Читаем без скачивания Дело о смертоносной игрушке - Эрл Гарднер

– Да.

– И это правда?

– Правда. Чего мне врать-то?

– Когда вы идентифицировали обвиняемую, вы показали на нее пальцем и объявили, что это та женщина, которую вы видели выходящей из машины?

– Все правильно. Так оно и есть.

– Затем вы встали, подошли к ней и положили руку ей на плечо.

– Ну да.

– Процесс опознания был до этого отрепетирован, не так ли?

– Как это?

– Когда вы обсуждали с заместителем окружного прокурора Манли Маршаллом, как вы будете проводить опознание, он, вероятно, сказал вам: «Когда я спрошу вас, присутствует ли та женщина в суде, вы должны указать на обвиняемую. Просто покажите на нее пальцем и скажите: „Вот сидит эта женщина“». Говорил ли он вам подобное?

– Ну, он велел мне просто показать на нее пальцем.

– Просил ли он вас говорить с чувством?

– Нет, сэр.

– Неужели никто не говорил вам, чтобы вы отвечали с чувством, стараясь произвести впечатление в ту минуту, когда будете говорить: «Вот эта женщина!» – или что-то в этом роде?

– Ну, вы-то меня не об этом спрашивали.

– То есть как?

– Вы спросили, говорил ли подобное мистер Маршалл.

– Ах, значит, это говорил кто-то другой?

– Ну да, другой человек. Он велел мне отвечать с чувством, добавляя в голос драматизма. Именно так он и выразился.

– И кто это был?

– Мистер Гамильтон Бергер, окружной прокурор.

– Когда это происходило?

– Как раз перед тем, как меня вызвали для дачи свидетельских показаний.

– То есть, произнося фразу: «Вот эта женщина!», – вы повторяли слова вслед за мистером Бергером?

– Ну… я… он просто сказал мне, что говорить, и я сделала, как он велел.

– И он попросил вас добавить в слова чувства. Так?

– Ну, да.

– И вы еще раз произнесли эту фразу, но уже с большим чувством.

– Ну, да.

– Один раз или два раза?

– Два или три… Я… понимаете, это же не сразу удается, если ты не актриса. Я привыкла говорить просто, но мистер Бергер объяснил, что это самый главный момент процесса и, значит, его надо как следует отрепетировать.

– Достаточно, – Мейсон улыбнулся.

– У меня тоже нет вопросов, – объявил красный от злости Гамильтон Бергер.

Свидетельница покинула место дачи показаний.

– Я приглашаю Бартона Дженнингса занять свидетельскую ложу, – пригласил окружной прокурор.

Бартон Дженнингс все еще хромал. Опираясь на палку, он прошел вперед, принял присягу и сел на стул, предназначенный для свидетелей, вытянув вперед несгибающуюся ногу и положив руки поверх своей трости.

Гамильтон Бергер выяснил у свидетеля, как он встретил в аэропорту Норду Эллисон и привез ее к себе домой. Бартон Дженнингс поведал, как Норда Эллисон в сопровождении Перри Мейсона приходила к ним в дом на следующее утро, обвиняя их с женой, будто у них в кладовке спрятан печатный станок. Бартон Дженнингс признал пистолет, приобщенный к делу в качестве доказательства, и заявил, что обычно оружие держали в ящике комода в комнате для гостей, где в ту ночь спала Норда Эллисон.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Гамильтон Бергер к Перри Мейсону.

Адвокат поднялся и подошел к свидетельской ложе.

– Я собираюсь задать вам несколько вопросов, мистер Дженнингс, – начал Мейсон. – Ответы на некоторые из них могут привести вас в смущение, но мне хотелось бы прояснить ряд моментов. Ваша жена раньше была замужем?

– Была.

– За Мервином Селкирком, ныне покойным?

– Да, сэр.

– От первого брака у нее есть ребенок, Роберт Селкирк?

– Да, сэр.

– Вы привязаны к нему? Я имею в виду – вы оба привязаны к нему?

– Да, сэр. Роберт очень хороший мальчик.

– Вам известно, где он сейчас находится?

– Протестую! – объявил Гамильтон Бергер. – Перекрестный допрос ведется не должным образом. Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Местонахождение мальчика никоим образом не связано с рассматриваемым вопросом. Не вижу необходимости давать газетным репортерам почву для допроса ребенка.

Судья Кент задумчиво покачал головой.

– На настоящий момент я принимаю протест прокурора, – постановил он.

– Роберт Селкирк был у вас дома вечером семнадцатого числа и ранним утром восемнадцатого числа текущего месяца? – обратился Мейсон к Бартону Дженнингсу.

– Да, сэр.

– Вы увезли его из дома рано утром восемнадцатого?

– Да, сэр.

– Зачем?

– Он собирался идти в поход с другими мальчиками.

– Но не пошел?

– Нет.

– Почему?

– Странно было бы идти в поход после драматических событий того дня.

– Но ведь о том, что Мервин Селкирк мертв, вы узнали позднее?

– Позднее, чем что?

– Чем увезли Роберта из дома.

– Да, сэр.

– Дети должны были встретиться в одиннадцать часов?

– Тогда я думал, что в семь. Теперь мне известно, что они тронулись в путь только в одиннадцать. Я неправильно понял, что мне сказали по телефону. Я разговаривал с мужчиной, организовывавшим поход, и мне показалось, что мальчики выходят в семь утра, а на место следует прибыть за час до старта. Потом выяснилось, что он называл время одиннадцать часов.

– Во сколько вы уехали из дома вместе с Робертом?

– Это было довольно рано. Точно я не знаю. Я не смотрел на часы.

– Куда вы его отвезли?

– Протестую! – поднялся со своего места Гамильтон Бергер. – Я не задавал свидетелю вопросов о Роберте Селкирке, а следовательно, адвокат защиты не имеет права проводить перекрестный допрос по этому поводу. Это явное нарушение процессуального кодекса. Вопрос является несущественным и не относится к делу.

– Я думаю разрешить вопрос, – возразил судья Кент. – Отвечайте. Куда вы отвезли Роберта?

– К другу.

– К другу Роберта или своему? – спросил Мейсон.

– Обоих.

– Почему вы увезли его так рано утром?

– Потому что я не хотел, чтобы он был дома в это время.

– Почему?

– Потому что… Если честно, мистер Мейсон, мы планировали возбудить судебное дело с целью добиться такого решения, чтобы Роберт постоянно жил у нас. Вернее, моя жена хотела получить определение суда, чтобы Роберт постоянно жил с ней. Мисс Эллисон, обвиняемая по этому делу, собиралась выступить в качестве свидетельницы, то есть мы надеялись, что она выступит. Я не хотел, чтобы Роберт знал о намечающемся деле, чтобы он слышал, что мы будем обсуждать.

– Поэтому вы встали рано утром и увезли его из дома?

– Да, сэр.

– Это ваше объяснение?

– Да, сэр.

– А вы знаете, что, когда вы увозили Роберта, он утверждал, что ночью у него был пистолет, что он нажимал на спусковой крючок и оружие выстрелило?

– Протестую! – быстро заявил Гамильтон Бергер. – Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Ответ требует дачи показаний с чужих слов. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

– Если вопрос останется в такой форме, я принимаю возражение, – постановил судья Кент.

– Вы увезли Роберта, потому что он утверждал, что ночью выстрелил из пистолета? – спросил Мейсон.

– У меня то же самое возражение, – сказал Гамильтон Бергер.

Судья Кент покачал головой.

– В такой форме вопрос допустим.

– Хорошо, – с вызовом в голосе ответил Бартон Дженнингс. – Это сыграло определенную роль.

– Когда вы впервые узнали, что он выстрелил из пистолета?

– Протестую! – закричал Гамильтон Бергер. – Процедура перекрестного допроса вновь нарушена. Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу.

Судья Кент почесал подбородок, провел рукой по затылку, несколько раз потер одну ладонь о другую и вопросительно посмотрел на Перри Мейсона.

– Мистер Мейсон, вы должны понимать, что, кроме наблюдения за процедурой представления доказательств, у суда есть еще определенные обязанности. Несомненно, ваши вопросы и ответы свидетеля будут освещены в прессе. Суд считает, что допрос мистера Дженнингса в данном направлении следует жестко ограничить юридически допустимыми рамками, независимо от метода предоставления доказательств.

Мейсон стоял, почтительно склонив голову, и ждал, пока судья не закончит говорить.

– Я прекрасно понимаю это, ваша честь, – сказал адвокат. – Однако я представляю клиентку, которой предъявлено обвинение в убийстве, и намерен защищать ее интересы. Я заверяю суд, что не задаю пустых вопросов и не намерен путать факты. У меня есть вполне определенная цель, которую суд вскоре увидит.

– Согласен. Я отклоняю протест, – постановил судья. – Свидетель, отвечайте на вопрос.

– Если мы коснемся хотя бы части этого аспекта, я потребую, чтобы наружу выплыли все факты, – предупредил Гамильтон Бергер.

Судья Кент помедлил, а потом сказал:

– Мне кажется, доводы защиты достаточно убедительны. Адвокат обязан исполнять свой долг. Пусть свидетель отвечает на поставленный вопрос.