Читаем без скачивания Образование. Историко-культурный феномен - Евгений Белозерцев

Педагогические взгляды Н. В. Гоголя, его оригинальные решения были резко раскритикованы западниками, не увидевшими смысла в возрождении, в новых условиях святоотеческого типа образования. В. Г. Белинский нападал на позицию Гоголя наиболее резко и непримиримо, распуская слух, что книга эта создавалась с целью навязать себя, Гоголя, в воспитатели сына наследника престола. Белинского возмущало, что в книге развита идея особой религиозности русского народа как национальной черты.

К началу XX в. отношение к Гоголю было в какой-то степени восстановлено. Но здесь возникла другая крайность: религиозно-мистическая, «неохристианская» критика рубежа веков и более всего известная книга Д. С. Мережковского «Гоголь. Творчество, жизнь и религия» выстраивали духовный путь Гоголя по своей мерке, изображая его едва ли не болезненным фанатиком, мистиком со средневековым сознанием, одиноким борцом с нечистой силой, а главное, полностью оторванным от Православной Церкви и даже противопоставленным ей, отчего образ писателя представал в ярком, но совершенно искаженном виде.

Наш современник, как совершенно справедливо замечает В. А. Воропаев, в своих представлениях о Гоголе отброшен на полтора века назад: ему вновь известен только Гоголь-сатирик, автор «Ревизора», «Мертвых душ» и «тенденциозной» книги «Выбранные места из переписки с друзьями». Духовной прозы Гоголя для наших современников практически не существует. Отчасти они находятся в еще более печальном положении, чем современники писателя: те могли судить о нем самостоятельно, а нынешнее общественное мнение о Гоголе является навязанным многочисленными статьями, научными монографиями и преподаваниями в школах и университетах. Гений Гоголя в полной мере до сих пор остается неизвестным широкому кругу работников образования, учителям, педагогам.

Возвращаясь к творчеству К. Д. Ушинского, отметим, что он смог аккумулировать прогрессивную русскую философию и направить ее на служение русскому образованию и, стало быть, человеку и Отечеству.

Ушинский-гражданин прожил короткую и тревожную жизнь. Он обладал государственным сознанием, занимал патриотическую позицию, при которой, имея все основания находиться в оппозиции правительству, не перешел ту черту, за которой начиналась оппозиция России. Он жил и работал для Родины, своими деяниями возвращал россиянам утерянное душевное здоровье и гармонию. И как Б. К. Зайцев характеризует роль Преподобного Сергия Радонежского, так и мы сегодня можем сказать, что Константин Дмитриевич являет собой пример «ясности, света прозрачного и ровного».

Задолго до новоявленных и бренчащих словосочетаний «альтернативные школы», «инновационные системы», «новое педагогическое мышление» и др. в середине XIX в. Ушинский сформулировал на уровне идеологии и создал на практике основы национальной системы образования. При жизни популярность его была такой, которой не ведали сильные мира сего. После смерти мыслителя в истории нашего государства были периоды, когда его творческое наследие могло и должно было помочь Отечеству стать сильным и цивилизованным. Но, к величайшему сожалению, К. Д. Ушинский остался непонятым и невостребованным в полном объеме предвозвестителем.

Еще один пример из новейшей истории образования. В 70-80-е годы прошлого столетия ярко заявили о себе творчески работающие учителя, которые впоследствии были объединены в движение учителей-новаторов и выражали истинно государственные, общенародные интересы развития образования, противопоставляя себя ведомственной ограниченности, косности, «бюрократии от образования». Была создана и опубликована своеобразная антология передового опыта педагогов. В книгах обобщался, раскрывался и анализировался опыт многих мастеров педагогического труда, народных и заслуженных учителей страны, специалистов, стоящих на позициях прогрессивной, современной и обращенной в будущее педагогики. Такая педагогика прокладывала дорогу новым образовательным концепциям.

В серии «Педагогический поиск: опыт, проблемы, находки» (издательство «Педагогика») вышло в свет около 40 изданий общим тиражом порядка 3 млн экземпляров. Данную серию отличали новизна идей, содержания, форм и методов работы учителя или педагогического коллектива; эффективность опыта, подтвержденного положительными результатами в течение ряда лет; возможность творческого применения его другими учителями и коллективами, естественно, с учетом личностных качеств и условий, в которых находится образовательное учреждение.

Опубликованные труды раскрывают опыт педагогических коллективов, добившихся серьезных успехов в воспитании и обучении школьников и студентов; анализируют воспитание и обучение в конкретном городе, области, республике (как говорят сегодня, опыт регионального образования). В этой серии есть книги самих учителей-новаторов: Ш. А. Амонашвили, И. П. Волкова, Т. И. Гончаровой, А. А. Дубровского, И. П. Иванова, Е. Н. Ильина, С. Н. Лысенковой, А. Б. Резник, Е. Ю. Сазонова, В. Ф. Шаталова и др.

Представляя авторов, академик АПН СССР М. А. Скаткин подчеркивает, что они «делятся опытом работы, размышляют, спорят, доказывают, как бы вводят читателя в свою творческую лабораторию… Ведь сколько дней и бессонных ночей отдано новаторами для того, чтобы каждому из них удалось создать свою систему обучения и воспитания, дающую нередко удивительные результаты в педагогической практике учителя!

Каждый из авторов представляемой мною книги – человек интенсивной мысли и жизни, каждый разработал свою оригинальную методику, позволяющую существенно повысить эффективность и качество учебно-воспитательного процесса. Опыт учителей-новаторов – открытая, постоянно совершенствующаяся система, опирающаяся на достижения психолого-педагогической науки и школьной практики, творчески развивающая идеи классической и советской педагогики»[108].

Опыт учителей-новаторов объективно создавал предпосылки для эволюционного совершенствования всего дела воспитания и обучения в СССР и в России; учителя-новаторы определяли пути новых подходов к воспитанию и обучению. Однако их идеи и практический опыт по существу не были востребованы в ходе реформ образования начала 80-х и 90-х годов. Парадоксально, но педагоги-новаторы трудятся во благо образования, однако руководители образования не нуждаются в них, нередко и коллеги отторгают их, и новаторы в собственной профессиональной среде становятся изгоями. Многие из них переживают личную драму.

Урок трагический. На больших исторических пространствах России образование развивалось и продолжает развиваться вопреки: вопреки русской идее, вопреки положительной и отрицательной практике, вопреки провозглашенным государством намерениям, вопреки указам, директивам, распоряжениям, решениям коллегии министерства. Образование, имея собственную природу, самосохраняется, функционирует, развивается и противопоставляет себя.

Почему это происходит? Ответ Вы можете найти, прочитав всю книгу. Но уже и в этой лекции мы попытаемся частично ответить на данный вопрос.

Наш замечательный современник и мыслитель Л. Н. Гумилев предложил собственное понимание этноса. Он решительно порвал с социологизаторской точкой зрения, рассматривающей этнос как социальное явление, подчиняющееся законам общественного развития. Неверно также отождествлять этнос с биологической популяцией. Л. Н. Гумилев исходил из такого тезиса: этнос – феномен биосферы, точнее, люди есть порождение земной биосферы в той же степени, в какой они являются и носителями социального прогресса, т. е. он рассматривает этнос как природную общность, несводимую ни к каким другим типам объединения людей. Этнос, по Л. Н. Гумилеву, – устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющий себя всем другим аналогичным коллективам, что определяется ощущением комплиментарности (положительной или отрицательной), и отличающийся своеобразным стереотипом поведения, который закономерно меняется в историческом времени.

Что представляет особый интерес для нас? Рассматриваемые коллективы, выделяющие сами себя из окружающего мира, всегда обладают общностью поведенческих черт, передаваемых из поколения в поколение с помощью наследственных механизмов. Эти черты не случайны, утверждает Л. Н. Гумилев, они вырабатываются в процессе адаптации людей в этнической и ландшафтной среде и образуют собой стереотип поведения этноса. Этот стереотип поведения служит фундаментом этнической традиции, вбирающей в себя культурные и мировоззренческие устои, формы общежития и хозяйства, имеющие в каждом этносе неповторимые особенности.

Чрезвычайно важно также понимание пассионарности. Пассионарность (от лат. страсть) – потребность и способность изменять окружающую среду (общественную и природную) – является самостоятельным поведенческим и психическим феноменом. В то же время пассионарность – биохимическая энергия живого вещества биосферы, определяющая способность этнических коллективов совершать работу, наблюдаемую историками как их активность (миграционная, природопреобразовательная, военная, экономическая и т. д.). Эта активность определяется количеством энергии в системе, т. е. количеством пассионариев различных уровней.