Читаем без скачивания Батарейцы - Николай Петрович Варягов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наступая, артиллеристы шли мимо безлюдных фольварков, казалось, вымерших поселков. Входили в населенный пункт, а в нем ни души. В хлевах убитые коровы, лошади, свиньи, овцы. Редко примечали мелкую живность. Горько становилось на сердце при виде этой адовой картины. Бойцы, конечно, слышали, что многие жители Восточной Пруссии, поддавшись геббельсовской пропаганде, в панике бежали в центральные районы Германии. Но слышать одно, а видеть — другое, да еще такое…
— Какое варварство! — глухо сказал командир взвода лейтенант Иван Косицын. — Ничего не пощадили, даже собак умертвили.
Батарейцы вышли из усадьбы и остановились посреди небольшого городка. Кругом двухэтажные домики под черепичными крышами. Через дорогу напротив — распахнутая настежь дверь кафе, по правую сторону — пивной бар с выбитыми окнами. Январский ветер скрипел воротами и поломанными изгородями.
— Жуткая тишина, — подошла санинструктор Маша Кузьменко, — мертвый город.
— Понагадили, теперь возмездия боятся, — произнес старшина батареи старший сержант Плиц.
— Фашизм есть фашизм!
— И я о том. Они у нас без разбора убивали, это внушали своим, сволочи!
— Хватит, ребята, — прервала парней Маша. — Господи, когда же она окончится, эта война? Чего только не увидишь? Прямо реветь хочется.
— Ну вот, и сама туда же…
Кузьменко махнула рукой:
— Не упрекай, Коля, я — женщина! — И чуть врастяжку: — Дожить бы…
— До свадьбы, Маша?
— Хоть бы и так, Коля. Эх, какая она будет, жизнь!..
Разговор сделал крутой поворот, на время увел от мрачной реальности. Так уж устроен человек — ему свойственно мечтать. Мечтой жила и Маша Кузьменко.
Чем глубже советские войска втягивались в промышленные районы, тем сильнее упорствовал враг. Штурмом пришлось овладевать Шталлупененом. Яростное сопротивление противника встретили и под Гумбинненом. Противнику удалось смять стрелков, наступающих на одном из участков. Фашистские танки и мотопехота двинулись по тылам.
Командование срочно сняло несколько батарей с прежних позиций и бросило наперерез прорвавшемуся противнику. С ходу развертывались к бою. Сеял мокрый снег. Бойцы работали по колено в воде.
— Торопись, ребята! — с тревогой посматривал в сторону приближающегося гула майор Зайков. — Вот-вот фрицы пожалуют.
Как бы в подтверждение его слов, из рощицы появился танк, за ним самоходка, бронетранспортеры.
— Огонь! Огонь! Огонь! — на разные голоса прозвучала команда.
В какую-то минуту на широкой поляне вспыхнуло несколько танков, бронетранспортеров и штурмовое орудие. Прорвавшийся противник был остановлен.
Бой в предместьях Гумбиннена длился несколько часов кряду. Лишь во второй половине дня гитлеровцы начали отходить. К вечеру 21 января город очистили от фашистов.
Впереди был Инстербург. К объятым пожарами окраинным городским домам подошли под вечер. Противник встретил плотным артиллерийско-пулеметным огнем из окаймляющих кварталы траншей, приспособленных для обороны зданий. Фашисты стреляли из подвалов, узких оконных проемов этажей, чердаков. Стрелковые цепи залегли.
Лежать на снегу, даже в полушубках и ватниках под шинелями, неприятно, несмотря на слабый морозец. Васнецову было понятно нетерпение прибывшего на огневую майора Зайкова.
— Старшой, огонька! Не можем роты поднять. Люди гибнут.
Вместе с майором выдвинулись к командиру одной из стрелковых рот. Бойцы лежали в небольшой лощине под кинжальным ружейно-пулеметным огнем, который гитлеровцы вели из массивного двухэтажного здания.
— Казарма, будь она проклята, — вздохнул ротный, — стены метровой толщины. Пулеметные гнезда — начиная с подвала, кончая чердаком.
Как бы в ответ на его слова из чердачных окон ударили пулеметы. Очереди легли буквально в метре от них.
— Засекли гады! — скрипнул зубами майор. — Нужно уходить.
Пришлось отползти за кирпичную стену забора.
— Вот так, артиллерист! — обернулся к Васнецову майор Зайков. — Давай свои пушки. Иначе несдобровать тут.
Расчеты на руках выкатили орудия на прямую наводку. Требовалась ювелирная точность в стрельбе. Поставили на места наводчиков командиров взводов — лейтенантов Косицына, Ренгача и командиров орудий — старших сержантов Фадеева и Васева.
Фашисты сосредоточили огонь на расчетах батареи. Очередь крупнокалиберного пулемета пробороздила щит первого орудия. С головы лейтенанта Косицына слетела каска, ему обожгло щеку. Офицер еще быстрее заработал поворотным и подъемным механизмами.
Лязгнул затвор. Номера расчета доложили о готовности. Лейтенант нажал на спусковой рычаг. Орудие вздрогнуло. Снаряд угодил в узкий проем окна, из которого бил пулемет. Разрыва слышно не было, но очередь оборвалась.
— Готов! — довольно проговорил офицер.
Тем временем открыли огонь другие расчеты батареи. Минут через двадцать часть огневых точек противника была уничтожена. Стрелковая рота пошла на штурм здания. Около взвода бойцов скрылось в дверном проеме. Вскоре в казарме послышались выстрелы, а через некоторое время начали появляться пленные с поднятыми руками.
— Спасибо, бог войны! — подошел к Васнецову командир роты. — Александров моя фамилия, может, еще встретимся, старший лейтенант.
Войска армии сжимали кольцо вокруг города. Дым пожаров застилал небо. Горели газовый завод, мясокомбинат, цистерны с горючим на железнодорожной станции, склады. Артиллерия продолжала наносить удары по врагу. В тылах и на флангах нарастал гул двигателей танков, бронетранспортеров, машин. Командование армии вводило в бой свежие силы.
Инстербург взяли ночью. Фашистам не помогли ни железобетонные укрепления, ни тотальная мобилизация населения, ни отряды фольксштурма. Все сокрушали на своем пути советские войска.
Враг откатывался. На отдельных рубежах фашисты оказывали упорное сопротивление. Жестокие бои завязались восточнее города Прейсиш-Эйлау. Гитлеровцы непрерывно контратаковали наступающее советские части, и 2 февраля пехота противника при поддержке танков нанесла сильный удар.
Противник все ближе и ближе. Уже невооруженным глазом видны лица гитлеровцев. На правом фланге, примерно в полутора километрах, тоже появилась вражеская цепь, а слева донеслась канонада.
— Всерьез взялись фрицы за нас, — вздохнул Васнецов.
И почти тут же послышался приближающейся свист снаряда. Старший лейтенант инстинктивно прыгнул в окоп, а в следующей миг раздался взрыв, за ним второй. Усилием воли Николай заставил себя приподняться и посмотрел на огневые: орудие старшего сержанта Фадеева повалилось на бок.
— Каюк ребятам! — послышался голос разведчика Зеброва. — Прямо перед стволом садануло.
— Не совсем каюк, Миша. Видишь, кто-то жив.
— Верно, товарищ старший лейтенант. Кажется, Фадеев людей оттаскивает.
— Вот что, Зебров, дуй к стрелкам, пусть фашистскую пехоту причесывают, а мы танки на себя возьмем. — И тут же во все легкие Васнецов прокричал: — По танкам, угломер тридцать ноль-ноль, прицел!
Орудия почти одновременно открыли огонь.
Бьет по вражеским машинам и батарея Волкова. Снаряды ложатся точно, но, как ни странно, танки продолжают идти. Наконец останавливается один, вспыхивает второй…
Увлекшись поединком с танками, артиллеристы не заметили, как стрелки вступили в рукопашную с пехотой фашистов. Большой группе гитлеровцев удалось прорваться через боевые порядки стрелкового батальона. Вскоре фашисты появились перед огневой позицией батареи. Расчеты сержантов Николая Снежко и Петра Кириченко, разведчик-наблюдатель Михаил Зебров, командир отделения связи Михаил Панов взялись за оружие, а затем
