Читаем без скачивания Ты и Я переписаны - Чип Понс

харизмой.

— О, дорогой, называй меня просто Лиз, — отвечает мама, обнимая Грэма

с таким энтузиазмом, что ей приходится вставать на цыпочки, чтобы

обвить его шею руками. Она подмигивает мне через его плечо, шепча —О, Боже—, явно чувствуя силу его мышц и, возможно, задерживаясь чуть

дольше, чем следовало бы. Только моя мама.

— И я полагаю, эти для меня? — шутит папа, принимая цветы от Грэма и

крепко пожимая ему руку. — Они прекрасные… не стоило, Грэм.

— Они не так красивы, как вы, Джон, — быстро отвечает Грэм. Да, он

явно прекрасно впишется в эту компанию.

— О, Господи… не обращай внимания на него, — говорит мама, отшлёпывая папу по руке и обнимая Грэма. — Заходите, ребята, еда почти

готова!

Мы заходим в дом, и знакомый запах её любимых свечей с ароматом

сахарного печенья встречает нас, как только мы переступаем порог.

Независимо от того, что изменилось в моей жизни, возвращение домой

всегда ощущается как шаг назад во времени. Всё осталось точно так же,

как я помню: антикварная деревянная скамья в прихожей, которая когда-то

принадлежала моей бабушке, рассеянные золотые рамки с детскими

фотографиями, слегка потертая, но уютная мебель. Я погружаюсь в

успокаивающую ностальгию, пока мы с Грэмом снимаем обувь и

присоединяемся к Клэр и Дину, которые уже удобно устроились на диване.

— Чем могу помочь, Лиз? — спрашивает Грэм у моей мамы, которая уже

активно занимается приготовлением пищи в кухне. Я знаю, что он хочет

произвести хорошее впечатление, но это именно тот человек, которым он

является на самом деле — всегда готов предложить руку помощи.

— Абсолютно ничего, молодой человек, — говорит она, провожая его из

кухни. — Я именно для этого родила ребёнка, чтобы он помогал. Иди, располагайся, милый.

Грэм поднимает руки в знаке отступления и идёт в гостиную к остальным, явно неуверенный в том, что не помогает, но старающийся выглядеть

расслабленным.

— Чем могу помочь, мама? — спрашиваю я.

Она ставит передо мной разделочную доску.

— Можешь закончить салат? Всё, что нужно, в ящике с овощами.

Я иду к холодильнику, беру все ингредиенты, которые она загрузила, и

выкладываю их в раковину. Тщательно мою листья салата и овощи, сушу

их и выкладываю на стол перед собой.

— Ну что? — шепчет мама, подходя ко мне и нежно толкая меня боком.

— Что?

Она театрально охает, что заставляет Грэма на мгновение повернуть голову

в нашу сторону. Мы с мамой хихикаем, но притворяемся, что не замечаем.

— Не тяни, Уилл... расскажи всё! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...

— она умоляет меня, как маленький ребёнок, тянет за руку, из-за чего мне

становится невозможно нарезать болгарский перец.

— О, боже, мама… ладно, ладно! — говорю я, понимая, что она точно не

отпустит меня, пока я не скажу что-то, чтобы удовлетворить её

любопытство. — Всё идет очень хорошо. Как ты знаешь, мы с Клэр и

Грэмом работаем вместе, и он просто... — мой голос затихает, и я

поднимаю глаза, чтобы посмотреть на Грэма. Он стоит и смотрит на стену

с семейными фотографиями в гостиной, пока Дин и мой папа обсуждают

колледжский футбол.

— ...сногсшибательно красив? — завершает мой рассказ мама, снова

толкая меня боком.

— Ну, очевидно, — отвечаю я, поворачиваясь к ней и кладя нож на

разделочную доску. — Но кроме этого, трудно объяснить… с Грэмом всё

как-то правильно. Как будто где-то по пути мы должны были найти друг

друга. Банально, да?

Она берет меня за руку.

— Думаю, большинство людей назвали бы это удачей, сынок. Звучит

серьёзно… — Маме всегда было легко говорить со мной. Она как-то

интуитивно понимает всё, что нужно, без лишних слов. Но это впервые

для нас... у меня никогда не было настоящих серьёзных отношений, тем

более таких, в которые я включаю семью. Часть меня на самом деле рада

её энтузиазму.

— Это действительно серьёзно, — признаюсь я, встречая её тёплый

взгляд. — Я правда влюбляюсь в него, мама.

Она снова обнимает меня, её материнская интуиция понимает, что мне это

нужно. И она права.

— Думаю, это чувство взаимно…

— Откуда ты знаешь? Ты познакомилась с Грэмом всего пять секунд

назад...

— О, дорогой… думаю, весь район чувствовал те искры, что вы с ним

испускали на подъездной дорожке, — говорит она, сильно похлопывая

меня по щеке. — А теперь поторопись с салатом, я умираю от голода!

Классическое “мамы Лиз” завершение. Ах, как я скучал по этому. Не могу

удержаться от смеха, наблюдая за своей всезнающей мамой, которая снова

возвращается к приготовлению ужина. Грэм всё так же оживлённо

исследует семейные фотографии, теперь его сопровождает мой папа, который указывает на одну фотографию за другой, его энтузиазм растёт с

каждым кадром. Похоже, они прекрасно ладят.

Когда я уже собираюсь поставить на стол салат, который я приготовил —

вполне мастерски, если честно — раздаётся звонок в дверь.

— О, это, наверное, Лана! — говорю я, торопясь к двери, и те нервы, которые я чувствовал раньше, начинают постепенно возвращаться.

— Эй… ты пришла! — говорю я, открывая дверь с таким размахом, что

она громко стукается о стену. Лана одета скромно: светло-коричневый

свитер, обтягивающие джинсы, заправленные в коричневые кожаные

сапоги.

— Я же говорила, что приду, — смеётся она, когда я приподнимаю бровь, вспоминая нашу историю. — Ладно, ты победил… но это другое. Это твоя

семья! Несмотря на уверенность в её голосе, я чувствую её

нерешительность.

— Ну что, заходи… обещаю, они не кусаются. По крайней мере, не в

первый раз. — Я отступаю в сторону, показывая ей, чтобы она вошла.

— Ха-ха… держи, — говорит она, передавая мне миску, которую держала, проходя мимо. — Я принесла салат. Ну, конечно, принесла.

Глава XIV

Грэм и я теперь вдвоём в моей детской комнате после того, как съели

слишком много еды и выпили ещё больше вина. Лана ушла первой, но

только после того, как впечатлила меня своей способностью отвечать на

все вопросы моих родителей, одинаково поддерживая их харизму и

энтузиазм. В основном вопросы касались того, каково работать со мной и

забочусь ли я о ней… но они всё-таки сумели выудить несколько

интересных фактов из её обычно замкнутой личности.

Например, я узнал, что она родом из Среднего Запада и что она владеет

четырьмя языками. Клэр и