Читаем без скачивания Глобальный Смутокризис - Максим Калашников

«Управлять такой разноцелевой системой, «инфарктной» по сложности и запутанности связей, фактически невозможно, – убежден советский технократ, бывший глава совета директоров «ЕЭС» и профессиональный энергетик Виктор Кудрявый. – Созданные в результате таких «преобразований» имущественные и организационные барьеры уничтожат оперативность, столь нужную при принятии самых ответственных решений в отрасли. Только на неизбежных согласованиях окажутся потерянными недели и даже месяцы...»

А уже в конце 2008 года наступила расплата: частные электроэнергетические компании РФ запросили огромной финансовой помощи у государства. У них нет денег на строительство новых мощностей. Им придется в несколько раз повышать тарифы, чтобы выполнить задания по вводу в строй новых мощностей взамен старых, изношенных. К тому же в условиях бесплановой экономики что-то определенное создать невозможно: цены на металл, цемент и оборудование скачут непредсказуемо. А денег у государства на помощь отрасли уже и нет...

Несовместимое...

Как видишь, читатель, ультракапиталистический, финансово-монетарный фундаментализм оказался полностью несовместим с таким сложным механизмом, как электроэнергетика. Здесь СССР намного обогнал Запад.

Кризис электроэнергетики, вызванный торжеством либерализма-монетаризма-«постиндустриализма», ожидает и Запад, и РФ. Очень опасный кризис! Он станет составной частью Глобальной смуты.

Уже в декабре 2008 года председатель правления немецкой энергетической корпорации E.ON Вульф Бернотат заявил, что Германию ожидает острая нехватка электроэнергии уже в 2012 году. Даже финансовый кризис не снизил потребления электричества в стране: оно и понятно – промышленность из нее уже вывели, а непроизводительное потребление киловатт-часов в потребительском обществе огромно. В то же время в годы господства либеральной модели с ее ставкой на быстрые прибыли новых мощностей не строили.

И вот теперь есть единственный выход: продлевать срок работы старых АЭС, строить новые газовые и угольные станции.

Правда, для этого придется наплевать на амбициозные планы снижения к 2020 году выбросов «парниковых газов» на 20 % по отношению к 1990 году. И вводить уже некапиталистическую экономику...

Глава 3

ДЕМОНТАЖ КАПИТАЛИЗМА РУКАМИ КАПИТАЛИСТОВ: ВЕРСИЯ АНДРЕЯ ФУРСОВА

Пересдача карт мировой истории: ближайший аналог – кризис XVI века

Профессор А. Фурсов убежден, что нынешний Глобокризис окончится планетарным демонтажом капитализма – причем руками самих рыночных воротил. «Хронораздел 1975–2025 гг.: новая пересдача карт мировой истории» – так озаглавлен новый доклад отечественного кризисолога и историка, директора Центра русских исследований Московского гуманитарного университета, профессора Андрея Фурсова.

Исследователь приходит к парадоксальному выводу: нынешний кризис, нося глубоко системный характер, закончится попыткой установления некоего глобального монопольного «социализма». Противопоставить этому проекту русские могут только свой социалистический проект. Не глобальный, а национальный.

Итак, ближайший аналог нынешнего Глобокризиса, как считает А. Фурсов, не Великая депрессия 1930-х и не кризис 1973–1983 годов, а именно «хронораздельные» периоды.

Ближайший к нам – это 1873–1933 годы. Именно в этот период сформировалась «повестка дня ХХ века», все основные силы и противоречия. Например, окончательно сформировался финансовый капитал и то, что не совсем удачно называют «мировой закулисой», оформились главные революционные движения, спецслужбы и организованная преступность, проявились основные противоречия на глобальной арене (англо-германские, германо-русские, англо-американские и т. д.). Однако нынешний «хронораздел» будет покруче предыдущего. Он типологически ближе к потрясениям 1490–1560-х годов, к эпохе смутного времени – перехода от феодализма к капитализму.

– Чем характеризуются такие «хронораздельные» периоды? – говорит Андрей Ильич. – Первое – это периоды экономического спада и роста цен.

Второе – это кризис старых структур власти.

Третье – это время роста пессимизма в обществе. Если брать начало XVI века, то это – религиозная Реформация. Если же смотреть на конец XIX столетия, то видно, насколько мрачны четыре главных фантастических романа Герберта Уэллса в сравнении с четырьмя основными романами писателя более раннего периода – Жюля Верна.

Четвертая черта хронораздела – нарастающее давление низов общества на его верхи.

Пятое – нарастание борьбы верхов за сохранение своих привилегий, как правило, – с помощью диктатур.

Шестой момент состоит в обретении этими верхами социального и экономического пространства на уровень выше, чем у низов. Если брать XVI век, то это – создание Североатлантической мир-экономики, а если период 1873–1933 гг. – это формирование собственно мировой экономики уже без всякого дефиса.

Поднимаясь на уровень выше, чем низы, правящая верхушка каждый раз получала дополнительное пространство для социально-экономической игры.

Седьмая черта – рост теневых и наднациональных структур управления.

Восьмая – демонтаж прежних социально-политических и экономических институтов.

Девятая – упадок старых социальных групп и подъем новых.

Десятая – кризис науки и образования...

Хронораздел наших дней

Фурсов оговаривается: 2025 год – дата условная. Зная момент начала нынешнего межвременья (1975-й, последний год нетронутого «капитализма с человеческим лицом»), мы еще не ведаем точно, когда закончится «пересдача карт». Но очень важно посмотреть на то, как проявляются пресловутые десять признаков смуты-хронораздела в наши дни.

Итак, экономический спад – не сон, но явь. При этом капиталистическую экономику лихорадит – с некоторыми ремиссиями – с 1973 года. Крушение СССР отчасти смягчило ситуацию, но ненадолго. Тот кризис, что разворачивается теперь, говорит сам за себя.

Кризис структур власти: о кризисе нации-государства сейчас не пишет разве что ленивый. Наднациональные институты власти тоже переживают нелегкие времена. Так же, как, впрочем, и то, что называют «мировой закулисой» – Трехсторонняя комиссия, Бильдербергский клуб и др. Они были хороши в период борьбы на удушение в объятиях Советского Союза, а сейчас явно не справляются с возросшей сложностью мира. Налицо кризис светских прогрессистских идеологий, марксизма и либерализма. На более простом уровне научную фантастику с 1980-х заменила фэнтези. Глобальное давление низов – очевидный факт, в частности, в виде исламского фундаментализма и народных движений в Латинской Америке. Но мы видим и контрнаступление верхов – «восстание элит». Признаки борьбы старых элит за сохранение старых привилегий, по словам Фурсова, видны в революционных изменениях военного дела, в резком усилении полицейских сил, в приватизации насилия (создание частных армий, спецслужб и даже тюрем), в наращивании военного потенциала США как гаранта позиций мирового капиталистического класса.

Обретение глобальными верхами нового пространства для маневра и торжества над низами – это современная глобализация (сам термин появился в 1983 г.)

– Глобализация – такой процесс производства и обмена, в котором благодаря господству в самом производстве невещественных, информационных факторов над вещественными капитал превращается в электронный сигнал и устраняет все преграды на своем пути: территориальные, пространственные, институциональные. Глобализация есть победа времени над пространством, – считает профессор Фурсов.

Он отмечает еще один признак хронораздела: рост влияния новых закулисных и теневых структур. Процесс этот развивается по мере отступления нации-государства. При этом старые социально-политические институты демонтируются – и нация-государство, и партии, и само гражданское общество. Очевиден упадок и размывание среднего класса во всем мире. Однако при этом на Западе поднимается и усиливается новый класс – корпоратократия. Параллельно формируются и новые низы – бедные иммигранты из стран Африки и Азии, которые должны замещать белые рабочие низы общества (этот процесс идет и в РФ). Наконец, в нынешнем мире наблюдается упадок образования и науки. Особенно – науки об обществе. Для неё характерно мелкотемье, вместо главных проблем изучает гендерные отношения и сексуальные меньшинства. Здесь положение сродни ситуации с поздней средневековой схоластикой: целостность раздробилась на части, у которых нет универсального, связующего лексикона.