Читаем без скачивания Это — убийство - Эрл Гарднер

— Этот момент будет освещен судебным медэкспертом, который проводил вскрытие, вмешался Дункан.

— Но этот свидетель тоже может ответить на мой вопрос, — упорствовал Морейн. — Разве вам чем-то не подходит этот вопрос, сэр?

— Ладно, — сдался Дункан. — Можете его задавать.

— Так каковы были раны, нанесенные Питеру Диксону, мистер Морден? — повторил Морейн.

— Ранений было два. Одно — в грудь, другое — в голову. Были произведены два выстрела. Пуля, попавшая в грудь, прошла несколько сверху и слева от сердца и была выпущена в стоявшего Диксона. Пулей в висок добивали уже лежачего, чтобы полностью увериться в его смерти. Вокруг этого пулевого отверстия обнаружены пороховые ожоги, и это свидетельствует о том, что второй выстрел был произведен в упор.

— А этот выстрел в висок не мог быть первым?

— Нет. Стреляли в лежавшего на полу. Пуля прошла сквозь голову и застряла в паласе.

— Никаких других ранений не было?

— Нет.

— А порезов или царапин?

— Тоже не было.

— Вы полностью убеждены, что ни на голове, ни на шее, ни на руках не было ни ран, ни порезов? Ведь они обязательно должны были появиться при ударе об оконное стекло.

— На трупе ничего подобного замечено не было, — уверенно ответил Барни Морден.

— Верно ли, что единственным способом, примененным для определения времени преступления, была оценка степени оплыва свечи в кабинете жертвы?

— Нет.

— Тогда к каким методам прибегали еще?

— Выстрелы не были услышаны в доме, следовательно, их произвели в то время, когда мимо проходил поезд. А единственным поездом в момент, указанный степенью сгорания свечи, был тот, что проследовал в десять сорок семь. Поэтому можно утверждать, что преступление произошло именно в эти минуты.

— А известно ли вам, что там проходил и другой поезд — товарный — в десять десять?

— Известно.

— Почему же нельзя допустить, что тогда же произошло и убийство?

Морден презрительно ухмыльнулся.

— Свеча погасла намного позже, — заявил он.

— Вы в этом уверены?

— Разумеется. Я лично проводил следственные эксперименты.

— Так это вы “подремонтировали” основание свечи?

— Конечно нет. При чем здесь это?

— На первый взгляд ни при чем, — согласился Морейн. — Но посмотрите внимательно на это основание, и вы придете к заключению, что свечу обрезали. Сама она оранжевого цвета, темноватая на поверхности, но, как можете убедиться, с почти белым торцом. Это доказывает, что ее подкоротили с помощью раскаленного лезвия перочинного ножа. При более тщательном осмотре увидите даже его следы.

Барни Морден наклонился к свече, внимательно осмотрел ее и тихо произнес:

— Так оно и есть! Вы, должно быть, правы.

На губах Морейна играла торжествующая улыбка.

— А поэтому, допуская, что в соответствии с прохождениями поездов преступление могло быть совершено как в десять десять, так и в десять сорок семь, извольте доложить Большому жюри, где вы, свидетель, находились в десять часов десять минут?

На лицо Мордена набежала тень паники.

— Где я был? — повторил он, как бы стремясь выиграть время.

— Да, вы, — подтвердил Морейн. — У вас был превосходный мотив для устранения Питера Диксона. Тот готовился предстать перед Большим жюри, а вы, Барни Морден, уже давно злоупотребляли своим положением в окружной прокуратуре, чтобы по просьбам Карла Торна обеспечивать безнаказанность богатым и влиятельным преступникам. В двух острых ситуациях вам даже удалось выкрасть из прокуратуры соответствующие материалы. А Питер Диксон располагал документами, доказывающими этот факт, и они в совокупности со многими другими материалами изучаются сейчас членами Большого жюри. Естественно, вы, как и ваш сообщник и вдохновитель Карл Торн, стремились помешать Питеру Диксону осуществить его намерение. Убийство в этих условиях просто напрашивалось. Итак, поскольку для вас мотив преступления доказан, прошу ответить, где вы были в десять часов десять минут в тот день?

Морден смертельно побледнел. Он несколько раз моргнул и наконец медленно произнес:

— Я был в это время вместе с Торном. Мы обсуждали различные проблемы.

Морейн усмехнулся и сощурил глаза.

— Значит, вы были с Торном? Считаете, что ваш сообщник сможет умело засвидетельствовать это? — Он сделал рукой прощальный жест. — Я отомстил за ваш удар, Барни Морден. У меня вопросов больше нет, но не вздумайте выходить из этого здания.

Фил Дункан вскочил с места.

— Минуточку! — воскликнул он. — Мы не можем оставить дело в таком состоянии. Я хочу разобраться в нем до конца.

Морейн кивнул:

— Тогда, сэр, вызовите следующего свидетеля — доктора Хартвелла.

Дункан умоляюще посмотрел на Морейна.

— Ради Бога, Сэм, — прошептал он. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, или же это вспышкопускательство, подобное тем, к которым ты привык прибегать при игре в покер? — Окружной прокурор вдруг заметил, насколько неуместным было это его замечание личного характера, и поспешно добавил: — Будьте любезны объяснить Большому жюри, какую цель вы преследуете?

Морейн покачал головой:

— Я всего лишь задаю вопросы, пытаясь выяснить, что произошло. У меня уже сложилось представление о том, как все было на самом деле, но я хочу убедиться, что оно соответствует действительности, прежде чем выдвигать обвинения. Когда задержали доктора Хартвелла, то изъятые у него личные вещи были сложены в специальный конверт. Прошу вас послать за доктором Хартвеллом и распорядиться забрать у тюремщиков этот конверт. В нем должен находиться небольшой перочинный ножик. Может быть, стоит изучить его лезвие.

— Видимо, понадобится какое-то время, чтобы доставить этот конверт сюда, — предупредил Дункан. — А пока суд да дело, почему бы не задать мистеру Мордену еще ряд вопросов?

— Но нельзя исключать, — настаивал Морейн, — что уважаемые члены Большого жюри захотят использовать этот перерыв для ознакомления с документами.

Дункан взглянул на присяжных заседателей и согласился:

— Ладно. Подождем, пока принесут этот конверт. Однако Большое жюри, казалось, в значительной мере потеряло интерес к документам. Его члены посматривали на Морейна с уважением и восхищением. Итон Драйвер, председатель Большого жюри и заклятый противник Карла Торна и его приспешников, а также видный сторонник кандидатуры Джона Феарфилда на пост окружного прокурора, задумчиво вглядывался в Фила Дункана.

Выходя из зала заседаний Большого жюри, Барни Морден бросил на Морейна отчаянный взгляд. Только теперь он по достоинству оценил ум Морейна и ту изящность, с которой тот высветил перед членами Большого жюри мотивы, имевшиеся у Торна и у него самого для убийства Пита Диксона.

Глава 21

Доктор Хартвелл принес присягу и занял место на скамье для свидетелей. Его беспокойно бегавшие глаза выдавали нервное напряжение.

— Можете его допрашивать, — бросил Фил Дункан Морейну. — Его вызвали по вашему настоянию.

Морейн жестом подтвердил, что понял, и повернулся к дантисту.

— Вы были мужем Энн Хартвелл? — начал он.

— Правильно.

— Недели две назад она исчезла из дому, правда?

— Да, исчезла.

— У вас были какие-то подозрения на этот счет?

— Я никогда не верил в то, что ее похитили, если вы это имеете в виду.

— Вы ведь раньше считали, что она поддерживает любовную связь с другим мужчиной?

Хартвелл закашлялся, опустил глаза и ответил приглушенным голосом:

— Поскольку ее нет в живых, я ничего плохого говорить о ней не стану.

— Но вы же, вооружившись револьвером, отправились на поиски этого человека с намерением его убить, не так ли?

— Нет, не так.

— А разве вы не заявились во время этих поисков в мой кабинет?

— Было такое дело.

— А разве при этом вы не были вооружены револьвером?

— Да, у меня было при себе оружие, но не для того, чтобы кого-то убивать.

— Тогда зачем оно было вам нужно? Свидетель помолчал некоторое время, затем заявил:

— Вы отняли у меня револьвер, разрядили его, а патроны выбросили в корзину для бумаг.

— Да, это было, — подтвердил Морейн. — Но спустя некоторое время, где-то в десять сорок семь — сорок девять вечера, когда я переступил порог своего кабинета и вышел в коридор, вы снова напали на меня и попытались застрелить, разве это не так?

— Я действительно направил револьвер на вас, но он был не заряжен, — возразил доктор Хартвелл. — Это не преступление, то есть речь не идет о попытке убийства. Ведь я не атаковал вас с оружием в руках, поскольку в револьвере не было патронов. Никто не в состоянии убить человека из незаряженного револьвера, разве лишь ударить им.

— Не находите ли вы это объяснение чересчур хитроумным, доктор?

— Может быть, и так, но это правда.

— Вы хотите сказать, что не совершили никакого преступления, накинувшись на меня с разряженным револьвером в руках?