Читаем без скачивания Отзвуки времен - Андрей Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А во втором?
— Так это кладовки — буднично объяснил ему Ровнин — Ну, или заначки, называй как знаешь. Гули, как тебе прекрасно известно, свежатинку не жалуют, предпочитают мясо с тухлецой. Вот они и помещали украденные трупы на, скажем так, дозревание. А рядом протекала Неглинка, которую тогда под землю еще никто не загнал. Пошел плывун, земля сместилась, кладовку засыпала. Понятное дело, что гулю проще пойти новую еду себе добыть, чем старую откапывать, благо никаких сложностей в подобном промысле не имелось еще долго. Ну, а после того как кладбище перестало являться таковым, там открылись торговые ряды, причем с самым большим мясным ассортиментом на всю Первопрестольную. Собственно, оттуда и пошло название «Охотный ряд». Ну, а где мясная продажа — там, естественно, гигантские выгребные ямы, куда сваливалось вконец протухшая продукция, которую никак не продать, даже при условии, что покупатель страдает жутким насморком и почти ничего не видит. Зато для гулей подобная дрянь истинный деликатес. Ну, а позабытый всеми труп знай себе в земле лежать остается, ждать отважных метростроевцев.
— Фу — поморщился Николай.
— Проза жизни — хладнокровно произнес Ровнин — Одному нравится арбуз, другому — свиной хрящик. Самое же главное то, что эти места исконно и на законных основаниях принадлежат племени гулей, потому Хозяину метро в них хода нет.
— А если все-таки? — сомнения у Николая почти пропали. Но «почти» — не «совершенно» — Какова вторая причина? Вы же о двух упоминали?
— Насколько я помню, наш бесплотный друг подарил тебе три купона на посещение своих владений — начальник отдела крутанул руль, поворачивая — Так ведь? Ничего, один истратишь.
— Жалко — шмыгнул носом Нифонтов — Кто его знает, что дальше случится?
— Жизнь случится, в которой никогда наперед не изготовишься. Николай, учись верно расставлять приоритеты. Дело, которое мы сейчас раскручиваем, мне очень, очень не нравится. В нем слишком много вопросов и почти нет ответов. И самое неприятное — в происходящем логика не везде прослеживается. Противоречий много, странностей, концы с концами в нем не сходятся, причем во всех направлениях. Чтобы какая-то молодая ведьма действовала столь нагло и масштабно? Да никогда. Ее собственные товарки мигом сдали бы главе ковена, а та отдала ее нам, предварительно выбив какие-то преференции. Если же применительно к данному моменту — чтобы гули взялись ей служить в обход своей королевы? Абсурд. Но так — есть, ты сам все видел, своими глазами. И это — зацепка. Маленькая, сомнительная, но зацепка. Может, нам удастся ухватить ниточку, при помощи которой мы начнем раскручивать клубочек. А начнется все с тебя и твоей претензии Джуме. Отдельно отмечу, что грязнули гули в разрезе переговоров куда порядочней большинства нашей клиентуры, они всегда готовы к тому, чтобы вступить с нами в конструктивный диалог. И почти никогда не пытаются увильнуть от ответственности. Не то что те же вурдалаки, которые скоро начнут к нам адвокатов посылать, когда мы их в чем-то обвиняем.
— Обнаглели.
— Нет — мотнул головой Ровнин — Позабыли недавнее прошлое. Но ничего, земля круглая, она вертится, и случившееся когда-то непременно после повторяется снова и снова. Ну, и мораль — не жалей заначенных ресурсов на то, что жизненно необходимо сегодня. Я сам, знаешь ли, прижимист, но иногда лучше отдать малое, чтобы достичь большой цели. Опять же — давно тебе пора с Джумой лично познакомиться, это важно и полезно. О, вот мы и приехали. Осталось только найти место, где машину можно приткнуть.
Задача оказалась не из простых, и решить ее удалось только минут через десять, приткнув отдельскую машину к тротуару в одном из близлежащих переулков.
— Как бы не эвакуировали — предостерег Нифонтов Ровнина.
— Надеюсь, обойдется — вздохнул тот — А вообще лучше бы мы на метро поехали. И быстрее, и разумнее. Все равно нам туда спускаться придется.
На станции «Охотный ряд» царила обычная для буднего дня сутолока. Люди, не обращая внимания друг на друга куда-то спешили, толкались, спускались и поднимались при помощи эскалаторов, расположенных в центре зала.
— Знаешь, что меня всегда здесь удивляло? — осведомился Ровнин у Николая — «Охотный ряд» совершенно не помпезен. Все первые станции — они дворцового типа Большие, роскошные, можно даже сказать, изысканные. А здесь все не то, чтобы скромно, но — компактно. Узко. Эта станция как подвесной мост средневекового замка, всегда готового к осаде. Поднял его — и вот неприятель остановил штурм до той поры, пока не преодолеет крепостной ров. Странная ассоциация, но какая уж есть. Так, пошли, вон патруль.
Олег Георгиевич предъявил свое удостоверение сотруднику полиции, ошивавшемуся на перроне, тот связался по рации со своим старшим, и через несколько минут для парочки из Отдела была открыта неприметная дверь, находящаяся на задворках станции. Яркий электрический свет, льющийся из десятков плафонов, шум толпы и гул поездов остался, там, позади. А впереди у Николая имелся только полумрак, чередующиеся друг с другом узкие переходы и гулкие металлические лестницы, да бодрый Ровнин, что-то насвистывающий себе под нос. Причем вели те лестницы все ниже и ниже, нагоняя тем самым в душу изрядно подуставшего за последние дни Нифонтова непроглядную тоску и нехорошие предчувствия.
— Так — произнес Олег Георгиевич, когда очередная лестница закончилась и они оказались в тоннеле, который совсем уже почти не освещался. Похоже, нечасто сюда спускались сотрудники метрополитена — Мы почти на месте. Нам вон туда.
Он достал из кармана своего щегольского светло-коричневого пальто фонарик и включил его, осветив каменные стены и такой же пол. Причем не вызывало никакого сомнения, что строили их не вчера и не позавчера, эта кладка Николаю чем-то напомнила ту, которую можно увидеть, например, Александровском саду. Есть там такие арки-переходы из красного кирпича, выстроенные, наверное, еще во времена первых Романовых, а то и раньше, только капитально отремонтированные и покрытые всепогодным лаком. А тут кирпич весь выщербленный, потрескавшийся, потертый. Впрочем, ощущение монументальности кладки никуда не делось. Да и то — если за века земля не продавила этот потолок, не разломало стены, значит надежно все
