Читаем без скачивания Золотой шар - Михаил Белозеров

– Ас кем наши здесь воевали? – спросил Костя.

– Чудак человек, – хмыкнул Бараско. – С американцами, с кем еще, ну и с НАТО, разумеется. Но самое интересное, что за все годы существования контингента не произошло ни одного боестолкновения. Предполагают, что Дыра бескрайняя. Даже сами туземцы не знаю ее пределов. Эти наши, они как бы обрусевшие туземцы. Но иногда откуда-то приходят туземцы-охотники, говорящие на плохом английском. Вот и сделали вывод, что существуют контингенты других стран. Естественно, все информацию засекретили, а Зону заминировали ловушками.

– Какими ловушками? – спросил капитан Березин, переключившись на разговор.

Женщины давно ушли, набрав воды. Капитану стало скучно, он принялся зевать.

– А откуда, по-вашему, в Зоне ловушки? – словно между делом поинтересовался Калита.

– Как откуда?! – аж подскочил Костя и сел на горячий песок. – Не может быть?!

– Может, может… – многозначительно подтвердил Бараско. – Наши сами еще со времен СССР поставляли в Зону ловушки.

– Вот козлы! Вот гады! – в восхищении удивился Костя. – Значит, все это наши придумали?!

– Нет. Не придумали, а изучили и стали пользоваться природным феноменом. А первопричин появления Дыры и Зоны по-прежнему никто не знает. Так что не исключены и инопланетяне. Но они же не вмешиваются? Не вмешиваются! Как бы не играют большой роли. Значит, их нет. Получается голая эфемерность.

– Ну да, – ошарашенно заметил Костя, – только кашу заварили.

– Может, у них такая задача и была, – согласился Бараско, – открыть нам глаза на устройство мира. Показать, что он здесь, рядом. А мы – космос! Космос! Может, действительно был прав этот… как его? М-м-м…

– Ницше… – подсказал капитан Березин.

Бараско с удивлением уставился на него. Он почему-то полагал, что капитан-служака, кроме как ублажать женщин, ни на что не способен.

– Ну да, Ницше, – продолжил капитан Березин. – Только он эту Дыру называл бездной, которая в его понимании была отражением наших ментальных страхов. Ницше один догадался. Он готов был раскрыть все планы инопланетян, но они его запрятали в сумасшедший дом на десять лет, где он благополучно и скончался, так и не раскрыв глаза человечеству на суть проблемы. Вернее, он, конечно, пытался, но ему не дали, поразив его тело и мозг тяжелой болезнью.

Таким образом, Бараско был посрамлен. Капитан с выбитыми зубами неожиданно оказался философом.

– Странная у тебя теория, – заметил Бараско.

– Это не теория, это реальность, – важно прошепелявил Березин.

Вдалеке заскрипела телега. Костя потянулся к одежде. Ему показалось, что вместо привычного возницы еду привезла женщина. Должно быть, она все же обратила внимание на старания белого человека, решил Костя.

Быстрее всех отреагировал Березин. Едва прикрыв срам, он понесся к телеге, голося, как жеребец: «Иго-го! Иго-го!» Пока Костя с Бараско одевались, обувались, пока нашли брод, Березин с женщиной-возницей куда-то пропал.

Костя с Бараско уже поели, умяли еще и откушали добавку, развалились тут же в тени и подремали под легким ветерком, и только тогда появился Березин, как ясное солнышко. Сожрал то, что осталось. А осталось полкотла щей, здоровенная нога какого-то зверя, тушеная на углях, и заморские фрукты, похожие на манго.

– Ну вы и гады, – в конце трапезы сказал Березин, с тревогой поглядывая по сторонам, – не могли побольше жратвы оставить?

– Отощал? – полюбопытствовали они.

– Не то слово, – пожаловался Березин. – Такое ощущение, словно пробежал двести километров.

– Капитана… – вдруг раздалось из кустов. – Капитана… Моя хочет еще.

– Пожрали, и все! – подскочил Березин. – Пойдем отсюда! Что-то жарковато становится.

Бараско засмеялся.

– Чего ты ржешь?! – поморщившись, возмутился Березин. – Я, можно сказать, истерся до основания.

– Да, женщины здесь горячие. Прости, забыл предупредить. Не каждому по плечу.

– Это мне-то не по плечу?! – гордо спросил Березин. – Даже очень по плечу, но есть дела поважнее.

– Это точно, – согласился Бараско.

Костя же деликатно промолчал, потому что у него не было твердого мнения на этот счет, как, впрочем, и жизненного опыта.

Если бы Александр Ген не был молодым, а ноги у него бегали бы не так быстро, не пережил бы он этого дня. Схоронили бы его в развалинах, если бы осталось, что хоронить, и отправились бы дальше. Но Гену повезло, а научная общественность так и осталась в неведении, что едва не лишилась нобелевского лауреата.

Впрочем, граната «муха» оказалась куда проворней. Прочертив вдоль площади огненную дугу, она угодила в то, что издали представлялось копошащейся массой. Взрыв разметал «гемусов», как листья, и они, погибшие и оглушенные, долго еще падали на брусчатку, устилая ее темно-синим покрывалом. Те же, которые остались живы, в панике разлетелись по окрестностям. Однако нашлась пара особей, отличающихся особой злостью, которая набросилась на Гена, если бы не его «булат» и шлем, остался бы он без носа и ушей. Они его долго преследовали, пока не загнали в развалины двухэтажного дома, от которого остались несколько уцелевших комнат, стены да часть крыши, вздыбившейся, как паруса на сломанной мачте.

Калита подкрался с другой стороны и одной очередью убил обоих «гемусов».

– Убил-л-л бабочек, – саркастически констатировал Ген и раз десять потыкал пальцем в небо. – Я тебе этого никогда не прощу!

– Слушай сюда, – сказал Калита, – я не посмотрю, что ты мой друг, привяжу к Венгловскому веревкой, и будешь ходить, как пес на привязи.

– Зачем ты их убил?! Зачем?!

– На, посмотри, – Калита протянул ему бинокль. – Кто там лежит?

– Ну этот, как его?..

– Вот именно. Твои «гемусы» завалили и сожрали «дантая». С тобой бы они расправились еще быстрее, даже броня не помогла бы, и остались бы мы без научной поддержки.

– Я думал, ты меня понимаешь! – уперся Ген. – Это же «гемус»! Природный феномен. Живой артефакт! Недостающее звено между насекомыми и динозаврами. А ты их убиваешь!

– И буду убивать! – отозвался Калита, вскидывая автомат, потому что несколько «гемусов» ожили и нагло кружили над площадью.

Но стрелять не стал. «Хватит на сегодня шума», – решил он. Если кто-то есть поблизости, обязательно припрется.

– Командир… – тихо позвал его Дубасов и по казал жестом, что рядом опасность.

Дубасов находился через дорогу и, должно быть, увидел противника. Калита и Ген застряли в доме-утюге, который клином врезался в площадь. Сам Калита заскочил бы сюда только при крайних обстоятельствах – слишком неудобной была позиция.

Она простреливалась и справа, и слева, и с тыла. А из домов с противоположной стороны легко можно было метнуть гранату. Все это понимал Калита, но чисто теоретически, не представляя, с кем они столкнулись – может быть, с какой-нибудь движущейся ловушкой?

Так думал Калита, сидя на куче мусора.

Пуля ударила издали. Снайпер метил в голову, но промахнулся на пару сантиметров, и пуля расплющилась о стену. У Калиты была хорошая реакция. Он сделал вид, что в него попали и завалился на бок под защиту кучи щебня.

Ген, ничего не замечая, продолжал распинаться об ответственности перед человечеством, вернее, о полной безответственности вояк, о том, что надо понимать значение артефактов, а не убивать их, о том, что наука превыше всего и прочее, прочее, прочее. Калита терпеливо слушал и в который раз пожалел, что взял Гена с собой. Он хотел напомнить ему, что это не исследовательская экспедиция, а что они идут за величайшим хабаром, который и осчастливит это самое человечество. Но не стал. К чему? Друг явно был не от мира сего. Поэтому он подскочил и слегка заехал ему в солнечное плетение, а потом потащил сложившегося пополам Гена в глубину полуразвалившегося дома-утюга. Спрятал его под капитальную стенку и наставительно сказал:

– Полежи пока, я сейчас…

Ген всхлипывал и ловил ртом воздух. Над развалинами нависла грозная тишина. Она была настолько ощутима, что Калита чувствовал, как у него по спине пробегают мурашки.

Разумеется, если их вычислили, то теперь, должно быть, уже окружают. Только этим и объяснялась затянувшаяся тишина. Калита успел сменить позицию – отполз к стене, чтобы выглянуть в дыру и сориентироваться, как тут же оказался в гуще боя. Разом застрекотали не меньше пяти-шести МР-40. Пули девятого калибра, толстые, пухлые, как поросята, влетали в окна и рикошетили от стен и залетали в ту комнату, где лежал Калита. Спасало его только то, что дом был сложен из старого красного кирпича, и пули вязли в нем. А когда ударил пулемет MG-34, Калита понял, что на этот раз они нарвались на серьезного противника. Огонь был настолько плотным, что хотелось закопаться в самом дальнем углу. Но Калита заставил себя расстрелять рожок в ту сторону, откуда бил немецкий пулемет. А потом решил, что пора сматываться. Надо было срочно вытаскивать Гена и уходить, не принимая боя. Во-первых, неизвестно, сколько сил у противника, а во-вторых, стрельба могла быть всего лишь отвлекающим маневром от более серьезной атаки.