Читаем без скачивания Леопард на снегу - Энн Мэтер

– Мне кажется, ты все прекрасно понимаешь. Ты ведь узнала, что я лег в клинику на операцию?

– Ну, да…

– Я так и думал. И ты решила, что я согласился на операцию ради тебя?

– Нет, я… Как я могла подумать такое?

Однако это было действительно так. Когда Болт сказал ей об операции, где-то в глубине души у нее появилась такая мысль, которая, видимо, и отразилась у Элен на лице.

– С кем ты беседовала здесь в клинике? – неожиданно спросил Доминик.

– Ни с кем.

– Хорошо. Я не хочу, чтобы ты с кем бы то ни было обсуждала мое состояние, понятно? Мои дела тебя не касаются. Мне жаль разочаровывать тебя, но когда я выйду отсюда, вовсе не собираюсь использовать вновь обретенную свободу, чтобы разыскивать тебя.

– Вновь обретенную свободу?

– Ну да. Ты разве не знала. Операция прошла успешно. Через пару месяцев я буду совсем здоров. Жаль, тебя не будет рядом, чтобы отпраздновать мое выздоровление, но я пришлю тебе открытку с Флориды или с Ямайки или откуда-нибудь еще, куда мне придет фантазия отправиться!

Элен застыла на месте. Что он говорит? Что операция прошла успешно, и он не будет хромать, когда выйдет отсюда? Но ведь Болт сказал, ничего не вышло, что хромоту устранить не удалось!

Ей вдруг стало не по себе. Один из них явно лгал – но кто? В конце концов, какое это имеет значение? Доминику она не нужна, он это ясно дал ей понять. Тогда зачем затягивать прощание? Она должна уйти и как можно скорее.

Элен повернулась к двери. Какое большое расстояние, но она преодолеет его. Она должна держаться. Ей нельзя расплакаться, нельзя проявить слабость.

Элен направилась к выходу – у нее дрожали ноги. Уже взявшись за ручку двери, она услышала слова Доминика.

– Можешь не беспокоиться о том, что твой отец узнал о моем существовании. Я уверен, когда ты расскажешь ему правду обо всем, он сам будет заинтересован молчать.

Элен бросила на Доминика прощальный взгляд. У него около рта пролегли глубокие складки, заметила она, и он сильно похудел. О, Боже, в отчаянии подумала она, почему это все еще так волнует се? Пусть он живет своей жизнью! Она не должна о нем даже думать!

Глава десятая

Выходя из клиники, Элен, к счастью, не встретила Болта. Как во сне она вышла на улицу, остановила такси и сказала шоферу свой адрес, но на полпути передумала и решила поехать на набережную. Элен видела, что шофер как-то странно посмотрел на нее, когда она расплачивалась с ним у Вестминстерского моста. У таксиста, видимо, возникли подозрения, что девушка решила расстаться с жизнью.

И такое искушение у нее действительно появилось, когда она смотрела в темную воду реки. Еще никогда Элен не было так плохо, а мысль о том, что отец сейчас дома ждет ее объяснений, приводила Элен в отчаяние. Она никому не хотела бы говорить о том, что произошло между нею и Домиником в больнице, но не видела способа избежать разговора.

Шумный поток машин проносился мимо. Элен медленно бродила по набережной, потом зашла в кафе и выпила чашку чая. День уже клонился к вечеру, когда она, наконец, подъехала к дому. Едва только такси остановилось, отец в волнении сбежал по ступенькам крыльца, чтобы помочь дочери выйти из машины.

– Слава Богу! – бормотал он, увлекая Элен к парадной двери. – Ты хотела, чтобы у меня случился сердечный приступ?

Элен грустно улыбнулась. Отец всегда казался ей таким непробиваемым.

– Извини, что заставила тебя беспокоиться… – начала она, но Филипп Джеймс остановил ее.

– Беспокоиться? – возмутился он. – Элен, ты понимаешь, что говоришь? Ты же покинула больницу полтора часа назад!

– Ты уже звонил туда? – устало спросила она.

– Конечно. Где ты была?

– Я гуляла… бродила по набережной.

– По набережной? – Отец вдруг побледнел. – Боже мой, Элен, уж не думали ли ты…

– Кажется, да, – тихо призналась Элен. – О, папа, я так несчастна!

И она разрыдалась.

Три часа спустя в доме Джеймсов на Барбари-Сквер раздался звонок в дверь. Элен уже была в постели, но не спала, несмотря на снотворное, которое ей дал отец, уходя с Изабеллой на официальный обед в Гилдхолл.[3]

За эти несколько часов, которые прошли с момента ее возвращения, Элен изменила свое отношение к отцу. Он был с ней добрым, внимательным, понимающим и девушка поняла, что, как и всякий отец, он искренне заботится о ее счастье.

Услышав звонок в дверь, Элен села на кровати и посмотрела на часы. Они показывали десять тридцать. Кто мог прийти в столь поздний час? Если только чего-то не случилось с отцом или мачехой…

Она встала и набросила на плечи зеленый шифоновый пеньюар. Он как раз оказался под рукой, а другую одежду было некогда искать. У Бесси был выходной, Элен была в доме одна, но мысль о грабителе даже не пришла ей в голову.

Она легко сбежала вниз по лестнице, пересекла холл и приоткрыла дверь на длину цепочки. И тут у нее вырвался возглас удивления. На пороге, тяжело опираясь на палку, стоял Доминик Лайалл.

– Привет, Элен, – сказал он, и ей показалось, что глубокие складки в уголках рта, которые она заметила раньше, стали еще резче. – Можно мне войти? Я хотел бы поговорить с тобой.

Элен облизнула пересохшие от волнения губы и прикрыла дверь, чтобы снять цепочку. Потом она отступила в сторону, пропуская, Доминика в дом. Только когда он вошел, Элен осознала, в каком неподобающем одеянии стоит перед ним, и воскликнула:

– Я только схожу наверх и переоденусь.

– Нет! – Он протянул руку и перехватил Элен, прежде чем она успела убежать. – Нет, не уходи. Мне нравится, как ты выглядишь.

Щеки Элен запылали.

– Доминик…

– Мы можем где-нибудь поговорить? – Судорога боли пробежала по его лицу. – Нельзя ли мне… присесть?

– Конечно, конечно. Обопрись на меня.

В ее глазах читалось беспокойство и озабоченность, но Доминик отрицательно покачал головой.

– Я думаю, это лишнее, – ответил он, но Элен заметила, как тяжело он опирался на палку, пока шел в гостиную.

Элен включила свет и замешкалась у двери. Доминик, прихрамывая, приблизился к широкому дивану и с явным облегчением опустился на него. Потом он взглянул на Элен, и смущение опять охватило ее.

– Я должна пойти переодеться, – вновь сказала она, но Доминик лишь пожал плечами.

– Хорошо, если от этого страдает твоя скромность. Но я прекрасно представляю себе, как выглядит женское тело.

Забыв о своей одежде, Элен с недоумением посмотрела на него.

– Зачем… зачем ты пришел сюда? – дрогнувшим голосом спросила она.

Доминик откинулся на подушки. Напряжение, вызванное болью при ходьбе, исчезло, и на его худом лице мелькнула легкая усмешка.