Читаем без скачивания Отравительница - Виктория Холт

— Ты — глупец! Тщеславный франт, с одинаковой легкостью одураченный шлюхой и испанским послом.

— Жанна!

— Сардиния! Это, полагаю, тоже оплошность. Простительная оплошность!

Она посмотрела на него, и ей показалось, что она видит незнакомца. Перед ней стоял не юный, а сорокапятилетний мужчина, находившийся в том возрасте, к которому человек уже должен обрести трезвость рассудка и понимать, когда и почему ему льстят. Его борода седела, но волосы были завиты и уложены; одежда Антуана казалась экстравагантной даже по меркам двора. Рукава его камзола были обшиты ярким атласом, на шляпе, украшенной перьями, сверкали драгоценные камни. Он обладал безмерным тщеславием. Был дураком, самоуверенным дураком, неверным супругом. Но она любила его.

Она подавила желание подбежать к Антуану, напомнить ему об их счастливых днях, о радостях простой жизни, которую они вели в скромных дворах Нерака и Пау. О Господи! — подумала она. Тогда мы были счастливы. Я могла делать Антуана счастливым, если бы оставила его возле себя, если бы ему не дали должность наместника при французском дворе, если бы он не представлял интерес для аморальных искателей власти. Но как мог этот красивый, элегантный мужчина, думавший больше о покрое камзола и фасоне шляпы, чем о политике, противостоять лести, которую он выслушивал от использовавших его людей?

Она желала его так же, как и в начале их брака. Она помнила Антуана — молодого человека, присутствовавшего на крещении бедного маленького короля Франциска. А теперь… он предал ее как жену и как королеву, предал ее семью и королевство.

Она не должна становиться слабой из-за любви к нему. Она не подпустила Антуана к себе.

— Не приближайся ко мне, — сказала Жанна. — Ты — жалкое создание. Слабое и тщеславное. Посмотри на свою шляпу! На твоем месте я устыдилась бы ее. Так вот какова новая мода! Ты можешь забавляться при дворе, ухаживать за дамами, обманывать жену, обменивать то, что тебе не принадлежит, на никчемный остров. Позвольте напомнить вам, называющему себя королем, — вашей короной вы обязаны мне!

Это было последним оскорблением. Антуан не мог стерпеть его. Он не выносил критику. Жанна смеялась над его вкусом и положением. Он мог выслушивать упреки возмущенной жены, но не самоуверенной королевы.

— Я вижу, что у нас не получается спокойного разговора. Ты стремишься к ссоре, а я не желаю ругаться с тобой.

Он изящно поклонился я покинул Жанну. Отправившись немедленно к Луизе, он рассказал ей о случившемся. Она стала утешать Антуана, льстить ему. Принимая ее ласки, он думал о Жанне. Ему показалось справедливым замечание испанского посла о том, что Жанна стоит на его пути к величию. Корона досталась ему благодаря Жанне! Что ж, она узнает, что думает о ее праве на эту корону испанский король!

Он обнимал Луизу, наслаждался ее молодостью и красотой. Рядом с ней Жанна была дурнушкой. Луиза, одна из красивейших женщин Франции, обожала его и с радостью родила ему сына. Жанна презирала его за то, что, следуя обычной для представителя французской знати традиции, он завел любовницу.

Жанна осталась во дворце Конде; Антуан по-прежнему жил в своих луврских покоях. Он принял католическую веру, Шантонне стал его лучшим другом. Они всегда были вместе; отношение де Гизов к их старому врагу смягчилось. Все знали, что Антуан собирается развестись с женой. Может ли добрый католик оставаться мужем еретички? Испания и Рим заочно приговорили ее к сожжению на костре, но это оставалось тайной, потому что Жанну еще следовало захватить в плен и передать в руки инквизиции; она имела во Франции много влиятельных друзей, готовых помочь ей избежать этой участи.

Гугеноты были возмущены поведением Антуана; даже католики презирали человека, сменившего религию по известным им причинам. Вся страна называла его за глаза «предателем». Люди знали, что Конде также изменил жене; французы относились к этому с пониманием, лишь самые ревностные гугеноты обвиняли его. Конде никогда не отрекался от своей веры и заявил, что не собирается это делать. Он был влюблен в красивую Изабеллу де Лимей, но ей не удавалось уговорить его отречься от своей веры. Конде, как и все гугеноты, возмущался поступком брата.

Что касается Катрин, то она не знала, что ей делать. Антуан встревожил ее легкостью своего обращения, но она верила в стойкость Конде. Принц Луи по-прежнему являлся силой, способной сдерживать де Гизов.

Жанна приехала слишком поздно; интриги испанцев и их заигрывание с Антуаном зашли весьма далеко; ее появление уже не могло вернуть Антуана в семью. Он был ослеплен лестными предложениями Шантонне. Однако Антуан не был лишен сентиментальности и по-прежнему любил жену. К тому же он славился переменчивостью своих настроений. Не удастся ли помирить его с Жанной? Мысль о возвращении Марии Стюарт во Францию оставалась для Катрин невыносимой.

Катрин вызвала к себе Жанну; она сказала, что хочет обсудить с ней важные дела.

Две королевы, не доверявшие друг другу, встретились. Бледная, с холодными глазами, Жанна сумела скрыть свои страдания. Ее случайные свидания с Антуаном во дворце Конде заканчивались ссорами. Он стремился к этому. Он обвинял ее в ереси и, что было хуже всего, грозил забрать детей к себе. Жанна знала, что ей угрожает опасность, что против нее строят заговоры; друзья советовали ей как можно быстрее покинуть Париж и отправиться в свои владения. Она не могла сделать это, не могла уехать, пока между нею и мужем сохранялись подобные неприязненные отношения. Она боялась, что, если она начнет готовиться к отбытию, Антуан потребует, чтобы она оставила детей. Она редко виделась с ним, большую часть времени он проводил с любовницей и друзьями. Иногда он приходил во дворец Конде, чтобы затеять ссору с женой; он казался Жанне удовлетворенным, улыбающимся украдкой, вспоминающим утехи последней ночи. Такое положение было неприемлемым для гордой женщины, для королевы, которой Антуан был обязан своей короной, о чем Жанна не стеснялась напоминать ему.

На бледном лице Катрин появилось сочувственное выражение. Познав унижение, которое королева-мать испытывала, видя привязанность мужа к любовнице, она могла понять чувства Жанны. Но она, Катрин, держалась тогда невозмутимо. Научилась улыбаться, не замечать пренебрежения. Непосредственность, прямодушие Жанны мешали ей успешно скрывать страдания.

Глупая королева Наварры, кажется, считала искренность достоинством; в глазах королевы-матери это качество всегда являлось проявлением безумия.

Катрин знала, что Жанна в опасности. За ней внимательно следил не только Шантонне, но и папский легат, прибывший в Париж, чтобы шпионить за Жанной и подготовить ее похищение, если она будет упорствовать в своей ереси. Эти замыслы будут осуществлены после тщательной подготовки. Наличие у Жанны многочисленных друзей затрудняло ее арест. Для его осуществления требовалась хитрость. Рим и Испания понимали, что эта женщина была могущественным лидером; один ошибочный шаг мог привести к кровопролитию и даже войне.

Катрин знала, что гофмейстер и врач Антуана были шпионами легата, сообщавшими ему о каждом, самом незначительном поступке и слове короля Наварры. Но Антуан не пользовался таким уважением, как его жена, и поэтому она находилась в большей опасности, чем он. Если она потеряет бдительность, то скоро услышит треск хвороста у своих ног; пламя опалит кожу королевы, а затем поглотит ее целиком.

Катрин оставалась равнодушной к возможным страданиям Жанны, но хотела уберечь ее от испанцев и папы римского. Королева-мать считала, что примирение Жанны и Антуана поможет ей противостоять де Гизам и Испании.

— Моя сестра, — ласково промолвила Катрин, — я услышала о ваших несчастьях с большим сожалением. Я помню, как вы и король Наварры любили друг друга в начале вашего брака, какой пример подавали другим. Я скорблю, видя вас в ссоре. Неужели нет надежды на примирение?

— Кажется, нет, мадам.

— Конечно, я понимаю, что вы должны предотвратить нелепый обмен территориями. Вы в силах сделать это, потому что подобная сделка не может состояться без вашего согласия. Но разве нельзя умиротворить при этом вашего мужа? Делайте вид, будто вы соглашаетесь с его указаниями. Сохраняйте спокойствие. Дождитесь более удобного времени для того, чтобы настоять на своем.

— Мы сильно расходимся с ним по вопросам религии и политики, мадам.

— Вам известно, с какой целью находится здесь папский легат? Вы знаете, что Шантонне замечает каждый ваш поступок и каждое произнесенное вами слово и обо всем докладывает моему свекру, испанскому королю. Проявите мудрость. Вернитесь в католицизм. Тогда вам не смогут причинить вред. Вы отнимете у них предлог для осуществления враждебных вам планов. Только так вы сохраните королевство для вашего сына.

— Мадам, — яростно закричала Жанна, — если бы сейчас я держала в моих руках сына и все королевства мира, я бы скорее бросила их в морскую пучину, нежели рискнула бы потерять надежду на спасение моей души.