Читаем без скачивания Имя нам – Легион - Александр Сивинских

Филипп снова приуныл. Глупая жирная тварь набьет сейчас брюхо и завалится дрыхнуть, а ему еще куковать да куковать! Он поднял увесистый обломок ветки и швырнул в чавкающую зверушку. Узловатая палка попала ей точно в пушистый зад. Зверушка взвизгнула и шмыгнула под травяную кучу, но тут же вылетела назад и стремглав бросилась прочь.

Куча зашевелилась. Из-под нее перло что-то крупное.

Филипп хлопнулся на живот.

Выпрыгнувший (как они все-таки быстры!) онзан был прямо гигантом. Вместо обычной пищали он сжимал в руках толстенную трубу с раструбами по обоим концам. Филипп не стал ждать, пока онзан выберет для своего фаустпатрона мишень, и выстрелил. Расстояние между ними было смешное – какой-нибудь десяток метров. Действие кумулятивной пули «Феникса» на организм врага Филипп рассмотрел более чем отчетливо.

Пуля настигла онзана, когда тот находился в прыжке. На панцире лопнул яркий огненный нарыв. В тот же момент огромное давление, созданное потоком раскаленных газов, выдавило из бронированного корпуса макушку испепеленной головы, потеки кипящих физиологических жидкостей и обрывки мышечных тканей и сухожилий. На землю грохнулась выжженная оболочка. Только конечности еще продолжали дергаться. Труба, вмиг оставшаяся без хозяина, откатилась в сторону.

Над головой Филиппа загудели двигатели. Второй онзан не успел высунуть и усов. Разряд плазменной пушки транспортера выжег нору вместе со всеми раками-диверсантами на глубину в несколько метров. Филипп метнул в яму цилиндр огнетушителя, дождался фонтана пара, выброшенного сработавшим взрывателем, и спрыгнул вниз.

Под ногами противно хрустели обугленные остатки панцирей, стенки норы осыпались, но Филипп честно прополз до первого хранилища (планировка нор была, по-видимому, однотипной). Там пальнул несколько раз наугад, вызвав грандиозные разрушения среди штабелей лепешек, и с чистой совестью и немалым облегчением вернулся. Отошел от ямы и сказал:

– Петруха, как ты считаешь, зарыть эту воронку можно?

– Не фиг делать! – твердо заверил его Меньшиков.

Транспортер накренился и боковой гранью воткнулся в землю. Пронзительно засвистели турбины. Машина углубилась в почву и медленно поползла к яме. Внушительная гора дерна, увеличиваясь, волной двигалась перед нею.

– Стоп! – скомандовал Филипп, когда вход в нору оказался засыпанным.

Транспортер приподнялся над поверхностью завала и несколько раз проутюжил кучу полукруглым днищем.

– Хорош? – спросил Меньшиков.

– Лепота! – похвалил работу Филипп.

– По другому не умеем, – хохотнул довольный Петруха.

Подстегнутые зрелищем близкой схватки, поднадзорные Братишки забегали заметно быстрее. Результат не замедлил проявиться. Прибывшие последними, они завершили работу в числе первых. И тут же, не дожидаясь торжественного пуска, отбыли.

О четвертом взводе наконец вспомнили и облагодетельствовали горячим ужином и дальнейшими распоряжениями. Личному составу следовало погрузиться в транспортер, а транспортеру занять указанное местоположение. Дождавшись включения установок, им предписывалось прибыть в точку выхода из капсулы (которая была куполом, подобным тому, что украшал базу) и уже оттуда выдвинуться в расположение части.

– Предположительное время включения периметра – двадцать три сорок, – сообщил начальник штаба. – Сверим часы. Двадцать два пятьдесят восемь. Превосходно. Вольно.

Пуск состоялся точно по графику. Об этом поведали пьяно заплясавшие и размазавшиеся вдруг изображения звезд на возникшем силовом куполе, да хриплый скрежет трущихся, смещающихся пластов почвы внутри капсулы.

Онзаны навеки остались в застенке, а Легион отбыл на базу – наслаждаться обещанным отдыхом и «кое-какими развлечениями»…

ГЛАВА 3

Нам бы стали наливать –

мы бы стали выпивать!

Обещанные командиром развлечения заключались в предоставлении полнейшей свободы, обширной программе зрелищных (хоть и не дублированных) трехмерных фильмов о живой природе различных миров и в море разливанном превосходного пива.

Надо ли говорить о том, что фильмов никто не смотрел?

А о том, что навеселе был даже Бобик?

Наш взвод, прихватив пару бочонков пенного счастья (литров на тридцать каждый), выбрался за пределы купола и шумно отмечал… что-то шумно отмечал. Кажется, с выходными совпал чей-то день рождения. Или день рождения чьей-то былой подруги. К исходу первого бочонка о заявленной дате не помнил, наверное, и сам заявитель. Да и бог с ней, с датой! Жизнь – праздник, ребята, когда вокруг столько друзей и пива.

– Будут девки! – с жаром убеждал нас Меньшиков. – Будут такие девки, каких вы, смерды, в жизни не видывали. И не увидите уж больше никогда. Лучшие из лучших. Привезут их, к слову, с самого Дальнего Востока. Из Сингапура их привезут или из Гонконга. Чтобы мы, по простоте душевной, не выболтали им никаких тайн. Вдобавок их обдурят наркотой, и будут они поэтому – огонь!

– Батальоны просят огня! – заорал тут же Наум.

– Именно так! – согласился с ним Петруха. – Это абсолютно точные сведения. Откуда я их узнал? Да вам, братцы, лучше бы и не спрашивать. А то поплохеет с изумления-то. Вот-вот, глотайте пивко и предвкушайте.

Мы глотали и предвкушали. Потом кого-то взволновал важнейший вопрос. Хватит ли девок всем? Петруха заявил, что хватит всем, да еще и останется. Так как командиры, в отличие от вопрошающего, не дураки, а мужики с соображением.

– И с воображением! – подхватил я. – Китаяночки… да под кайфом… да по три штуки на брата – во, блин, у людей фантазия не бедная!

– А пиво они отчего-то не пьют, – огорчился Мелкий.

– Кто, китаянки?

– Да нет, Братья.

– Один хрен, Братья – мужики что надо, – сообщили хором близнецы и провозгласили: – Хлебнем же за них!

Выпить за Братьев никто не отказался. Но потом сама собой вспыхнула небольшая дискуссия: а стоило ли за них пить? Не переходя в рукоприкладство, дискуссия тихо умерла, так как Петруха не унимался и продолжал разжигать в нас похоть рассказами о том, как однажды «залюбел» негритянку. Она, конечно, курва, наградила его «французским насморком», но он не в претензии. Ибо негритянка, ребята – это вещь!

– Вещь в себе, – подняв палец, объявил искушенный в экзотике (после недавнего флоридского отдыха) Генрик.

– Пошляк, – хором сказали близнецы и предложили: – А не хлебнуть ли нам за негритянок?!

– И за китаянок! – добавил я.

– Не гони, торопыга, – возмущенно сказали братья.

– Не буду, – согласно качнул я головой.

За негритянок хлебнули все. Потом за китаянок. Потом Петруха заорал:

– Вон, вон их везут!

Но везли вряд ли «их». Над дорогой проскользнул штабной транспортер, в котором лишь при очень большом желании можно поместить десяток совершеннолетних девиц. Ну, китаянок – десятка полтора. Уложив плотненько в поленницу.

– Облом, – хором сказали близнецы и добавили: – Хлебнем за жизнь без обломов!

Близнецов опять поддержали все.

Потом мне захотелось петь. Я встал и, разведя широко руки (так всегда делают телевизионные певцы в косоворотках), затянул «Шумел камыш». Кто-то подхватил, кто-то нет, но в целом получилось неплохо. Хотя можно было и лучше. Под гармошечку. Но ее с нами не было.

– А кто мне скажет, где моя гармошечка? – спросил я строго у притихшего служивого люда.

– Да, где твоя гармошечка? – ехидно спросил служивый люд у меня. – Ну-ка, быстро за ней! Умрем ведь с тоски, пока девок дождемся.

– Гена, ты проводишь своего старого забывчивого друга за гармошечкой? – поинтересовался я. – Только надо быстро. Быстро-быстро-быстро. Бегом!

– Всепре… Всенепе… О-бя-за-тельно, – элегантно выкрутился из предательских тенет русского языка находчивый армянин.

Да, пиво у Братьев было крепкое! Кроме того, я заметил, как Меньшиков подливал в бочонки что-то прозрачное, знакомо булькающее. Интересно, имеют ли терране представление о том, что иные технические жидкости можно пить?

Сперва мы бежали. Быстро-быстро-быстро. Но почва из-под ног убегала гораздо быстрее. Подняв заливисто хохочущего Генрика с дороги в четвертый или пятый раз, я сказал:

– Можем мы, наконец, товарищ и мастер сержант, хотя бы в выходной день не бегать? Ходить. Да не просто ходить, а вразвалочку так, вальяжно, как… как гуси?.. Как жирные неторопливые гуси, которых зарежут только осенью и которым поэтому совершенно некуда спешить?

– Можем, – крайне резко кивнув, заверил меня Генрик. – Имеем полное право. Да мы просто обязаны сегодня ходить вразвалочку и вальяжно. Именно как гуси. Гуси-лебеди.

– Гуси-лебеди летели, в жопе яицца звенели! – обрадовался я. – У нас звенят?

– Вовсю. Аж уши глохнут. Вывод: срочно нужны девки!

– Или гармонь, – добавил я. – Ударим аккордом по пошлому звону!