комнаты замка, громоздившегося в центре когда-то процветавшего города. Словно вторая тюрьма, стены удерживали его тело так же надежно, как череп удерживал дух.

— Поставь поднос на стол! — приказал Грэшим.

Темный маг уже облачился в белые одежды, видимо собираясь выйти. Он никогда не носил сутану в своих покоях, словно сама ткань раздражала его не меньше, чем цвет чистоты и невинности, ненавистный черному сердцу. Он расправил рукав, прикрывая культю правой кисти, и левой рукой накинул на лысую голову капюшон. Грэшим обратил к Джоаку покрытые бельмами глаза, и тело мальчика сжалась под его взглядом, будто даже плоть понимала, какое зло таится в старике.

— Идем, — приказал он. — Меня призывают.

Джоак посторонился, пропуская господина, и едва не опрокинул рыбную похлебку на белоснежные одежды.

— Да поставь ты проклятый поднос на стол, глупец! — прикрикнул Грэшим, подходя к двери. — Неужели нельзя без постоянных понуканий?

Джоак мысленно улыбнулся. Возможно, его тело еще может сопротивляться. Он поставил еду на стол и вышел за магом в коридор.

За луны заточения Джоак узнал о своей темнице куда больше, чем предполагали окружающие. Горничные, слуги и даже братья Ордена общались в присутствии безумца, неспособного повторить ни единого слова, совершенно свободно. Они часто говорили правду, которую каждый оставил бы при себе, зная, что мальчик сохранил рассудок.

Он узнал, что Орден — это группа ученых и чем-либо одаренных мужчин, объединившихся ради спасения А'лоа Глен и колдовской силы, оставшейся в его развалинах. Они не давали случайному путнику приблизиться к стенам города. Помимо членов Ордена и их слуг лишь горстка людей жила в мифическом поселении, надежно укрытом от глаз повелителя гал'готалов временем и магией, — во всяком случае, так полагали здесь. Казалось, один он знает о столь успешно маскировавшемся темном маге. Что же удерживает Грэшима в заброшенном городе?

Мальчик смотрел в согбенную спину. Вскоре он понял, куда направляется старик — в западную башню, названную Копьем Претора в честь ее единственного обитателя.

За долгие луны Джоак узнал, что думают остальные об отшельнике. Претора, главу Ордена, видели редко. О его прошлом почти ничего не было известно, а настоящее имя давно стерлось из памяти, что часто происходит с теми, кто занимает столь высокий пост. Некоторые утверждали, что Претор прожил пять сотен зим, другие спорили, полагая, что предводители втайне менялись.

Так кто же этот человек из западной башни? И что связывает с ним темного мага?

С тех пор как Джоак прибыл в А'лоа Глен, Грэшим четырежды посещал главу Ордена, но мальчик так ничего и не узнал о таинственном отшельнике. Всякий раз его оставляли у подножия лестницы, ведущей к далеким покоям, и хозяин дальше шел один.

Тело Джоака знало, что произойдет, и ноги сами пошли медленнее, когда они с темным магом приблизились к нижним ступеням Копья Претора. Слуга приготовился остановиться, ожидая соответствующего приказания, но его так и не последовало. Грэшим ступил на винтовую лестницу.

Неостановленный, Джоак следовал за стариком, подчиняясь последней команде. Подъем казался бесконечным, они взбирались все выше и выше, изредка минуя узкие окна. Мальчик взглянул на развалины. Каменные груды башен заросли мхом и лишайником; соленые озера отмечали границу наступавшего на город моря. Из некоторых темно-зеленых луж, подобно диковинным островам, поднимались древние здания. Туманы, словно призраки древних обитателей величественной крепости, бродили меж развалин, а над руинами, будто стервятники над умирающим теленком, кружили чайки.

Зрелище не просто производило сильное впечатление, оно рождало необъяснимое чувство — мучительную тоску по навсегда утраченному великолепию. Тут и там проглядывали свидетельства прежнего величия. В окнах полуразрушенных домов, подобно самоцветам, поблескивали витражи; разбитые, облепленные грязью мраморные статуи гордых мужей и прекрасных дев высились среди разрухи в напоминание о былых временах благородных стремлений. Город был мертв, но его рассказ о славной империи, о долгой мирной эре еще звучал эхом среди руин. Рассказ о той Аласее, какой она была до того, как гал'готалы осквернили ее земли.

Если бы Джоак мог плакать, он бы не сдержал слез. Какой прекрасной была его страна, изуродованной грудой корчившаяся сейчас на смертном одре.

Тело поднималось по лестнице вслед за господином. Они миновали нескольких застывших стражей, даже зрачки которых не дернулись при приближении согбенного старца и неуклюжего подростка. Джоак узнал остекленевшие взгляды — он видел отражение собственных глаз в зеркале: ходячие мертвецы.