Читаем без скачивания Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий. - Роберт Грейвз

Теодора снова начала:

— О почтенный Хиппобат…

И снова стал петь невидимый хор. На этот раз он звучал гораздо громче.

Первая группа:

Почтенный Хиппобат,У тебя горб на спине!

Вторая группа хора:

Почтенный Хиппобат,Ты страдаешь от грыжи!У тебя геморрой,Почтенный Хиппобат —Грыжа, горбИ к тому же геморрой!

— Госпожа Хрисомалло, вы что-нибудь слышите?

— Нет, Ваше Великолепие.

— А вы, госпожа Антонина?

— Нет, ни шороха, Ваше Величество.

— Могу поклясться, что мне что-то послышалось. Продолжайте, Хиппобат!

Ему пришлось сделать вид, что он тоже ничего не слышал. Каждый раз, когда он начинал свою просьбу, хор его прерывал, и каждый раз стихи становились все более оскорбительными. В конце концов он сдался и убрался восвояси.

Дело закончилось тем, что его кредиторы, посылавшие его к императрице, стали еще настойчивее, и ему пришлось обратиться с просьбой к старому другу Демарху Синему, который поставил у его дома охрану. Потом последовала сильная драка, во время которой были убиты два кредитора-Зеленые и ранено несколько Синих. Новости о беспорядках достигли дворца и Иоанн Каппадохиец, понимая, что Хиппобат был в немилости у Теодоры, но не зная, что некоторые Синие были посланы Демархом, решил, что Юстиниан будет доволен, если он вмешается в эту склоку во имя охраны общественного порядка. Он послал большой отряд гвардейцев и они арестовали Синих и Зеленых. Быстро состоялось судилище, и четверо обвиняемых были приговорены к смерти — и им должны были отрубить голову, потому что у них нашли оружие. Три человека были присуждены к виселице, потому что их обвинили в покушении на убийство, и все отправились исполнять приговор.

Так случилось, что веревка на виселице была гнилой, и она дважды порвалась под весом Синего и одного Зеленого.

Несчастные упали на землю, и их оставили там лежать, посчитав мертвыми. Вечером к мертвецам пришел монах, понял, что двое из них живы, и отвез в больницу Святого Лаврентия, где они окончательно пришли в себя. Эта больница дала им пристанище. Но Иоанн Каппадохия снова их арестовал и нарушил право неприкосновенности, а потом поместил в тюрьму, которая вместе с полицейскими казармами составляла целое крыло Медного Дома со стороны, соседствующей с ипподромом.

Демарх Синий нашел выход из положения! Он отправился к Зеленым под флагом примирения и во время разговора с Демархом Зеленых предложил совместно выступить против полиции, которая посмела вмешаться в ссору между двумя цветами. Демарх Зеленый был только рад временному перемирию. На тринадцатое января были назначены новогодние гонки колесниц. Оба Демарха решили, что после приветствия Юстиниану, когда он появится на ипподроме, Синие и Зеленые станут просить о том, чтобы освободили заключенных, чьи жизни были спасены Божьей милостью. Кроме того, они станут просить, чтобы убрали Иоанна Каппадохию. Синие ненавидели его за предательство и завидовали его богатству. Зеленые его терпеть не могли опять же за предательство и за притеснения их. Так все и случилось, и мне кажется, что Теодора приложила руку к этому заговору. Юстиниану это вмешательство очень не понравилось, и он не подписал прошение о помиловании. Мольбы о помиловании продолжались весь день — после каждого из двадцати четырех заездов.

Тогда оба Демарха решили предпринять более решительные действия: они выбрали слово «Победа!» в качестве пароля для двух фракций. После окончания заездов они окружили государственную тюрьму и потребовали выдать двух узников, которых полиция лишила права неприкосновенности. Не получив ответа, они подожгли крыльцо факелами. Огонь сильно разгорелся, разрушил целое крыло и вместе с ним полицейские казармы. Большинство заключенных удалось спасти, но погибло множество надсмотрщиков и полицейских. Гвардейцы из чувства солидарности с восставшими не стали вмешиваться, их казармы уцелели, а пламя удалось погасить.

На следующее утро Юстиниан решил продолжить заезды, не обращая внимания на народные выступления. Но члены фракций окружили дворец, требуя отставки Иоанна Каппадохии, Трибония, главного судьи, и городского губернатора. Но ответа не получил, и их не стали разгонять ни гвардейцы, ни полиция, тогда восставшие поняли, что могут грабить и хулиганить, сколько угодно, собрали деревянные скамейки, притащив их с ипподрома, свалили их в кучи у строений, а потом подожгли. Под прикрытием дыма и суматохи они начали убивать, грабить, насиловать. Твердокаменные Синие предпочитали грабить Зеленых, а Зеленые платили им тем же. Но основной массе было все равно, кого грабить и убивать, потому что в это время между ними существовало перемирие. Паролем, как я уже сказал, у них было слово «Победа!» и действительно объединившиеся обе фракции могли праздновать победу над городом. Вскоре в центре города огонь бушевал в разных местах, а пожарные не тушили пламя, потому что сами были заняты грабежом.

Огонь быстро распространялся. К счастью, день был безветренный, иначе сгорел бы весь город.

В доках царила суматоха. Там люди предлагали лодочникам огромные деньги, чтобы те перевезли их на другой берег.

Я находился в то время в наших покоях во дворце, прислуживая госпоже Антонине, и должен сказать, что все слуги пришли в ужас, а Велизарий оставался абсолютно спокоен и даже несколько презрителен. Пришел приказ императора, что никто из нас ни под каким предлогом не имеет право покидать Дворец. Следовало действовать быстрее и энергичнее, но Теодоре не удалось растормошить Юстиниана, который в это время молился в часовне. Иоанн Каппадохия исчез, и гвардейцы не получили никакого приказа. Остальные казармы были охвачены огнем и если бы гвардейцы попытались что-то сделать, то были бы погребены под раскаленными угольями. Велизарий оставался командующим армии на Востоке, но не мог принять на себя командование в городе. Когда госпожа сказала, что он должен предложить Юстиниану свою помощь и помощь его кирасиров, которые были расквартированы неподалеку, Велизарий отказался. Он подчинялся императору и не мог являться к нему по собственной инициативе. Приказ не последовал. Юстиниан был упрямым, как мул. Он продолжал страстно молиться, уверяя Теодору, что Небеса о них побеспокоятся.

Наконец, пятнадцатого января Юстиниан попытался прекратить беспорядки. Он решил воззвать к христианским чувствам своих подданных и послал депутацию епископов и священников с хоругвями и бесценными реликвиями — небольшим кусочком настоящего креста и рогом барана патриарха Авраама, который должен звучать в Судный день, и посохом Моисея в виде змеи, который творил чудеса в Египте и Синае.

Кроме того, он послал кости невинной мученицы Зои и некоторых других мучеников. Не произошло никакого чуда и священникам пришлось отойти к дворцу Дафне. В них швыряли каменьями. Юстиниан, наблюдавший за случившимся с балкона, воскликнул:

— Быстро прикройте их! Пусть кто-то выйдет и защитит священников!

Велизарий вышел из дворца с отрядом в сорок человек. Он был рад приказанию действовать. Этот отряд отогнал нападавших и кое-кого убил. Священники с реликвиями возвратились в полном здравии.

Поступок Велизария разозлил членов фракций, которые полностью вышли из-под контроля. На следующий день Юстиниан послал герольда на площадь Августа, чтобы там объявить, что Иоанн Каппадохия отстранен и что городской губернатор и главный судья Трибоний тоже отстранены от работы. Трибоний был настолько занят приведением в порядок законов, что у него не было времени следить, как проводится правосудие. Но теперь подобная мера уже не могла восстановить мир. Кроме того, перемирие между фракциями было нарушено из-за разногласий во время дележа награбленного. Фракция Зеленых начала очень быстро набирать силу. К семнадцатому января были разграблены и сожжены церкви Святой Софии и Святой Елены, и Королевское Крыльцо, где располагалась знаменитая библиотека с полным собранием сочинений Гомера, написанных на внутренностях змеи в сорок ярдов длины. Сгорели термы Зуксиппа между Бронзовым Домом и ипподромом. Сгорели серебряная колоннада и выгорела главная улица, ведущая на площадь Константина. Были уничтожены несметные богатства. Мы следили за огнем из окон верхнего этажа и боялись ночью ложиться спать, потому что могли сгореть во сне.

Только восемнадцатого января, на пятый день разбоя, Теодоре удалось убедить Юстиниана появиться на ипподроме и обратиться к народу с просьбой прекратить беспорядки. Ипподром расположен параллельно с дворцом на склоне, сбегающем к Мраморному морю. На севере стоят две башни и конюшни. Там хранятся колесницы и имеются помещения для выступающих. А с другой стороны, на высоте, где лучше всего виден старт, находится королевская ложа, которую поддерживают позолоченные кони. До ложи можно добраться по отдельной лестнице из дворца Дафне, пройдя церковь Святого Стефана, так что Юстиниану не нужно было рисковать и ехать через кишащие народом улицы. Держа в руках Святое Писание, он появился в королевской ложе перед переполненным ипподромом и начал невнятно рассуждать о мире и гармонии и давать неопределенные обещания, которые обычно имеют свое действие после восстания, когда жар возмущения понемногу остывает, и те, кто обладает здравым рассудком, начинают подсчитывать убытки. Но сейчас к его речи никто не прислушался, потому что его рассуждения не подкреплялись демонстрацией силы. Со скамей Синих последовали слабые выкрики, но их заглушал свист Зеленых, они снова стали активны, ведь вернулись перебежчики, и фракция опять начала набирать силу. В королевскую ложу начали швырять камни, как это случилось во времена Анастасия. Юстиниан быстро ретировался, а толпа ринулась с ипподрома, преследуя его. Гвардейцы вышли из дворца, соединившись с другими отрядами у Бронзового Дома. Толпа начала жечь и грабить часть дворцовых помещений рядом с церковью Святого Стефана, где жили евнухи, состоящие на гражданской службе.