Читаем без скачивания Флибустьер. Магриб - Михаил Ахманов

Его движение будто породило лавину звуков: за холмами грянул мушкетный залп, послышались вопли – «Алла! Алла!» – и сразу раздались взрывы, сухой треск пистолетов и лязг клинков.

– Отряд Брюса атакует, – сказал Серов, чувствуя, как разливается в груди спокойствие. – Они уже бросили гранаты… Сэмсон, если будет нужда, ты достанешь до тех холмов картечью?

Тегг с подозрением покосился на Абдаллу, замершего у штурвала, и пробурчал:

– Далековато для картечи… Но, с Божьей помощью, достану.

– Тогда иди к пушкам и жди команды.

Тегг исчез. Открывать орудийный огонь Серов не спешил – грохот залпа раскатился бы на несколько миль, оповестив врага о начале вторжения. Мушкетные выстрелы и взрывы пороховых гранат звучали не так громко и скрадывались рельефом местности.

Де Пернель построил свой отряд в шеренгу и скорым шагом двинулся к холмам. Судя по воплям и звону сабель, за ними шла ожесточенная схватка – сорок молодцов Брюса Кука сражались с неведомым по численности противником. Серов полагал, что в засаде могли находиться двести или триста человек и что половину уложили гранатами, а также из пистолетов и мушкетов. Значит, на каждого десантника пришлось двое-трое сарацин; вполне приемлемое число для отборной корсарской команды.

От галер отплыли плоты – на каждом по четыре коня, рыцари в кирасах и моряки, гнавшие плоты к берегу. Это были мощные сооружения, изготовленные по указанию Серова: большие винные бочки, связанные канатами, с прочным деревянным настилом. Лошади, чувствуя надежную опору, стояли спокойно, только дергали ушами, когда за холмистой грядой слышался выстрел или особо пронзительный крик.

На вершинах замелькали среди камней фигуры дерущихся, потом волна магометан, преследуемых десантниками, покатилась вниз, прямо на шеренгу бойцов де Пернеля. Тот вскинул шпагу, и его отряд остановился; полторы сотни мушкетных стволов глядели на бегущих, и темные их зрачки сулили смерть.

– Молодец Брюс, выбил их с позиции, – пробормотал Серов. – Вот что, лекарь, отправляйся-ка на берег. Будут раненые, и ты понадобишься там.

Хансен поклонился и сбежал на шканцы. Шеренга, которой командовал де Пернель, разразилась беглым огнем. Корсары били из мушкетов и пистолетов, в спины отступающим стреляли люди Кука, и магрибцы, зажатые между двумя отрядами, падали, как колосья под серпом. Их было около сотни, но ни один не добрался до берега и не скрестил саблю с бойцами, стоявшими на пляже. Их шеренга сломалась, корсары ринулись на поверженных врагов, добивая их ударами приклада, тесака или секиры. Десантники не спешили покинуть холмы и, убедившись, что драться не с кем, стали исчезать за каменистыми вершинами. Зачем, для Серова не было тайной – там лежали сотни трупов мусульман, убитых при неожиданной атаке. Начиналось самое святое – грабеж.

Солнечный диск наполовину погрузился в море, когда плоты один за другим ткнулись в берег. Лошади занервничали, ощутив запах крови, их начали выводить на усыпанный галькой пляж, и топот сотен копыт заглушил людскую перекличку. От галер плыли шлюпки, набитые пехотинцами, и Серов, заметив в первой лодке командора Зондадари, спустился с высокого квартердека на палубу. Марк Антоний, стоявший у средней банки, махал ему шляпой – видно, хотел перемолвиться словом.

Из люка вылез Сэмсон Тегг, поглядел на берег, где корсары раздевали мертвецов, и ухмыльнулся.

– Не пригодились мои пушки… А жаль!

– Еще постреляешь, – пообещал Серов. – Ночь пройдет, и будешь палить из всех орудий.

Лодка Марка Антония стукнулась о борт фрегата. Командор приподнял шляпу; его смуглое лицо сияло, глаза горели воодушевлением.

– Поздравляю, мессир капитан! Вы были правы, нас поджидала засада. Но вы – настоящий стратег! Дар предвидения – вот что делает воина истинным полководцем! Auspicia sunt fausta![87]

– Я плохо знаю латынь и потому не могу насладиться вашим последним комплиментом, – сказал Серов.

– Это изречение свидетельствует, что начало положено доброе. Хвала Господу! И да будет с вами Его благословение! – Командор перекрестил Серова и оттолкнулся от борта.

– Благословение! – пробурчал вслед ему Тегг. – На кой дьявол! Лучше бы к нашей доле прибавил… скажем, не поровну делиться, а шесть к четырем… Как-никак, у нас большие пушки, а на их лоханках – просто пукалки!

Пехота Ордена, вслед за всадниками, ступила на берег. Шлюпки поплыли к галерам за пополнением, капитаны сотен начали строить своих бойцов, и повсюду, на кораблях и на суше, разгоняя сумерки, зажглись факелы и фонари. Солдаты продолжали высаживаться при их зыбком свете. Хоть их называли мальтийцами, но смуглых, похожих на арабов уроженцев Мальты насчитывалось среди них немного – больше наемников из Генуи и Милана, Франции, Испании и Швейцарии, из Британии и германских земель. Они были дисциплинированными бойцами – проверяли оружие и походную кладь, быстро разбирались по сотням, и вскоре темная масса, шевелившаяся на суше, разбилась на три колонны, возглавляемые всадниками. Серов видел, как в свете факелов и восходящей луны поблескивает металл кирас и шлемов и вьются по ветру флажки на пиках капитанов. Наконец высадка закончилась. Два небольших отряда зашагали на запад и восток, к поселениям на северном берегу, третий, более многочисленный – его задачей была атака крепости – стал подниматься на холм. Дождавшись, когда смолкнут цокот копыт и скрип гальки под сапогами, он окликнул Хрипатого, велел отправляться на сушу и прекратить грабеж. До рассвета оставалось около пяти часов – только-только обогнуть остров и обрушиться на укрепления магометан.

Будет ли атака внезапной?.. – мелькнула мысль. Здесь их ждали – возможно, у крепости тоже ждут?.. С мрачным удовлетворением Серов подумал, что его предчувствия оправдались – лазутчики у магрибцев были не хуже, чем у Ордена. И, возможно, кто-то из них сейчас находится на «Вороне»… Он бросил взгляд на Абдаллу, замершего у штурвала. Этот мавр и Деласкес, его приятель? Возможно, но маловероятно; эти парни скорей шпионы Ордена. Хотя не исключалось, что они работают на обе стороны.

Корсары, навьюченные добычей, уже грузились в шлюпки. Появился Хансен, опустил на палубу свой медицинский саквояж и деловито потер руки. Выглядел он не слишком утомленным – должно быть, раненых оказалось немного.

– Дольф! – позвал Серов. – Наши потери?

– Убитых нет, сэр. В отряде Кука семь раненых, большей частью сабельные порезы… Ничего серьезного.

– Дьявол к нам милостив, – пробормотал Тегг за спиной Серова.

– Потери противника?

Хирург пожал плечами.

– Трудно сказать, капитан. Сотни три уложили или четыре… Брюс божится, что никто не ушел. Ни единая сарацинская душа!

Серов кивнул. На палубе было уже тесно – люди Кука с лихими выкриками поднимались на борт, сваливали на шкафуте груды ятаганов и огнестрельного оружия, волокли пестрое тряпье, обувь и ремни. Похоже, они раздели трупы турок и магрибцев догола.

Три шебеки, «Стриж», «Дрозд» и «Дятел», отвалили от берега. Ван Мандер крикнул, чтобы выбирали якорь. Затопотали босые ноги, хлопнули паруса, и «Ворон» направился в море. Завтра, думал Серов, завтра я увижу Шейлу… Возможно, увижу – если Эль-Хаджи не соврал… По словам реиса, караманова усадьба, где держали пленных, находилась сразу за городскими воротами, обращенными к суше – белые стены, белый, с синим цветочным орнаментом дом, несколько пальм во дворе и загон для рабов. Туда пойдет Кук… Главное, отрезать поместье от укреплений, не дать увести невольников… Может быть, это сделают всадники Зондадари…

Фрегат бесшумно скользил вдоль берега, и следом кралась флотилия галер. Взгляд Серова обратился к открытому морю. Там, за волнами, лежали Мальта, Сицилия, Италия, а за нею, за вершинами Альп, которые лет через сто будет штурмовать Суворов, другие страны, Австрия, германские земли, Венгрия, Чехия, Польша… Наверное, Паршин их уже миновал, подумалось Серову, все же больше месяца прошло, как Михайла отправился в Геную… Наверное, он сейчас на Украине и пробирается со Страхом Божьим в Москву и Петербург…

Эта успокоительная мысль смирила сжигавшее его нетерпение. Приказав, чтобы разбудили перед рассветом, Серов ушел к себе и крепко проспал четыре часа.

Глава 10

Штурм

Грабежи и хищничества были так выгодны и сообразны с дикими нравами этих людей, что они не могли не предаваться им страстно. Впрочем, они знали, что, не скрепив своих взаимных отношений условиями, не могут надеяться на верную добычу и на разгульную жизнь. Следствием этого было уложение, которое, при вступлении в общество, каждый член клятвенно обязывался исполнять, подписываясь за незнанием грамоты крестом. Уложение это составляло небольшое собрание законов, которое с незначительными отступлениями было принято всеми отдельными отрядами флибустьеров, и даже в начале XVIII столетия, после совершенного прекращения общества их, сохранялось отдельными морскими разбойниками, после войны за испанское наследство грабившими на морях в отдаленных частях света.