Читаем без скачивания Курсант: Дело душителя - Рафаэль Дамиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да какая разница? Со столиком поможешь?
— Официант! — крикнул Гоша, махнув рукой.
К нам поспешил усатый дядя. Несмотря на обильную седину у висков, подтянутый и шустрый.
— Слушай, Алеша, — проговорил Гоша учтиво склонившемуся над ним официанту. — Организуй молодому человеку и его даме столик. Естественно, отдельный.
— Извините, — пробормотал официант, – но у нас все занято, может, молодой человек и его дама согласятся на подсадку?
— Я же сказал, отдельный, — глаза Гоши сверкнули, на официанта это подействовало магически, он съежился и закивал.
— Да-да, конечно, что-нибудь придумаем.
— Алешенька, мне ли тебя учить, как это делается, — назидательно проговорил Гоша. — Отмени бронь на каком-нибудь столике. Да хоть вон на том, — катала ткнул пальцем на один из пустующих столиков недалеко от себя, на котором одиноко скучала табличка: “Стол заказан”.
— Этот никак нельзя, — замотал головой официант, втягивая голову в плечи. — Это скоро товарищ Дубов придет. Он из прокуратуры.
— Согласен. Знаю я его, нельзя его подставлять. Хороший он человек, раз из прокуратуры, — согласился Гоша, — Тогда другие варианты поищи. И мухой давай.
— Сделаем, — официант выдавил робкую улыбку и поскакал искать мне место.
— Ну, рассказывай, — Гоша внимательно на меня уставился. — Да ты садись пока. Поговорим.
Он кивнул двум своим спутникам, те, поняв намек, тут же испарились.
Я сел рядом с каталой:
— Что рассказывать?
— Ты обмолвился, что новостей особо нет, значит, маленько все-таки есть?
— Я разговаривал с бывшей женой Зинченко, она сообщила, что у мужа была любовница чуть больше года назад. По фотографии она опознала в ней убитую Соболеву. Это ту, что задушили самой первой, в сентябре прошлого года.
— Ядрён-самогон! А ты говоришь, новостей нет! Так это же охрененно! Кольцо сужается. Скоро крыса в расход пойдет, – Гоша мечтательно поднял глаза кверху.
— Давай без глупостей, — нахмурился я. — Зинченко сейчас в ИВС, и тебе до него не добраться. То, что Вера с ним встречалась, еще не значит, что он ее убил. Это мог быть кто угодно.
— Не верю я в такие совпадения, Курсант. Расколите вы эту мразь! Неужели работать разучились?
— Ждем анализ почвы, посмотрим, что он покажет, оттуда уже будем отталкиваться.
— Логично, но я бы засунул его в пресс-хату, быстро бы тогда запел.
— Ты же помнишь, что дело у Москвича. Неизвестно, как там в столице такие проблемы решают. Никто о таком даже заикаться не будет.
— Ладно, как что изменится, дай знать.
— Да помню я про тебя, в сотый раз мне уже это говоришь.
— Тебе не понять, – махнул на меня рукой Гоша, снова посерев. – У тебя нет детей. Ни у кого не было такой умницы. Только моя девочка…
Тут ко мне подскочил официант:
— Я нашел вам столик, пройдемте со мной, пожалуйста…
— Денег с него не бери, — сказал Гоша официанту, кивнув на меня. — За мой счет.
— Будет сделано.
— Погоди, — замотал я головой. — Я уж как-нибудь сам расплачусь. Взяток не беру. Не научился пока.
— Это не взятка, а дружеский жест. Тебе вон богиню еще окучивать. Что ты на зарплату ментовскую ей предложишь из меню? Толченую картошку? Так что давай, не выделывайся.
— И все-таки я расплачусь сам.
— Так, Лешик, — Гоша обратился к официанту. — Если хоть копейку возьмешь с него, другую работу искать будешь. Понял? И принеси им фирменные отбивные из баранины. А остальное, что закажут.
Столик, что был рассчитан на четверых, нам достался в “тихом” местечке у окна.
— Что так долго? — спросила Света, усаживаясь на стул с бархатистым сиденьем и изогнутой спинкой.
— Извини. Друга встретил. Он все угостить меня пытается.
— Мы будем не одни? — разочарованно проговорила Света.
— Одни. Просто, боюсь, что он уже с официантами договорился, что счет оплатит.
— Не стоило, я привыкла сама за себя платить.
— Сегодня не получится, — улыбнулся я. — Друг очень упрямый. Как Горохов.
— Упрямее Горохова людей я не встречала, — Света на секунду задумалась. — Он человек, конечно, правильный, но иногда перегибает. Если поставил себе цель, то идет напролом. Для него мир делится на черное и белое. На хороших и плохих. А ведь бывает серое и нейтральное. Однако такого он не признает.
— Мне кажется, он отличный спец, а недостатки есть у всех, — попробовал вступиться я за москвича, – у всех. Давай не будем о работе, мне и так уже все это снится.
— Интересно… А какой у тебя недостаток? — Света хитро прищурилась, не отрывая от меня взгляда.
Вот блин… Я чувствовал себя, будто на собеседовании. Что за странные вопросики? Психологи немного не такие, как все?
— Не знаю, — пожал я плечами, но моя ложь не прокатила.
— У всех есть недостатки, — Света продолжала настойчиво на меня смотреть.
— Ну-у… — я задумался, выискивая свои темные стороны, чтобы одну из них (естественно, самую безобидную) слить. — Бывает, что приходится врать… Точно. Я врун! Не как барон Мюнхаузен или капитан Врунгель, но иногда проскальзывает грешок.
— А зачем ты врешь?
Я призадумался над ответом. Не скажу же я ей, что попал в семидесятые совсем из другого времени. Хотя в последние дни мне казалось, что я всегда был Андреем Петровым, а жизнь майора Нагорного была сном, который я постепенно забывал. Даже Новоульяновск теперь мне казался Родиной. Хотя родился я и вырос в детдоме, совсем в другом городе.
— Ну не знаю, чаще всего по работе приходится, — пожал я плечами. — А у тебя какие недостатки? — перешел я в атаку, вспомнив, что лучшая защита — это хорошо подготовленное нападение.
— Расслабься, — хохотнула Света. — Ты не на допросе. Я пошутила. На вопрос не обязательно было отвечать. Но ты признал свои недостатки. Это похвально.
— Я прошел какую-то проверку? И теперь посвящен в клан?
— Вроде того…
Официант принес нам заказ, выставив с серебристого подноса пару салатов, фирменные отбивные, шашлык, нарезку фруктов и бутылку красного вина.
Меню советских ресторанов не отличалось разнообразием, было
