Читаем без скачивания Он - Сарина Боуэн

Но его рука тоже сдвигается и накрывает мою.

Я не хочу, чтоб он знал, как сильно мне это нравится, и потому смотрю не на него, а на сгущающиеся над озером сумерки и думаю о том, как я умудрился дожить до двадцати двух лет, ни разу не сходив на свидание. А еще вышучивал Джейми на эту тему… Но вот они мы. На свидании. Ужин, живая музыка. Посиделки на чертовом покрывале в парке. Я еще никогда ни с кем не встречался и, наверное, плохо знаю, что делать.

Вскоре на сцене появляются музыканты. Их четверо — вокал, гитара, контрабас и ударные. Первой они исполняют слабую кавер-версию песни Дэйва Мэтьюса.

— Нда, — произносит Джейми.

— Что?

— Что-то тревожно.

— Ты про музыку? — Я в настроении побыть великодушным. — Ну, они же просто разогреваются, нет? У каждой группы должен быть кавер на Дэйва Мэтьюса. Думаю, это закон.

Но увы. Лучше музыка не становится.

— Мне кажется, или они завели что-то из старого Билли Джоэла? — спрашивает Джейми.

Я напрягаю слух.

— Боже. По ходу, да. Они пытаются сыграть «New York State of Mind».

— Не особо у них выходит.

Я переворачиваю ладонь и под темнеющими небесами стискиваю его пальцы.

К третьей песне музыка становится настолько дрянной, что даже смешно. Вокалист оглядывает толпу и объявляет:

— А сейчас мы исполним оригинальную композицию, которую написал мой друг Бастер.

Мы с Джейми хлопаем, словно это имя о чем-то нам говорит. Давай, Бастер, жги.

— Она называется «Пленник бури», и сегодня ее мировая премьера.

Барабанщик отбивает ритм, и первые четыре аккорда оказываются в целом неплохи. Но текст… это кошмар. Я не знаю, о чем поет этот тип. Буря надвигается на него точно… фура.

— О, боже мой, — шепчет Джейми. Его рука снова опускается на мою.

На втором куплете я ощущаю, как он начинает сотрясаться от смеха.

— Тише ты! Я тут музыку слушаю, — говорю я, и он щиплет меня свободной рукой. — Чувак, он только что срифмовал «кровь» и «любовь».

Джейми фыркает, и я тянусь через себя, чтобы зажать ему рот. А он высовывает язык и лижет мою ладонь. А я вытираю ее о его рубашку. Почуяв, что мы в секунде от повторения наших экспериментов с ММА, я делаю предложение:

— Время поплавать?

Его взгляд скрещивается с моим.

— Я без плавок.

— Серьезно?

Когда песня наконец-то заканчивается, Джейми вскакивает и уходит к деревьям у края лужайки, а я с покрывалом подмышкой иду за ним следом.

Он ждет меня в зарослях.

— Осторожней, тут ядовитый плющ, — говорит он, и я застываю, всматриваясь себе под ноги. — Ну и лицо у тебя!

— Иисусе, Каннинг.

Он смеется и сквозь кусты продирается дальше к воде.

Людей на лужайке отсюда не видно, но слышно группу, которая еще продолжает играть. Уже почти совершенно темно. Нам это на руку. У кромки воды разбросаны камни, так что я скидываю обувь и ставлю ее на сухое место. Потом стягиваю свое поло.

Джейми с преувеличенной аккуратностью раскладывает на камне свою одежду. Даже снимает шорты. Я забыл, что он настроился не испачкать их.

— Слабо искупаться голым?

— Естественно я буду купаться голым, — говорит он.

Ну что ж. Не отпускать же его купаться нагишом в одиночку. Я снимаю с себя и оставляю на камне все до последней нитки. Ночь сегодня не жаркая, но температура, когда я ступаю в озеро, оказывается терпимой. Я оборачиваюсь. Смотрю, как Джейми делает шаг к воде, и мне нравится то, что я вижу. В свете луны на его прессе играют рельефные тени.

Я забредаю поглубже. Вода ласкает мою обнаженную кожу, и это блаженство. Я улыбаюсь в темноту, слушая, как Джейми ахает, окунаясь. Когда он останавливается возле меня, я беру его за руку, и он не забирает ее. Мы вместе заныриваем, проплываем немного. Некоторым людям с лужайки нас теперь, наверное, видно. Но повторюсь, уже страшно темно.

Мы в воде по самую шею, озеро кажется и прекрасным, и немного пугающим — если дать разыграться воображению.

— Кажется, я почувствовал, как мою ногу что-то задело, — говорю я. Враки, но Джейми-то об этом не в курсе.

Он вздрагивает.

— Просто рыба, наверное.

— Угу. Наверное. — Я вытягиваю под водой ногу и нащупываю большим пальцем его лодыжку.

Он отшатывается от меня.

— Засранец.

Мне становится смешно, и Джейми окатывает меня водой.

— На дне столько ила. — И вот это правда. — Как бы пиявки не присосались. Смотрел «Останься со мной»[28]?

— Фу, — морщится он. Подходит поближе. И внезапно, схватившись за мои плечи, запрыгивает на меня и обхватывает своими сильными ногами. — Все. Теперь они найдут только тебя.

Он целует меня.

Иисусе. Это так эротично. Я открываюсь ему, и наши языки сразу сплетаются. Издаю стон ему в рот, и это нестрашно, потому что музыка все играет, а вокруг так темно, что мы словно наедине. Пальцы Джейми погружаются в мои волосы на затылке. Он пахнет хорошим пивом и сексом. Я стою в озере с самым красивым мужчиной в мире, а его быстро твердеющий член упирается мне в живот. Чистый рай.

Я накрываю ладонями его задницу. Не в силах удержаться от искушения, проскальзываю пальцем меж ягодиц и щекочу его вход. Он стонет мне в рот.

— Черт, Вес, ты как наркотик.

Как же мне нравится это слышать… За неделю, прошедшую после той первой ночи, я трахал его всего один раз. В наш второй раз я взял его сзади, и всю дорогу мне пришлось зажимать ему рот, чтобы он не шумел.

Я снова его хочу, но заниматься этим в озере реально не вариант. Нет ни презерватива, ни смазки, а на лужайке меньше, чем в ста ярдах отсюда, куча людей.

Я перемещаю ладонь на его пах и, пока наши голодные языки сплетаются в поцелуе, мягко сжимаю его эрекцию в кулаке. А потом подскакиваю, потому что теперь его рука касается меня сзади, и его пальцы отправляются гулять меж моих ягодиц.

— Однажды я сам тебя трахну, — шепчет он.

Я знаю. И знаю, что разрешу ему. Может, один тип и испортил мне первое впечатление, но от Каннинга я приму все, что он даст. Абсолютно все.

Его палец нажимает на мой вход, и я со свистом выпускаю из легких воздух. Иисусе. Я забыл, насколько чувствительные все те нервные окончания.

— Тебе нравится, да? — На его красивом, покрытом капельками воды лице — улыбка. Порочная и прекрасная.

— Угуммм… — Я снова вворачиваю язык ему в рот, трусь о его член своим членом, пока он осторожно играет с моей задницей.

Он отвечает на поцелуй, но коротко. Он в настроении поболтать. Нет, он в настроении помучить меня.

— Такая тесная, — выдыхает он.

Угол позволяет ему войти в меня только кончиком пальца, но этого достаточно, чтобы заставить меня стонать.

— Моему члену понравится в тебе, Вес. — Его губы впиваются в мою шею, осыпая мою влажную кожу жадными поцелуями. — И ты будешь умолять о нем.

Я содрогаюсь. Потому что он прав.

Когда его палец исчезает, я еле сдерживаю разочарованный стон. От этой мимолетной ласки я возбудился, как не знаю кто.

— Но не сегодня. — Он говорит это с такой решительностью, словно спорил о чем-то у себя в голове. Распутная улыбка возвращается на его лицо, когда он наклоняется и начинает покусывать мою челюсть. — Сегодня я хочу, чтобы ты трахнул меня. Я думал об этом весь день.

— Каннинг, давай ты заткнешься? — рычу я. — Иначе я чпокну тебя прямо здесь. Нагну через вон то бревно и возьму свое.

Влажные губы прижимаются в поцелуе к моему горлу.

— Обещания, обещания… — С этими словами он распутывает свои руки и ноги и, отпустив меня, с самым что ни на есть беззаботным видом уплывает назад.

Плавать со стояком чрезвычайно трудно. Но, может, мне стоит думать о своем перце как о спасательном плавсредстве. Или как о весле, потому что по ощущению он такой длинный и твердый, что в одиночку смог бы сдвинуть целое гребаное каноэ. Немного поплавав бок о бок, мы переворачиваемся на спины и, покачиваясь на воде, смотрим в чернильно-черное небо.

Заметив, как наши члены торчат из воды, словно салютуя луне, я смеюсь.

— Может, стоит что-нибудь с ними сделать?

Джейми прыскает.

— Лучше бы да. А то я тут умираю.

— Я тоже.

Не сговариваясь, мы поворачиваем обратно. Озерная вода, капая с наших обнаженных тел, заливает землистый берег. Джейми оглядывает аккуратную стопку своей одежды, потом говорит:

— Ладно, пофиг. — И надевает одни только боксеры, а остальное берет в охапку.

Я делаю то же самое. К счастью, пока мы быстрым шагом возвращаемся на стоянку, нам никто не встречается. Боксеры Джейми черные, а мои темно-синие, так что стыдливо прикрывать ситуацию с нашими членами не приходится, но все равно, разгуливать по городу в одном белье — слишком пикантное занятие даже для Лейк-Плэсида летом.

Моментом позже мы садимся в машину, и я выруливаю с парковки. И напрягаюсь, когда Джейми дотягивается до меня и через мокрые боксеры начинает ласкать мои причиндалы.