Читаем без скачивания Любимые забавы папы Карло - Дарья Донцова

Еще мне казалось, что муж будет заботиться о жене, начнет работать с утроенной скоростью, чтобы нарыть побольше денег, ходить со мной в кино, театр, на прогулки, в конце концов. И мне больше не придется таскать самостоятельно с рынка торбы, набитые картошкой, и бегать с помойным ведром к мусорнику. Это, так сказать, бытовая сторона вопроса.

Еще я наивно надеялась на поддержку супруга во время всяческих неприятностей, эгоистично собиралась опереться на него, спрятаться от бурь и бед в тихой гавани. И вообще, ну откуда пошло выражение «быть замужем»? Ну вдумайтесь! Быть замужем, это быть за мужем, то есть сидеть за широкой мужниной спиной, изредка высовывая нос наружу и тут же пряча его назад. Кроме того, хотелось слышать комплименты, похвалы…

Глава 20

Действительность оказалась иной. Один раз, впрочем, Олег решил угостить меня завтраком. Вместо любимого кофе он наплескал мне в кружку очень сладкий чай и дал бутерброд с отвратительно жирной ветчиной, украшенной долькой чеснока. Наивная госпожа Тараканова, малоопытная супруга, отодвинула угощенье и вежливо сказала:

– Милый, я не люблю утром чай, ветчину не ем вообще, а уж в сочетании с чесноком в особенности, мне же сейчас на работу идти. Лучше…

Не дав мне закончить фразу, Олег вскочил, вылил содержимое кружки в раковину, вышвырнул сандвич в форточку и проревел:

– Вот и заботься о тебе! Своими замечаниями ты любую охоту отобьешь!

Я заморгала. Сам Олег не упустит случая указывать мне на ошибки. Не далее как вчера он сурово заявил, глядя в тарелку с ухой, которую я готовила в течение нескольких часов:

– Имей в виду, я не ем такое!

Ну и что? Разве я стала делать ему какие-нибудь замечания? Нет. Попросту принялась варить другое первое. Отчего бы моему мужу не намотать сообщение жены на ус, или он полагает, что штамп в паспорте обязывает одного супруга полностью перенять привычки второго? Причем приспосабливаться, как обычно, должна женщина?

Шло время, и очень скоро я поняла, что фразы: «У тебя уходит куча денег на колготки» и «У НАС закончилось пиво в холодильнике» – Олег произносит не в шутку, а всерьез. Еще через некоторое время стало ясно, что любой совместный поход в магазин превращается в кошмар, потому что Куприн в продуктовой лавке впадает в ступор. В промтоварные магазины я перестала затаскивать его после того, как Олег с воплем: «Ты сошла с ума! Отдавать столько заработанных мужем денег на дрянь!» – оттащил меня от тщательно выбранной мною косметики французского производства, дотолкал до лотка с «мазилками», сделанными невесть кем в Китае, и заявил: «Вот, точь-в-точь такая же губная помада, но в десять раз дешевле, бери, и пойдем».

При этом сам он, оказавшись в магазине для рыболовов, тут же рулит в отдел, где выставлены самые дорогие товары, произведенные аккуратными рабочими из Германии. Никакие доводы, типа: «Ну зачем же переплачивать, посмотри, на другом прилавке есть леска за сущие копейки», на него не действуют.

– Я не настолько богат, чтобы покупать дешевую дрянь, – шипит Куприн, – лучше помолчи, дай спокойно рассмотреть ассортимент.

Я приваливаюсь к стене и, зевая, стою около часа. Как вам кажется, стал бы супруг молча пялиться по сторонам, пока его жена выбирает лифчик?

Чуть позднее до меня дошло, что любое бытовое замечание вызывает у Олега приступ ярости. Фраза: «Зачем ты повесил носки в гостиной, неужели нельзя их убрать в шкаф?» – вызывает у майора совершенно неадекватную реакцию:

– Вот! Понятно. Давай разберемся, с какой целью ты доводишь меня бесконечными придирками! Чего хочешь добиться, а? Я таков, каков есть, иным не стану! Все делаю для семьи! Тебе мало? Хорошо, я ухожу, развод! Прощай!

Сначала я пугалась до обморока, бросалась за мужем, рыдая, отнимала у него сумку, чуть ли не на коленях умоляла остаться. Куприн вырывался, убегал на улицу… У меня начинался сердечный приступ, Томочка бежала за каплями. Ну полный бред. При этом я искренне не понимала, чем обидела мужа. Ей-богу, я не принадлежу к числу женщин, имя которым циркулярная пила, не делаю супругу постоянно замечаний, но в быту возникают всякие ситуации. Я же не швыряю колготки на обеденный стол, неужели Олег не может элементарно убрать за собой, и почему любое невинное замечание вызывает у него базарную истерику? Отчего он позволяет себе орать на жену? Я ведь не требую от него ничего запредельного.

Потом меня свалил грипп, температура поднялась за сорок, постоянно хотелось пить, встать не было сил. Как назло, Тамарочка с Семеном и Кристей еще до того, как я подцепила инфекцию, уехали в дом отдыха. А Олег поступил очень мило. Утром он поставил на тумбочку стакан с чаем и, решив, что достаточно позаботился о занедужившей жене, радостно возвестил:

– Я ушел на работу.

Плохо заваренный, слишком сладкий для меня напиток я выхлебала сразу, поход на кухню за следующей порцией описывать не стану.

Правда, около пяти вечера Куприн позвонил и озабоченно спросил:

– Ну ты как?

– Плохо, – честно призналась я, – прямо совсем загибаюсь.

– Бедненькая, – пожалел меня муж, – ладно, звони, если чего.

Помнится, я впала тогда в дикое изумление. Что он имел в виду? «Если чего» – это что? Хуже, чем есть, мне навряд ли будет. Или Олег хочет явиться к моменту выноса трупа? Мне предлагается в последних судорогах агонии позвонить ему и сказать:

– Обед на плите, белье постирано, продукты на поминки куплены и порезаны, ритуальный автобус вызван и оплачен, по поводу могилы я договорилась, прощай, любимый, я умерла. Не беспокойся, меня тихо зароют специально обученные люди.

Приехав домой около полуночи, Олег заглянул в спальню и бодро спросил:

– Ты как?

– Лучше, – прошептала я.

– Вот и хорошо. У нас есть что покушать? – поинтересовался муженек. – Я устал очень. Может, яишенку мне пожаришь?

Наверное, подобные истории способны рассказать многие замужние женщины, но лично мне в тот день было так обидно, что никаких слов не хватит, чтобы описать свое состояние.

Кульминация в отношениях наступила, когда две наши семьи, купив новую квартиру, начали делать в ней ремонт. Выбрав кафель, мы с Томочкой позвонили мужьям и попросили их приехать в магазин, чтобы они высказали свое авторитетное мнение по поводу плитки.

Когда потный, красный Олег влетел в торговый зал, я сразу почуяла неладное.

– Смотри, – радостно завела Томуська, не заметившая признаков беды, – вот какой красивый рисунок! Нам очень понравился, другие можешь и не смотреть, тут больше нет ничего достойного. Мы с Вилкой выбрали.

– Ах, вы с Вилкой выбрали! – побагровел Олег. – Зачем меня тогда звали? Вот этот кафель? Дрянь, уродство, гадость! Вы, деревенщины, нашли самое омерзительное из всего! Если вам неинтересно мое мнение, то по какой причине с работы сорвали? Отрыли дерьмо! Смотреть стыдно! Пакость! Две дуры!!! Ухожу! Жить с тобой, Вилка, не желаю, ты меня не уважаешь, все делаешь по-своему, авторитарно, без совета мужа! Прощай, теперь можешь поступать всегда как хочешь! Ты свободна!

Стукнув кулаком по ни в чем не повинному образцу плитки, Олег, синий от ярости, кинулся к выходу.

Я испытала привычный ужас, хотела было броситься за ним, начать, как всегда, умолять, плакать, говорить, что виновата, но вдруг села на стоявший у стены стул и совершенно спокойно подумала: «Ну и пусть. Хочет уходить – до свидания. С какой стати мне терпеть эти истерики? И вообще, что я сделала плохого? Если я настолько дурна, зачем он со мной живет?»

В голову полезли совсем уж ненужные мысли. Минуточку, давайте разберемся в ситуации до конца. Я зарабатываю больше мужа, стараясь изо всех сил, веду домашнее хозяйство, хожу в магазины, стираю, глажу. Я не требую бриллиантов, шуб и «Мерседесов», не упрекаю супруга за безденежье и вечную занятость, уважаю его работу. Я не пью водку, не завожу любовников, не жалуюсь подругам на тяжести семейной жизни и не трачу кучу денег на наряды и косметику. Я старательно прикрываю Олега от бытовых неприятностей, не закатываю скандалов… Неужели он не понимает, каким сокровищем обладает? И потом, я в семейной жизни получила одни обязанности, прав и радостей у меня очень мало. В случае развода я обрету свободу, а вот что станется с избалованным мною Олегом? И если он сейчас собрался уходить, то скатертью дорога!

Думаете, Куприн уехал? А вот и нет. Увидев, что жена не бежит за ним, роняя тапки, Олег помялся и пошел назад.

– Ладно, – буркнул он, – покажите ваш кафель.

Я не сумела сразу подняться со стула. Однако все, оказывается, просто. Муж будет пинать тебя ровно столько, сколько ты ему позволяешь. Увы, Олег воспринял мою любовь к нему как слабость и распоясался. Значит, следует вести себя иначе.

– Давай еще раз обойдем весь магазин, пусть Олег посмотрит все. Начнем с самого первого стенда, с того, где кафель по пятьдесят евро за штуку! – тихо сказала Томуся.