Читаем без скачивания Кластер Войвод. Третье правило крови - Алексей Калугин

– Именно так, – коротко кивнул Король Ящериц. – Только это микропузыри, взаимодействующие с тканью реальности на микроотрезках, как пространственных, так и временных. Мы не замечаем их точно так же, как не замечаем свернутые микроизмерения, которых также полным-полно вокруг. Большие стабильные пузыри вероятности, позволяющие изменять реальность в ощутимых масштабах, создают в лабораториях.

– Тогда какой в этом смысл? – непонимающе хмыкнул Виир.

Король Ящериц сделал успокаивающий жест рукой, в которой все еще держал остаток кренделька.

– Пузыри вероятности, зарождающиеся в лаборатории, могут стать причиной хаоса, к которому непременно приведет тотальное нарушение причинно-следственных связей. Поэтому неиспользованные пузыри ловят с помощью водной преграды. В воде они «залипают» и постепенно разрушаются. Для этой цели над исследовательским центром Лукориных, занимающихся изучением пузырей вероятности, в свое время было создано большое искусственное озеро. Однако Лукорины не единственные, кто занимается этой проблемой. Кто-то еще создает гигантские пузыри вероятности, а в качестве отстойника для них использует болото Лунного Карантина.

– Ты хочешь сказать, что в Лунном Карантине, среди этого скопища монстров, кто-то построил и оборудовал научную лабораторию?

– Не в Лунном Карантине, – покачал головой Король Ящериц. – И даже не в Усопших Землях, как вы их называете. Лупус Лукорин говорит, что, в принципе, эта лаборатория может находиться где угодно: в другом времени, в ином измерении, а может быть, и вовсе на другой планете. Кто-то создал канал, сплавляющий неиспользованные пузыри вероятности в наше болото. По тому, что порой появляется из этих пузырей, можно предположить, что источник их все же находится на Земле. Вот только где и когда? Этого мы не знаем и, быть может, никогда не узнаем. Но суть не в этом. Мы можем попытаться использовать один из этих пузырей для того, чтобы вы смогли покинуть Лунный Карантин.

Хамерхаузен озадаченно прикусил губу.

– Ты полагаешь, что попытка изменить реальность не столь опасна, как прогулка по Лункару?

Он-то как раз считал наоборот.

– Искусственные пузыри создаются с целью изменения определенной составляющей существующей реальности. Предсказать, какие именно изменения произойдут, практически невозможно, поскольку невозможно замерить все необходимые параметры создаваемого пузыря. Можно предугадать, опять же с той или иной степенью вероятности, зависящей от опыта и интуиции экспериментатора. То есть работа с пузырями вероятности – это не только наука, но еще и искусство. Научная же составляющая позволяет точно задать привязку к месту и времени, в котором должны произойти изменения. Поскольку в болотном отстойнике находятся не наши пузыри, они не связаны ни с каким конкретным местом в нашей пространственно-временной системе координат. Это значит, что никаких кардинальных изменений существующей реальности не произойдет. Однако, если мы воспользуемся зрелым пузырем, он почти наверняка изменит ваше местоположение в пространстве и времени.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Регина.

– Я же не всегда был Королем Ящериц, – улыбнулся парень. – Прежде я жил в Борее-Два, который еще называют поселком естественников, ходил в школу вместе с другими детьми. И даже проходил практику в лаборатории Лукориных.

Хамерхаузена интересовало другое.

– Где мы окажемся, если воспользуемся пузырем?

– Где-то в ином месте, а возможно, и в другом времени. Не очень далеко. Разброс составляет несколько дней и несколько сотен километров.

– Точно определить, куда нас забросит, как я понимаю, невозможно?

– Ты правильно все понял.

– То есть чисто теоретически мы можем снова оказаться на том самом острове, с которого ты нас вытащил?

– Разумеется. Почему нет? Но если мы найдем большой, зрелый пузырь, то, скорее всего, вы окажетесь где-то за пределами Лунного Карантина.

– Но мы ведь можем оказаться и в самом болоте? – продолжал гнуть свою линию Виир. – Или в логове какого-нибудь хищного зверя? Или в радиоактивном озере, о котором ты говорил?

– Чисто теоретически вы можете оказаться где угодно в пределах радиуса действия пузыря вероятности, – спокойно ответил Король Ящериц. – Но, как я уже сказал, если мы найдем подходящий пузырь…

– Как ты определишь, что он подходящий?

– Не я, а мы. – Король Ящериц развел руки в стороны, как будто собирался обнять Хамерхаузена и Регину. – Все вместе.

– Хорошо, и как мы это сделаем?

– Если мы, все трое, сойдемся во мнении, что пузырь подходящий, значит, так оно и есть.

– Я, например, ничего не понимаю в пузырях вероятности. Регина, полагаю, тоже.

– Тут важно не понимание, а интуиция.

– Значит, интуиция… То есть мы должны положиться на удачу.

– Можно и так сказать.

Хамерхаузен провел ладонью по колючей щеке.

– Ты сам пользовался этими пузырями?

– У меня не было такой необходимости.

– А кто-нибудь другой, кого бы ты знал?

– Нет.

– Значит, мы будем первыми?

Король Ящериц молча кивнул.

– Ясно, – обреченно выдохнул Хамерхаузен.

Ему не нравилась вся эта затея с пузырями. Но больше всего не нравилось то, что предстояло использовать пузырь вероятности из неизвестно кем созданного отстойника на болоте.

Глава 30

– Да кто они такие, эти Лукорины?

– Хорошие люди, – ответил на этот раз Валтор.

– Хорошие люди, – насмешливо проворчал Грир. – И чем ты занимался с этими хорошими людьми, Жак? – Валтор отметил, что Грир впервые назвал своего приятеля по имени. – Ты здорово шаришь в этих вероятностных пузырях и узлах неопределенности?

– Да не так чтобы очень. – Бухлер смущенно почесал ногтями шею. – Вообще-то, им требовался доброволец.

– В смысле псих, который позволяет ставить над собой всякие опыты? – уточнил Грир. – Колоть булавками, шибать током, обливать ледяной водой?.. Так, что ли?

– Я должен был контролировать изменение реальности изнутри, – ответил Бухлер.

– Изнутри чего?

– Изнутри пузыря, разумеется. Дело в том, что после того, как пузырь вносит свои коррективы, для людей, находящихся вне пузыря, новая реальность становится привычной. Они уверены, что никаких изменений не произошло. Да, конечно, можно фиксировать изменения с помощью фото и видеозаписи. Но очень часто после локальных изменений происходит откат назад. То есть реальность возвращается в первоначальное стабильное состояние. И тогда даже видеозаписи измененной реальности исчезают. А вот человеческая память, как ни странно, сохраняет любые изменения. Лукорины не искали легких путей. Они придумали для себя, ну, и для меня, разумеется, невероятно сложную задачку. Они решили попытаться поймать невообразимо малый вероятностный момент. В поисках своих они исходили из посыла, что существует ускользающе малая вероятность того, что гравитационная мина при контакте с ней не сработает.

– Безумие! – не удержавшись, воскликнул Валтор.

– Таковы уж Лукорины, – будто извиняясь за что-то, развел руками Бухлер. – Одним словом, они настраивали свою систему так, чтобы создать пузырь вероятности, нацеленный на одну из гравитационных мин разделяющего нас кордона. Контакт должен был длиться четверть секунды – этого достаточно для того, чтобы мина сработала. После этого вся система должна была откатиться назад. То есть для внешних наблюдателей ничего не происходило. Свидетелем всего происходящего был только тот, кто находился внутри пузыря. – Моисей улыбнулся и покачал головой. – Если бы вы только знали, сколько взрывов этой чертовой гравитационной мины я пережил.

– А я еще удивлялся, чего это ты такой психованный? – усмехнулся Грир. – Теперь хотя бы ясно почему.

– И в какой-то момент мина все-таки не сработала? – спросил Валтор, будучи заранее уверен, что не ошибся.

– Да, – кивнул Бухлер. – Мина не сработала. Но когда реальность вернулась в стабильное состояние, я оказался по другую сторону кордона. Представьте мое состояние. – Рассказчик сделал короткую паузу, чтобы слушатели смогли прочувствовать момент. – Я оказался в неведомом мне мире. А все, что я знал и любил, было отделено от меня минным заграждением. Я не пришел в отчаяние, но я понятия не имел, что мне делать. Я сел на землю и приготовился ждать, надеясь, что Лукорины вскоре поймут, какую ошибку они допустили, и отправятся на мои поиски.

Так оно и случилось. Вот только нашли они меня лишь на следующий день. За ночь я весь продрог и жутко проголодался. Поэтому я страшно обрадовался, увидев Анатоля с Германом. Однако вести они принесли неутешительные. Лукорины понятия не имели, как так случилось, что я оказался на другой стороне. Разумеется, они будут работать над этим вопросом и рано или поздно найдут способ переправить меня обратно. Но пока они даже примерно не могли сказать, сколько мне предстояло ждать: неделю, месяц, а может, год?