Читаем без скачивания Пятнадцать ножевых. Том 3 - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну садись, Андрей, — всё шире и плотояднее улыбаясь, предложила Дыба. — Не стесняйся.
Она вытащила из ящика письменного стола коробку конфет, потом встала, открыла шкаф и выставила, потянувшись, две рюмки и бутылку коньяка. В процессе потягивания показала мен попку, талию, вполне стройные ноги. И все это под коротким халатиком.
— Наливай, не стесняйся.
Блин, судя по скорости развития событий, трахнуть меня она планирует минут через пять. Или даже раньше.
— Я за рулем, Екатерина Тимофеевна, — выдал я железобетонный отмаз. — Никак нельзя.
— Ну и ладно, а я выпью, — ничуть не расстроившись, сказала она и занялась самообслуживанием. Налила полную рюмку и выпила. Посуда, кстати, не коньячная, миллилитров семьдесят, не меньше. Надкусила конфету, пожевала немного, и повторила.
Наверное, коньяк упал в голодный желудок, а половинка конфеты — так себе закуска. Глаза у Дыбы заблестели, она подошла ко мне и оперлась тылом о край стола. Юбка у нее при этом слегка задралась, нарушив тот самый приказ о форме одежды. Ибо мне было явлено чуть пухловатое, но всё же весьма привлекательно выглядящее бедро. Примерно до половины высоты. Вдобавок ко всему начальница решила принять соблазнительную позу, подняв обе руки, ибо у нее, наверное, вдруг что-то случилось с шеей. Естественно, блузка при этом натянулась на груди. Хм, у меня уже начали появляться мысли, что, может, не надо сопротивляться? Но как появились, так и исчезли.
— Помассируй мне шею, Андрей, — Дыба села в свое кресло. — Что-то затекла. Хондроз, что ли?
И естественно, пара пуговиц была расстегнута, чтобы я не помял блузку. Я чувствовал себя как последний дебил, когда начал разминать ей шею и плечи. А начальнице процесс нравился, она даже голову слегка откинула назад, и я увидел ее закрытые от наслаждения глаза.
— Как вы, Екатерина Тимофеевна? — спросил я как можно более отстраненным голосом. — Легче стало?
Ох, это я вовремя отступил буквально на шаг в сторону. Опасная штука, эти вращающиеся кресла. Даже не думал, что они уже имеются у отечественных руководителей среднего звена. Ибо рука Дыбы была нацелена именно туда, где секунду назад находился мой пах. Пора прекращать этот балаган. Ничем хорошим это не кончится.
— Я пойду, пожалуй, — сказал я, будто и не видел всех этих поползновений.
— Куда собрался? — шикнула начальница. — Мы еще даже не начинали!
Точно, бухать натощак — зло. Напрасно она так.
— У меня есть девушка, Екатерина Тимофеевна, у нас серьезные отношения и мы собираемся пожениться.
— И что? Сотрется там, что ли? Давай, я же вижу, тебе хочется!
— Не хочу потерять уважение к вам.
— Да тебе здесь не работать! Что ты о себе возомнил?
Похоже, пьяную начальницу не особо волновала крайне неустойчивая связь между тем, что она сейчас кричала и происходившим за минуту до этого.
— Нашли чем испугать. В любой момент, Екатерина Тимофеевна. Вспомните, я на это место не просился, и не держусь.
* * *
Ехал я домой злой. И на себя, и на Дыбу. Надо было косить под дурачка, не заходить в кабинет. Поплелся, как бычок на мясокомбинате. А эта коза... Тоже мне, нашлась сексуальная террористка. Неужели она не боится, что я ее сдам в первый отдел или в партком жалобу не напишу? Но она точно всё продумала. Уж кем-кем, а дурой Катя не была, просчитала до последнего миллиметра. Наверное, у меня на лбу написано, что жаловаться в вышестоящие органы я не пойду.
Проходя мимо почтового ящика, заглянул — что-то там белое мелькнуло сквозь дырочки. Так как рекламой нынче никто не балуется, то я вытащил бумажку. Может оказаться полезной. И точно, мне предлагалось прибыть в международный почтамт по адресу Варшавка, 37, ибо меня там ждало забугорное почтовое отправление. Поеду ка я сейчас, и домой заходить не буду. Спать особо не хотелось, а посылочку забрать — очень даже.
До уродского здания, построенного совсем недавно, к Олимпиаде, я решил ехать по Садовому. И не прогадал — движение тихое, размеренное, никто не мешает. В мое время даже в жестокие снегопады, когда ездят только сумасшедшие и всякие службы, и то гуще было. Минут двадцать на дорогу потратил. И еще примерно столько на поиски нужного окошка.
В итоге я оказался обладателем обернутой холстиной коробки, украшенной надписью с моим адресом и какими-то служебными пометками. Вскрыли ее при мне, причем не первый раз. Внутри лежали десять номеров того самого «Ланцета» и коротенькое письмо от Солка, в котором он выражал энтузиазм по поводу публикации, клинических исследований и прочего. А также лелеял надежду на скорую встречу в городе Цюрих в октябре на съезде гастроэнтерологов. Ибо будучи хорошо знакомым с ребятами из оргкомитета, он обеспечил приглашения мне и Морозову.
Вот это здорово. Наконец-то я прогуляюсь по ленинским местам, посмотрю своими глазами, в каких нечеловеческих условиях был вынужден существовать на чужбине вождь мирового пролетариата. Стопка «Ланцетов показалась мне не совсем ровной. Ага, вот в середине затесался другой журнальчик. Обложка немного аляповатая, не то что строгий вестник медицины. New York Review of Books, номер за 27 сентября семьдесят девятого. Целый доллар стоит. И записочка от Джонаса, мол, твой соотечественник интересно пишет. Нет, ну что значит иностранец. Он ведь по доброте душевной даже не подумал, что это подстава. Проверяй посылочку тщательнее, сейчас вместо нее я получил бы беседу с чекистами. Ибо Бродский у нас вроде как числится антисоветчиком, хоть и не злостным.
Мне творчество будущего нобелевского лауреата нравилось не очень, казалось занудным и тяжеловесным. Но зато я знаю одного человека, который вот это эссе «Less than one» почитает с удовольствием. Так что дома я первым делом позвонил Морозову, порадовал наличием приглашения, а потом набрал Аню. Ведь надо отчитаться о процессе заживления раны. И журнальчик презентовать.
А вот третий звоночек я совершил абсолютно для себя неожиданно. Видать, душа просила.
— Здравствуйте, Анна Игнатьевна. Андрей Панов беспокоит. Елизавета дома?
Глава 12
Лиза была дома. И трубочку взяла.
— Привет, куда пропала?
— Ой, как здорово, что ты позвонил! Вот только сегодня вспоминала о тебе. Надо бы увидеться, ты же не против? А
