Читаем без скачивания За горизонтом сна - Яна Дубинянская

Собственная невозмутимость позабавила Селестена — особенно на фоне недавнего подхода к точке кипения. Продвигаясь по свинцовой трубе, он чувствовал себя свободным и спокойным, словно вся ответственность разом упала с плеч. Коту под хвост дотошные предварзонды, плевать на загадку единственного очага цивилизации на половину планеты, катись ко всем чертям блатной идиот Габриэл Караджани… Куда-нибудь сядем, что-нибудь будем исследовать. Мало ли.

Крепло, превращаясь в звонкую уверенность, чувство, что некто давным давно рассчитал вплоть до мельчайших деталей все планы и маршруты Первой Дальней. Не Алекс, нет. За пятнадцать секунд до начала маневра, когда съезжались створки отсека, командир обернулся, и у него было живое лицо человека, с которым они налетали полдюжины Ближних. С которым попадали в такие переделки, когда нельзя было прятаться за пластмассовой личиной равнодушия — как и пренебрегать если не Уставом, то здравым смыслом…

А теперь — можно. Ну и пусть.

Пять, четыре, тр. Сейчас пойдут серьезные перегрузки!..

Черт, как-то не страшно.

Он выбрался из «сквозняка» у входа в амортизационный отсек, сорвал со стены и нашлепнул на лицо единственную оставшуюся маску. И в последнюю десятую долю секунды впечатал тело в мягкую, как желе, коллоидную субстанцию — на космическом жаргоне ее ласково называли «кроватью», — жадно чмокнувшую над ним.

Лунный свет, отразившись от зеркала, красиво очертил ее округлую руку — и королева Каталия Луннорукая — усмехнулась непроизнесенному каламбуру. Да и зачем его произносить, когда рядом нет мальчика-писца? Приподнялась на локте с широкой кровати, пошарила по туалетному столику и отыскала на ощупь заранее заготовленный кружок лимона.

Каталин была осторожна.

Ланс откинулся на атласную подушку, заложив руки за голову. Скульптурное тело с лунно-нежной, как у самой королевы, кожей. Расслабленное, однако не обессиленное. Он прикрыл глаза; в полумраке чуть серебрились кончики полумесяцев-ресниц. Но не спал.

Не то что некоторые, бывшие… Например, Геворг Железный часто умудрялся захрапеть раньше, чем она успевала отослать его. Приходилось расталкивать, будить — он взвивался пружиной, сотрясая огромную кровать, и хлопал перепуганными глазищами… было забавно. Но быстро надоело.

Совсем некстати он вспомнился, покойный Геворг…

Нет, жестко оборвала она себя.

Кстати.

На бедре Ланса темнел кровоподтек: били туда, куда всегда бьют, но не попали… а иначе пришлось бы менять планы на нынешнюю ночь. Теперь, разглядывая его обнаженное тело, Каталин увидела еще множество синяков и ссадин, оскорблявших совершенную юношескую красоту. Верные псы Литовта, как обычно, не церемонились… Поморщилась, набросила сверху простыню.

С головой. Как на мертвеца.

Ланс завозился, высвобождая лицо и руки; негромко засмеялся… видимо, принял за шутку. Сел, обнял королеву за плечи и легонько, несмело поцеловал в шею. Он вообще был робкий и очень-очень нежный… И она, кажется, его первая женщина.

Королева Катания Луннорукая. Немыслимая честь и счастье для мальчика из далекой южной провинции…

Она слизнула с пальца кислый лимонный сок. Ланс продолжал целовать ее, спускаясь все ниже по спине. А впрочем, у него наверняка была учительница из числа прислужниц или поселянок. На Юге, как известно, свободные нравы — а князю Лансельену уже лет двадцать-двадцать один…

Совсем ненамного старше Эжана. Который никогда ему этого не простит.

«Инцидент может повториться с опасностью жизни для принца…»

Старший советник Литовт, конечно, был прав. Инцидент обязательно повторится — как только сын, до изнеможения намахавшись мечом в фехтовальном зале, решит, что готов отстаивать свою и ее честь на поединке с кем угодно. Инцидент повторится с неизбежностью ливня после засухи — чуть раньше или чуть позже. И мера опасности для принца будет зависеть исключительно от преданности этого молодого южанина… а можно ли безгранично верить в его преданность?

Смешно. Накануне коронации, когда в стране плетется больше заговоров, нежели кружев, и маги-стабильеры на королевской службе уже вчетверо взвинтили расценки за свою работу. Когда самые занюханные дворянские роды выискивают в своих генеалогических древах почти венценосные корни и ветви. Когда по рукам ходит памфлет с издевательски подробным описанием внешности принца, и автора до сих пор не могут найти. Когда только вчера казнили мошенника, пытавшегося за бешеные деньги продать фальшивую — разумеется, фальшивую! — монету с изображением покойного короля, ее возлюбленного супруга… Жизнь Эжана и без того в постоянной опасности — чтобы предоставлять в распоряжение бесчисленных врагов идеального убийцу, на меч которого мальчик сам шагнет открытой грудью… Каталию передернуло.

Конечно, можно прямо сейчас отослать Ланса домой, в его провинциальное имение… кстати, интересно, какой оно приносит доход? Для хорошо осведомленных и небедных заговорщиков не составит труда прямо на месте купить юного князя со всеми потрохами, вернуть в столицу и организовать ему случайную встречу с принцем…

Ни малейшего труда.

— Ката… — прошептал Ланс.

Она сама научила его так ее называть.

То, что предложил — да, собственно, почти сделал Литовт, — было единственно верным решением. И она знала об этом… знала с самого начала. Так зачем же — ведь оставалось только закрыть глаза, ничего не заметить! — она отменила приказ господина старшего советника?..

Осторожно, словно хрустальный светильник на ветру, Ланс развернул ее к себе. От него совсем не пахло гнилостным духом подвалов для смертников, невольно отметила Каталия, — да ведь он пробыл там совсем недолго. Пахло терпким орехом… юностью, жизнью. Его сине-зеленые глаза казались в лунном свете совсем черными и одновременно прозрачными. Его слегка небритые щеки не кололись, а щекотали ей кожу. Его губы…

Все это не имеет значения. Во всяком случае, не имело значения сегодня утром. Вовсе не это: она должна была поставить на место старшего советника, который чересчур зарвался. Который позволил себе… при Эжане! Она не могла допустить, чтобы сын видел ее унижение. Мальчику скоро становиться королем. Королем, а не марионеткой!..

— Ката…

А ему, юноше с десятью длинными именами, прибывшему два месяца назад на столичный турнир из провинции на задворках Великой Сталлы… ему просто повезло. Он выиграл еще немного жизни. И последнюю ночь со своей королевой…

Даже забавно.

— Иди ко мне…

— Я давно хотел спросить, — заговорил он, — тебя… Ланс запнулся. «Ты» до сих пор давалось ему с трудом, хотя королева настояла на таком обращении после первой же ночи, еще тогда, два месяца назад. Удивительно мягкий, совсем без железа и нахальства, голос юноши звучал сейчас еще более неуверенно, чуть ли не просительно. И слегка прерывался неровным дыханием: все-таки мальчик устал. И, надо признать, было от чего…